– Через минуту буду на месте, – говорю я, сворачивая к уже знакомому одноэтажному дому. – У тебя есть какие-нибудь новости? – Эдвард Бейтс залил в архив очередной допрос Саманты. Копы продолжают упорно ходить по кругу и, судя по всему, пока не собираются разрабатывать другие версии. – А что с нашими тремя подозреваемыми? – Ни об одном из них я не узнал ничего особенного, Джек. В Сети крайне мало информации – это обыкновенные люди, ни один из них ранее не привлекался к уголовной ответственности, они даже ни разу не получали штраф за вождение в нетрезвом виде. У одного из троицы, Питера Джонсона, недавно был пятидесятилетний юбилей, а еще у него есть трое дочерей от первого брака и стоят коронки на передних зубах. Он проработал семь лет в госпитале в качестве санитара, уволился полгода назад. – А двое остальных? – Дрейвен Хоуп переехал в Хайден Крик вместе со своей семьей три года назад, он числится в штате сотрудников госпиталя менее одного года. Сейчас ему двадцать семь, и он банально не подходит нам по возрасту, поэтому его можно сразу же исключить из списка подозреваемых. Похитителю Беллы сейчас должно быть как минимум за тридцать, Джек. – Да, верно… – со вздохом отвечаю я, притормаживая у дома старушки. – Что насчет последнего? – Питер Мейсон, работает в госпитале уборщиком на протяжении последних семи лет. В его медицинской карте указано, что он страдает от бессонницы и болей в спине. Одинок, живет на окраине Хайден Крик и числится в списке прихожан местной церкви. – Черт!.. И это все? Я выбираюсь из авто и захлопываю за собой дверцу. За шиворот тут же скользят несколько ледяных дождевых капель, и я невольно вздрагиваю. – К сожалению, Джек, пока что это все, что я сумел раскопать. Возможно, наш похититель меняет свои имена, как перчатки. В этом случае любые мои попытки пробить подозреваемых по Сети окажутся бесполезными. – Проклятье, Зет! – в отчаянии восклицаю я. – До наступления ночи осталось всего несколько часов, а мы до сих пор так и не выяснили ничего, что приблизило бы нас к этому ублюдку! Белла до сих пор находится в смертельной опасности, а я понятия не имею, смогу ли я дожить до рассвета! – Джек, не паникуй, – гудит внутри моего уха. – Нам нужно сохранять спокойствие, чтобы мыслить здраво. Ты знаешь, что я не оставлю тебя одного в беде. Вдвоем мы непременно что-нибудь придумаем, верь мне. Я громко вздыхаю и бреду к крыльцу Джиллиан Бишоп, рассматривая носки своих ботинок в оранжевом свете уличных фонарей. Улицы Хайден Крик планомерно погружаются в густую черноту, и с каждым мгновением мое сердце сжимается в невидимых тисках все сильнее. – Ты прав, Зет, – вяло отвечаю я, вскарабкиваясь по скользким ступеням. – Прости. Просто я так устал за эти несколько дней… Мне кажется, что все это уже никогда не закончится. – Джек, мы вплотную подобрались к человеку, похитившему Беллу. В отличие от копов, мы не сидим сложа руки, а ищем твою сестру. Я уверен, что у нас все получится, я чувствую это. Мы спасем Беллу и освободим Саманту. – Да, – негромко выдыхаю я, после чего дважды стучу кулаком в деревянную дверь. – Я тоже хочу в это верить. – Погоди, Джек, – внезапно произносит Зет, и я послушно замираю на месте. – Джиллиан Бишоп наверняка знает всех троих наших подозреваемых. Раз уж ты снова оказался в ее доме, попытайся заодно выяснить что-нибудь о них. – Отличная идея, – отвечаю я, стараясь перекричать лай собак, доносящийся из недр дома уборщицы. – Черт, из-за стресса моя голова совсем не варит. Если бы не ты, я никогда не сумел бы так далеко продвинуться в поисках Беллы. – Буду считать, что это комплимент, – хмыкает Зет. – А теперь сосредоточься. Наше время на исходе, и мы должны выяснить как можно больше о тех, кого подозреваем в похищении твоей сестры. – Хорошо… – говорю я в пустоту, запинаясь на последнем слоге, когда дверь перед моим носом внезапно распахивается. – Хорошего вам вечера, Джиллиан. – О, спасибо, Джек, – несколько растерянно тянет старушка, глядя на меня снизу вверх. – Но знаете, обычно такие слова