Отправитель: Кэтрин Лоу Привет, Джек. Я хотела позвонить тебе, но боюсь разбудить, вдруг ты еще спишь… Как ты? С тобой все хорошо? Сегодня мне звонила Лора, сказала, что пока никаких новостей от полицейских нет… Надеюсь, ты держишься. Я не сомневаюсь, что с Беллой все будет в полном порядке. У меня на этот счет хорошее предчувствие, а ты ведь знаешь, какая тонкая у меня интуиция. Ей точно можно доверять, Джек. Я верю, что полицейские найдут ее. Позвони мне, если захочешь поговорить, ладно? Целую тебя… Новый входящий вызов 26 октября, 11:59 GMT-5 Отправитель: Закодировано – Итак, ты на месте? – Да, – отвечаю я, нервно оглядываясь по сторонам. – Кажется, Джиллиан Бишоп сейчас у себя дома. Я слышу шум, исходящий из окон ее кухни. – Хорошо, – дребезжит голос Зета в моем наушнике. – Не прерывай связь и спрячь телефон в карман куртки, чтобы я мог слышать ваш разговор. – Что-то мне не по себе, – вздыхаю я, переминаясь с ноги на ногу у крыльца одноэтажного дома. – Что, если уборщица раскроет обман? Вдруг она… – Джек, соберись, – прерывает меня низкий рокот. – Нам нужно выяснить новые детали, чтобы мы могли двигаться дальше. Я уверен, что человек, проработавший в госпитале Хайден Крик столько лет, может рассказать нам много интересного. – Но я совсем не похож на журналиста. Черт… – я прикрываю глаза и заставляю себя успокоиться. – Я понятия не имею, как мне нужно себя вести. – Будь вежлив, но настойчив. Именно так себя ведут репортеры. – Ладно, – я открываю глаза, делаю глубокий вдох и шагаю к невысокой деревянной двери. – Будем надеяться, что мне повезет. Я робко стучу, после чего напряженно прислушиваюсь к тому, что происходит в доме. Шум на кухне резко стихает, после чего до моего слуха доносятся торопливые шаркающие шаги. – Не переживай, Джек, я помогу тебе, если ты зайдешь в тупик. – Надеюсь на это. Линялая входная дверь открывается с протяжным скрипом, и прямо передо мной возникает растерянное лицо приземистой старушки. Несколько мгновений мы молча смотрим друг на друга, пока я не осознаю, что должен представиться первым. – Добрый день, – сухо кашлянув, говорю я, протягивая свою ладонь. – Меня зовут Джек Хансон. – Какого черта ты называешься своим настоящим именем? – возмущенно шипит динамик внутри моего уха, но уже слишком поздно, чтобы поворачивать назад. Старушка не слишком охотно жмет мою руку, пока я стараюсь собраться с мыслями и унять некстати проклюнувшуюся нервную дрожь. – Я приехал из Чикаго, чтобы взять интервью у местных жителей, наблюдавших своими глазами трагедию, произошедшую в городской лечебнице много лет назад. Наше издательство заинтересовано в том, чтобы… – О, – возбужденно всплескивает руками старушка, и ее лицо тут же заметно оживляется. – Конечно, тот жуткий пожар… Я буквально предчувствовала, что к годовщине трагедии кто-то этим непременно заинтересуется. Прошу, проходите! Она радушно улыбается, отступая в сторону, и я проскальзываю в темную прихожую, изрядно обветшалую и пропахшую собачим кормом. Но едва я делаю еще шаг, как мне в ноги бросается серый пушистый комок, а вслед за ним откуда-то сбоку с громким лаем выскальзывают еще два небольших пса, полностью поросших курчавой длинной шерстью. – Мальчики, – укоризненно прикрикивает уборщица, и собаки послушно отступают в сторону. – Разве можно себя так вести с нашим гостем? Я брезгливо отряхиваю обслюнявленную штанину и остаюсь на месте, не решаясь двигаться дальше. Заметив мое смущение, старушка призывно кивает, подзывая меня за собой. – Проходите, прошу вас! Не желаете ли чаю? – Нет, спасибо, – быстро отвечаю я, переступая невысокий порог гостиной. – Давно вы живете здесь? – Почти всю свою жизнь, – вздыхает Джиллиан, указывая пальцем на большое черно-белое фото в массивной раме, украшающее одну из стен гостиной. – Мы с мужем переехали в этот дом сразу после свадьбы. Увы, он умер два года назад, и теперь я осталась здесь совсем одна. Конечно, без моих мальчиков мне было бы совсем грустно. Она улыбается и треплет за большое пушистое ухо одного из псов, отирающегося у самых ее ног. Я осторожно присаживаюсь на край старомодного дивана и оглядываюсь. Гостиная выглядит бедной, а мебель давным-давно обветшала и выцвела, однако несмотря на это комната кажется чистой и опрятной. – Я слышал, что в лечебнице вы трудитесь уже много лет? – О да, – старушка кивает и усаживается в большое кресло, застеленное плюшевым пледом. – Мне было немногим больше тридцати, когда я устроилась в госпиталь уборщицей. – Спроси у нее, находилась ли она в здании в ночь пожара, – гудит Зет. Я деловито откашливаюсь и делаю вид, что собираюсь записывать что-то в свой карманный блокнот. Собаки, радостно крутящиеся вокруг кресла хозяйки, мешают мне собраться с мыслями и сосредоточиться. – В тот день, когда произошла трагедия, была ваша смена? – Да, – она грустно вздыхает. – Я до сих пор отчетливо помню тот вечер. Я закончила уборку