А может ли быть, кстати, что генеральный директор «КонтрАКТа» рассказал корреспондентке что-то, что не вошло в интервью? Вот этот момент я у Аллы не уточнила. Кафе стало наполняться посетителями. Я им, конечно, жить не мешала, но и место освобождать не спешила. И все же мысль докопаться до чего-то важного меня не оставляла. И я вспомнила про бывшую жену Игоря Дмитриевича. Она рассказывала, что после разлада, случившегося между ее мужем и теми, с кем он организовал общий бизнес, она случайно встретила его бывшего коллегу. И даже назвала его имя. Я немедленно позвонила Юлии. Она не ответила на звонок, и такой расклад меня совсем не устроил. Попытка связаться с ней во второй раз увенчалась успехом. — Юлия, не помните имя того человека, с которым начинал работать ваш муж? — Конечно, помню. О ком именно речь? Их было четверо, — сказала Юлия. — Один потом вообще уехал из Тарасова. А вот другие двое… не знаю, что с ними сейчас. А вас интересует имя именно того человека, которого я встретила после их ссоры с Игорем? — Да, да. — Его звали Олег. Фамилию не помню, уж извините. То ли Иванов, то ли Степанов. Какая-то простая совсем фамилия, очень распространенная. А вам зачем? Каждый хотел знать о том, зачем мне понадобилась какая-то информация. Самое смешное, что я не смогла бы ответить на этот вопрос, задай я его даже самой себе. Я просто прислушивалась к интуиции, за которой слепо шла, спотыкаясь и разгребая завалы минувших дней. Не своих дней, на секундочку. Но если повезет, то найду что-то важное и нужное. А если нет… — Вас ждет адски трудная работа, — устало произнесла Юлия. — Но если вы решились работать на Игоря, то пожелаю удачи. — Спасибо. — Женя… — запнулась Юлия. — Как там доченька? — В порядке. Ест, пьет и даже немного улыбается. Мы совсем мало разговаривали, — призналась я. — Она пока все держит в себе, оно и понятно. Ей нужно время. Я буду держать вас в курсе. — Как договаривались, — напомнила Юлия. — Конечно, — успокоила я ее. — Я все помню. Слава тому, кто придумал мобильный Интернет. Сидишь себе, зависаешь… Я, правда, такой зависимостью не страдала, но возможность пробить какую-то информацию таким способом ценила. Сейчас это оказалось очень кстати. Я набрала в поисковой строке слово «КонтрАКТ». В ответ вывалилась куча ссылок. Так, официальный сайт, руководители… Генеральный директор — Семенцов Юрий Петрович. Куча других имен, но ни одного Олега с распространенной фамилией не наблюдалось. Вряд ли Юлия ошиблась в имени. Мне нужно было найти подтверждение тому, что этот Олег был в числе тех, кто начинал работать с Игорем Дмитриевичем Сапсановым. Я не сразу разглядела на сайте вкладку под названием «Как все начиналось». А когда открыла ее, то поняла, что словила джекпот. Это была история основания компании. «…Как потом выяснилось, Евгений Котлер, Олег Тихонов и Юрий Семенцов учились в одном вузе, но на разных курсах…» Может, Юлия говорила о встрече с Олегом Тихоновым? Тихонов и правда распространенная фамилия. Неудивительно, что Юля ее не запомнила. Так с кем же разговаривал по телефону Сапсанов, не зная о том, что в его кабинете установлена моя прослушка? Что за человек сунулся к Игорю Дмитриевичу с угрозами или шантажом? Кто осмелился? С какой такой стати это случилось сразу после того, как произошла операция по освобождению Ксении? Звонивший как будто был в курсе того, что случилось. Но не это меня удивило. Зацепило то, что Сапсанов, судя по его словам, заплатил этому человеку. За что? Сапсанов еще упомянул его сына, а у Семенцова, по словам Аллы Мироновой, как раз имелся в наличии маленький ребенок. Было такое ощущение, что кто-то водит меня за нос. Если так, то происходит это исключительно по моей вине и глупости. Ну, случается же, что вляпаешься в какую-нибудь нехорошую историю, не имея к ней отношения. С кем не бывает? Но после почему-то хочется получить объяснения. Но тебе никто и ничего не будет объяснять, потому что ты-то ни при чем. Ты просто шел мимо. И просто вляпался в историю. Вот и я вляпалась. Я ходила по кругу. И рыла под Сапсанова все глубже и глубже. И даже разбираться не стану в причинах своего желания раскопать всю правду. Так уж вышло, что мы с ним познакомились накануне серьезных проблем, которые случились в его семье. И разруливал он эти неприятности у меня на глазах. Если бы не эти телефонные угрозы, которые он получил после освобождения дочери, то я бы давно из головы выбросила все свои подозрения. Но теперь процесс запущен, и я сама не ожидала от себя такой прыти. — Теть Мил, а помидоры куда? — А вот их здесь бросить можно. И маслом их, я оливковое купила. Я не увидела рядом с собой ни одной