говорят на прощание, а не вместо приветствия. – Вы правы, миссис Бишоп, – киваю я, проскальзывая в тесный холл крошечного дома. – Но этот день был таким долгим, что я уже начал путаться в своих мыслях. Я переступаю порог гостиной, и все три пса тут же с радостным лаем бросаются мне под ноги. – Мальчики! – грозно выкрикивает старушка, и собаки грустно пятятся прочь, с надеждой глядя в мое лицо своими блестящими черными глазами. – Джек, вам нужно отдохнуть! Вы просто измотаете себя этим репортажем. В конечном итоге, у вас еще остается куча времени. Устройте себе выходной. – Да, – согласно отвечаю я, опускаясь в уже знакомое кресло. – Я чувствую себя совершенно измотанным. – Вы выглядите уставшим, – старушка укоризненно качает головой, а затем вынимает из своего кармана тонкий белый конверт и протягивает его мне. – Молодые всегда спешат куда-то сломя голову. Не забывайте о том, что здоровый сон и полноценный отдых куда важнее карьеры, Джек. – Спасибо, Джиллиан, – я прячу конверт и окидываю уборщицу задумчивым взглядом. – Вы не будете против, если я задержу вас еще на пару минут? Я хотел бы расспросить вас о нескольких людях из госпиталя Хайден Крик. – О, конечно, – она добродушно улыбается, усаживаясь в кресло напротив. – После смерти моего дорогого мужа у меня сколько угодно свободного времени. Я буду рада побеседовать с вами снова, Джек. В моем доме по вечерам бывает очень одиноко. – Спасибо, – смущенно отвечаю я. – Меня интересуют трое сотрудников лечебницы – Питер Джонсон, Питер Мейсон и Дрейвен Хоуп. Вы можете рассказать мне что-нибудь о них? Джиллиан на мгновение замолкает, задумчиво наморщивает лоб и глядит в пустоту перед собой, будто бы силясь воскресить в своей памяти только что услышанные имена. Но затем она уверенно кивает и едва заметно улыбается, словно радуясь тому, что снова смогла оказаться кому-то полезной. – Да, я прекрасно помню всех троих, – отвечает она. – С Питером Джонсоном мы очень хорошо знакомы и всегда прекрасно ладили. Он очень хороший человек, Джек. К сожалению, ему пришлось покинуть госпиталь из-за проблем со здоровьем. Но мы до сих пор поддерживаем связь и созваниваемся по выходным, обсуждаем городские сплетни, обмениваемся планами на отведенные нам годы. Жаль, что Питер больше не может работать, с его уходом лечебница как будто опустела. – Насколько я знаю, у него трое дочерей? – О да, – кивает Джиллиан. – Питер настоящий семьянин, Джек. Я не могу припомнить, чтобы он когда-нибудь повышал голос, проявлял неуважение к кому-нибудь из больных или чтобы на него жаловались. Напротив, в госпитале все были от него без ума. По правде сказать, именно его мягкость и беззлобность сыграли с ним злую шутку – несколько лет назад жена Питера собрала свои вещи и ушла к любовнику. Конечно, Питер прекрасно знал об этой затянувшейся интрижке, но слишком сильно любил жену, а потому долгие годы прощал ей все многочисленные прегрешения. – Это очень грустно. – Я скажу вам больше, Джек: именно она разбила ему сердце и заставила страдать так сильно, что здоровье Питера заметно пошатнулось. После этих слов в бледных глазах миссис Бишоп сверкают искры презрения. Очевидно, старушка откровенно осуждала неверную жену Питера Джонсона и втайне злилась на нее за то, что та сотворила со своим доверчивым мужем. – Надо же, какие страсти, – внезапно гудит в моем наушнике Зет. – Судя по всему, наш мягкотелый мистер Джонсон не имеет никакого отношения к похищению Беллы. – А что вы можете рассказать о Дрейвене Хоупе? – Честно сказать, о нем я знаю не так много, Джек, – отвечает уборщица, едва заметно пожав плечами. – Между нами стоит целая пропасть, ведь Дрейвен еще очень молод. Не припоминаю, чтобы мы с ним когда-нибудь беседовали. – Ну а что о нем говорят другие? – Дрейвен неплохой парень, – после коротких раздумий произносит Джиллиан. – Стоило ему только появиться в госпитале Хайден Крик, как все молодые сотрудницы мгновенно потеряли голову. Но, насколько я знаю, Дрейвен давно обручен и ни разу не позволял себе флиртовать