— Ты чист? Он кивнул. Я пренебрежительно сказала: — И я могу тебе доверять? Эйдан усмехнулся. — Из нас двоих не я тот, кому нельзя доверять. — Он покачал головой, водя взглядом вверх-вниз по моему телу, словно я была слизняком, найденным в его салате. — Не могу поверить, что раньше волновался о тебе. И что же, блядь, я видел в тебе? Я никогда не получала рану от выстрела или ножа, но задалась вопросом, мог ли кто-нибудь в этой жизни причинить такую сильную боль, как Эйдан Леннокс, сказавший мне эти слова после того как мы занялись сексом. После того как у меня был самый грубый, самый приятный сексуальный опыт в моей жизни. После того как впервые занялась сексом после смерти мужа. Я отвернулась, чтобы Эйдан не мог увидеть мои слезы, и сделала вид, что собираю свои учебники. Скажи ему! Но не смогла. Внутри я истекала кровью из-за его слов, и это было прекрасным доказательством, которое давало знать, почему все закончилось. Эйдан Леннокс мог причинить мне огромную боль, больше, чем кто-либо еще в этом мире, а я покончила с этим дерьмом. Почему я потянулась к нему, я не понимала. Но пришло время стараться изо всех сил, чтобы преодолеть это замешательство. Слова Эйдана помогли. Они очень помогли. — Нора... — Я получила то, что хотела, Эйдан. — Я схватила свою сумку. Не глядя на мужчину, я прошла мимо и сказала слова, которые знала, положат конец этому раз и навсегда: — Я успокоила двухлетний зуд. Давай остановимся на этом. Глава 27 К моему полному облегчению, Эйдан не завис на репетиции. Мне до ужаса хотелось смыть с себя его следы, не хватало еще того, чтобы он смотрел на меня с отвращением, пока я находилась на сцене. Как мне пережить вечер с его запахом, с ощущением его между моими ногами? Так что я притворилась больной и, должно быть, была довольно убедительной, потому что Квентин велел мне уйти с репетиции, чтобы остальные актеры ничего не подхватили. Не глядя ни на кого, я ушла. И так отчаянно стремилась добраться домой и принять душ, что поймала такси, вместо того, чтобы ехать на автобусе. Меня трясло. Дрожь пробирала до глубины души. А там, в глубине души, я была полна страха и ужасного чувства, которое испытываешь, когда знаешь, что что-то пропало, потерялось или исчезло навсегда. Однако я не позволила этому чувству всплыть на поверхность, создав метафорический твердый слой бетона, который перекрыл эмоции, чтобы я могла хоть как-то функционировать. Оказавшись в своей квартире, я стянула платье через голову, сняла белье и бросила все в корзину. Сразу же встала под душ и намылила руки. Я с силой терла тело, в надежде убрать не только запах Эйдана, но и ощущение от него. Я не хотела вспоминать его руки на своем теле или как он ощущался во мне. Кто же захочет вспоминать что-то подобное, то, что уже никогда не произойдет? Это была эмоциональная пытка. Я гордилась собой, что не плакала. Наконец-то я заблокировала свои эмоции. После душа я надела халат, обернула влажные волосы полотенцем и пошла на кухню, чтобы приготовить чай. И тут в мою дверь постучали. «Эйдан?», — подумала я сразу, чувствуя быстрое трепетание в горле. — Нора, ты дома? — Это была Сеона. Я фыркнула на свои нелепые мысли и пошла открывать дверь. — Привет. Сеона прищурила глаза, узрев мое дезабилье, и прошла мимо меня в квартиру. — Я думала, что ты только что вернулась домой с репетиции. — Я ушла раньше. Хочешь чай? — Я повернулась к ней спиной и направилась на кухню. — Да, конечно. Почему ты ушла раньше? Зачем лгать? — На самом деле, я пришла туда намного раньше, самой первой. Затем появился Эйдан. Он дружит с режиссером и был на нескольких последних репетициях. Он злится на меня, потому как думает, что я бросила его после того как Колин забрал Сильви. Поэтому он назвал меня мерзкой дранью. Я поцеловала его, чтобы он заткнулся, и мы в итоге трахнулись. — Я назвала наш секс так, потому что другого более точного слова не подобрать. — После секса он сказал, что не понимает, что вообще видел во мне, и я ответила, что не знаю как он, лично я, просто наконец, почесала свой двухлетний зуд. Сеона молча замерла. Затем внезапно коснулась меня рукой, заставив повернуться к ней. Она осмотрела меня обеспокоенными глазами, и от того, что она видела на моем лице, мышцы на ее челюсти напряглась. Интересно, ведь я так запрятала эмоции, что мое лице было чистым, как белый лист бумаги. — Ты говоришь так, будто рассказываешь про кого-то другого. — Это совсем меня не затронуло. — Ты врешь. — Нет. — Нора, он первый мужчина, с которым у тебя был секс после Джима, и это был отвратительный ненавистный секс. Разве это нормально? — Все в порядке. — Перестань так говорить, — фыркнула Сеона. — Перестань так себя вести. — А что ты хочешь, чтобы я делала? — спокойно спросила я, скрестив руки на груди. — Плакала, ревела и вела себя как слабая дура? Я больше не та, Сеона. Я отвечаю за свою жизнь. Сеона сморщилась. — По крайней мере, та Нора что-то чувствовала. Эта Нора пугает меня. — Я в порядке. — Что между вами произошло? После того как ты в прошлое воскресенье сказала мне, что Эйдан никогда не уезжал в Калифорнию, я все думала над этим. Получается, его подруга лгала? Почему она это сделала? Он знает, что она обманула тебя? — Да, она солгала. Я не знаю почему, но думаю, она просто ревновала. И нет, он не знает. — Значит, ты позволила Эйдану так обращаться с тобой, вместо того, чтобы сказать, что это было большим недоразумением? Почему? — Потому что моя жизнь спокойнее без него, — терпеливо объяснила я. — В последнее время моя жизнь была хорошей и спокойной, Сеона. Мне не нужно осложнение. Гнев накрыл Сеону. — И я была бы полностью чертовски согласна с тобой, если бы ты сейчас не смотрела на меня мертвыми глазами. Я отвернулась, потому как не знала, что еще сказать, чтобы убедить Сеону, — со мной все в порядке. С раздраженным возгласом моя подруга повернулась и направилась к двери. — А как же твой чай? — спросила я. — Выпей его сама. Может быть, это разогреет кровавый холод твоего сердца. — И захлопнула за собой дверь. — Дерьмо, — пробормотала я, буквально рухнув на кухонную стойку. Я всех отталкивала. — Хорошая работа. ✽✽✽✽✽ Апрель в Эдинбурге, как я приметила за эти годы, был дождливым. Очень-очень дождливым. Я, наконец, поняла термин «апрельские дожди». Была только первая неделя апреля, но дождь шел каждый день. И он не был постоянным, что ухудшало ситуацию: я выходила на улицу в тоненьких дурацких балетках, потому что погода стояла сухой, а через десять минут застревала в потопе. Обычно ливень длился всего минут тридцать, но к тому моменту я могла промокнуть до последней нитки.