к восьми часам, когда на улице было уже совсем темно. Я переоделась в раздевалке для обслуживающего персонала, взяла свою сумку и спустилась на первый этаж. За окном в тот день творилось что-то невообразимое: снег так и мел отовсюду, ветер хлестал в лицо… Обыкновенно я возвращаюсь домой на последнем вечернем автобусе, но в тот раз он так и не пришел из-за метели. – Как же вы добрались домой? – О, меня подвез охранник, – уборщица откидывается на спинку кресла и приглаживает свои седые волосы. – Такой хороший парень, всегда готов прийти на помощь. К сожалению, на полпути мы застряли: его машина увязла в сугробе, и он не смог вернуться в госпиталь. Кто знает, что было бы, если бы он все же сумел проехать. Знаете, Джек, в ту ночь была как раз его смена. – Значит, вы с охранником добирались до дома пешком? – О да, – она кивает и делает тяжелый вдох. – Представьте себе, мы брели по сугробам почти полтора часа. Никогда в жизни я так больше не замерзала! Бедный мальчик едва ли не тащил меня на своих плечах под конец, эта жуткая прогулка лишила меня последних сил. – Что было дальше? – Мы добрались до моего дома только к полуночи. Мы были такими замерзшими и несчастными… Я предложила ему горячего чаю, мы укутались в одеяла и почти час просидели здесь, в гостиной, пытаясь отогреться. Затем он сказал, что попытается вернуться в госпиталь, а я ответила, что это самая ужасная затея из всех, которые он когда-либо придумывал. – Он так и не вернулся в лечебницу Хайден Крик в ту ночь? – Нет, – она качает головой, и в ее глазах проскальзывает странная тоска. – Метель неистовствовала до самого рассвета, и мы смогли покинуть дом лишь ближе к восьми утра, когда дороги наконец расчистили. Тогда мы и узнали об этом кошмаре… Весь город гудел, не в силах поверить в случившееся. В моем наушнике царит полнейшая тишина, не слышно даже привычного клацанья клавиш, и я понимаю, что Зет напряженно вслушивается в слова старушки, пытаясь не пропустить ни одной важной детали. – Что на самом деле произошло в лечебнице в ту ночь? – спрашиваю я, демонстративно чиркая ручкой по чистому листу блокнота. – Возможно, в городе ходили какие-то слухи, кто-то строил догадки? – Люди много чего говорили, – отвечает Джиллиан, ласково поглаживая серого пса. – Но все было понятно уже в первый день после пожара. Старое здание, старая проводка, электрические обогреватели в угловых палатах на втором этаже… Знаете, Джек, в этой части здания зимой очень холодно. Неудивительно, что возгорание произошло именно там. – Как вы считаете, миссис Бишоп, можно ли было избежать такого количества жертв? Почему большая часть пациентов погибла? Вам никогда не казалось это странным? – О, Джек, – тянет она, понурив плечи, отчего серый пес встревоженно замирает. – Конечно, я много раз задавала себе этот вопрос, как и все мы – жители Хайден Крик. Столько невинных людей, столько сломанных судеб, столько боли и страданий. Этот пожар унес жизнь тридцати девяти человек. Но я в самом деле не думаю, что у этих несчастных был хотя бы один шанс на спасение. – Почему? Я удивленно вскидываю бровь и смотрю в сморщенное лицо уборщицы. Утомившись выпрашивать внимания хозяйки, серый пес наконец растягивается на цветастом коврике у ее ног и сонно зевает. Остальные давно дремлют неподалеку, уложив мохнатые головы на короткие лапы. – Во время вечернего обхода большинству пациентов дают успокоительные препараты, которые улучшают ночной сон. Обычная практика в местах вроде госпиталя Хайден Крик. Когда правое крыло больницы обуял огонь, многие из них так и не проснулись. Персоналу, дежурившему в ту ночь, приходилось вытаскивать больных буквально на своих руках, Джек. Всего три дежурных медсестры, два врача и один охранник против неумолимого пламени. Что они могли поделать? – Значит, большая часть пациентов правого крыла в ту ночь сгорела во сне? – говорю я, захлопывая блокнот. – Из-за снотворных? – Увы, но это так! Я отчетливо слышу, как в моем наушнике раздается звук нажатия клавиш, а спустя мгновение Зет негромко произносит: – Спроси у Джиллиан, была ли она близко знакома с погибшими пациентами. – Миссис Бишоп, – начинаю я, потерев переносицу. – Вы ведь так давно работаете в лечебнице Хайден Крик. Наверняка вы хорошо знали всех, кто погиб в ту ночь? – О, безусловно, – отвечает она, понурив голову. – Все эти люди были не просто пациентами госпиталя, но еще и жителями города. У всех у них были близкие, родные и знакомые… Конечно, многих из них я знала лично. Знаете, в нашем городе живут очень простые и открытые люди, Джек. Почти со всеми, кто сгорел в ту ужасную ночь, мы нередко беседовали. Можно сказать, что среди пациентов у меня даже были друзья. Да и сейчас я нередко задерживаюсь в клинике после смены, чтобы поболтать с кем-то из больных. – Спроси у нее про Мелинду, – настойчиво хрипит динамик в ухе. – Возможно, уборщица знает, как именно она погибла.