с другими женщинами. К их огромному сожалению, разумеется. Лицо старушки озаряет беглая улыбка, после чего она негромко смеется, что-то бубня себе под нос, однако до моего слуха долетает лишь обрывок ее фразы: «… Ведь я тоже была когда-то молодой». – Про Питера Мейсона вы тоже знаете не так много, Джиллиан? – О, – она заметно оживляется. – Питер – настоящая загадка нашего госпиталя. Очень странный мужчина. По правде сказать, Джек, у меня от одного его вида по спине бегут мурашки! – Почему же? – Не поймите меня превратно, – уборщица зачем-то понижает голос, словно нас могут невзначай подслушать. – Но этот человек вселяет в меня настоящий трепет. Все его лицо покрыто рубцами и шрамами – уж не знаю, что с ним произошло, но выглядит он по-настоящему ужасно. Но хуже всего то, что он совсем не говорит. – Не говорит? – я удивленно приподнимаю бровь. – Что это значит? – У него на шее есть большая темная полоса, похожая на глубокий след от ожога, – заговорщицки шепчет Джиллиан. – Думаю, по ее вине он и лишился голоса. Речь дается Питеру Мейсону с огромным трудом, чаще всего он просто молча кивает в ответ или общается при помощи жестов. – Вы случайно не знаете, что с ним произошло? – О нет, – старушка быстро качает головой. – Никому не приходило в голову спрашивать его об этом. Если бы вы видели Питера Мейсона, то поняли бы, почему. – Значит, – тяну я, напряженно прислушиваясь к тишине, царящей внутри моего наушника. – В лечебнице его побаиваются? – Можно сказать и так. – Понятно… – я со вздохом поднимаюсь на ноги и киваю головой в направлении входной двери. – Что ж, спасибо вам, Джиллиан. Вы в очередной раз рассказали мне много интересного и тем самым помогли сделали мой репортаж значительно лучше. – Ну что вы, Джек, – она смущенно улыбается. – А вот теперь вы в самом деле можете пожелать мне хорошего вечера. – Конечно, – я пожимаю ее сухую ладонь. – Хорошего вам вечера, миссис Бишоп. – И вам, мой дорогой! Она проводит меня до крыльца, мягко похлопывает по плечу, а затем скрывается за дверью, тихо щелкнувшей металлической цепочкой в знак прощания. – Отлично, – едва слышно бормочет Зет, выстукивая настойчивый ритм по компьютерным клавишам. – Кажется, пришло время проведать нашего таинственного уборщика. Когда в коридоре дома Джиллиан гаснет свет, я поворачиваюсь к зданию спиной и спешно сбегаю вниз по сырым ступеням. Вокруг царит густой вечерний мрак, и даже оранжевый свет уличных фонарей не в силах развеять тяжелый осенний морок, окутавший Хайден Крик. – Зет, – говорю я, открывая переднюю дверцу авто. – Что именно ты пытаешься скрыть, изменяя свой голос при помощи компьютерной программы? – Что?.. – на мгновение в моем наушнике виснет неловкая пауза, и стук клавиш обрывается. – Джек, к чему ты клонишь? – У Питера Мейсона есть большие проблемы с голосом, – отвечаю я, пытаясь подавить нарастающее волнение. – И мне кажется очень странным, что ты появился именно в тот момент, когда похититель Беллы впервые вышел со мной на связь. – Джек, я надеюсь, ты просто сейчас пытаешься неудачно пошутить? – Я ничего не знаю о тебе, – резко выкрикиваю я, проворачивая ключ в замке зажигания. – Я не знаю ни твоего настоящего имени, ни того, как ты выглядишь. Ты просто появился в какой-то момент, возникнув буквально из ниоткуда и потребовал, чтобы я тебе безоговорочно доверял. – Джек, – голос Зета становится раздраженным. – Ты выбрал не самое удачное время для того, чтобы начать параноить. Тебе так не кажется? – Нет, не кажется, – грубо отвечаю я, прибавляя ход. – Все это уже достало меня. Я на пределе, ты понял? – Джек, успокойся… – Я не собираюсь успокаиваться, твою мать! – кричу я, с силой ударяя по приборной панели. – У похитителя Беллы травма голосовых связок, и как нарочно ты ни разу не говорил со мной своим настоящим голосом. У похитителя Беллы изуродовано лицо, а я как раз понятия не имею, как именно ты выглядишь. Неужели ты думаешь, что я продолжу и дальше бегать у тебя на поводке, Зет? Осознавая, как подозрительно все это выглядит сейчас?