емкости, в которой было бы масло. — Отдохни, я сама. Переоденься пока. Тетя Мила оттерла меня плечом от кухонного стола. Пришлось идти в свою комнату, где я, упав на кровать, некоторое время лежала, слушая, как за стенкой жужжат чьи-то голоса с экрана телевизора. Хотелось бы уснуть сразу, но вечер с тетей Милой за ужином отменить никак нельзя. Она бы поняла меня и приняла мой отказ провести с ней часть вечера, и никаких вопросов задавать бы не стала, но причин так поступать у меня не было. На секунду я представила тетю Милу на месте Ксении, и это было страшно. Родной тебе человек где-то там, а ты даже не в курсе, что с ним. Сапсанов сделал для спасения дочери все, что смог. Имею ли я право разбирать на молекулы его действия, а также разбирать их причины на составляющие, не побывав на его месте? Нет, не думаю. Ведь безопасность близких людей всегда стоит на первом месте, разве нет? Глава 8 Иза внесла поднос в кабинет. Кивнула мне, но поднос поставила на письменный стол хозяина. Уж сколько этих подносов проплыло перед моим лицом — и не сосчитать. — Спасибо, Иза, — сухо поблагодарил кухарку Сапсанов. — Обращайтесь, — по-свойски ответила Иза и вышла. — Наливайте чай, Женя, — сказал Сапсанов, разглядывая то, что было на подносе. — Печенье, надо же. И когда она успела его сделать, интересно? Попробуйте, оно великолепно. Изергиль в восьмидесятые годы прошлого века была шеф-поваром в одном из столичных ресторанов. Все, что делает, у нее получается прекрасно. Если бы я не посещал время от времени спортивный зал, то пришлось бы расширять дверные проемы, уж поверьте. — Вам налить? — спросила я, поднимая увесистый чайничек. — Если не трудно. Сегодня я уже завтракала, но пока доехала до места работы, чувство сытости успело развеяться. Чай с печеньем «От Изергиль» был весьма кстати. — Сейчас Ксюха соберется, и выдвигайтесь, — напомнил Игорь Дмитриевич. — Ваш рабочий график будет рваным, но что ж поделать? Забросите дочь в школу, проследите, чтобы вошла внутрь. Подождите полчаса, чтобы она не вышла обратно. — А что, может сбежать? — Может, — нехотя ответил Сапсанов. — Прогуливать уроки стала не так давно, мне звонили из школы, но никакие воспитательные меры, которые я применил к дочери, не помогли. Все равно ей как-то удавалось смотаться. Но в то время у нее не было телохранителя. — Понятно, — я взяла с тарелочки печенье. — Итак, жду полчаса. Дальше у меня свободное время? — Совершенно верно, — кивнул Сапсанов. — Можете спокойно ехать по своим делам. Но платить я буду вам за полный рабочий день. — А если Ксения решит покинуть школу не спустя полчаса, а уже после моего отъезда? — Не все так просто, — покачал головой Сапсанов. — Двери школы закрываются изнутри сразу же после звонка на первый урок. Покинуть школу ученик может, имея на руках разрешение от родителей, оно должно быть исключительно в письменном виде. Кроме того, требуется их непосредственное подтверждение, для этого учитель заранее связывается с ними по телефону. Если с разрешением все в порядке, то ученика выпускают, а дверь за ним запирается снова. — Как в тюряге, — вырвалось у меня. — Я тоже так сначала думал, — улыбнулся Сапсанов. — Но все это делается в целях детской безопасности. — А как же вашей дочери удавалось обойти все эти запреты? — Подделывала письменное разрешение, но потом получила от меня выговор, и стала умнее. Просто заходила в вестибюль, ждала, пока вся ребячья туса разбредется из раздевалок по этажам, и успевала выскочить из школы прямо перед звонком на урок. — И никто не замечал, что девочка покидает школу? — удивилась я. — А вы видели, сколько людей выходит из школы прямо перед звонком на первый урок? — усмехнулся Сапсанов. — Не обращала внимания, — призналась я. — Это родители первоклашек, которые пасут своих детей. Утром они заходят вместе с ними в школу, помогают раздеться, потом машут им вслед платочками. Когда ребенок исчезает из поля зрения, они выходят на улицу и убегают по своим делам. Тот же процесс, только с точностью до наоборот, происходит после того, как уроки у их детей заканчиваются. Они заходят в школу, где ждут малышей, потом помогают им одеться и уже вместе, всей толпой вываливаются на улицу. По крайней мере раньше все было именно так. Ксения и сбегала из школы, затерявшись в кучке молодых родителей и взволнованных бабушек. — Неглупая у вас девочка, — заметила я. — А я-то уже приготовилась услышать про придушенных охранников и побег через какие-нибудь подвалы или люки. — Девочка у меня умная, — согласился Сапсанов. — Только вот без башни. Поэтому и попала в пару нехороших историй, выпутаться из которых ей одной оказалось не под силу. Пришлось и мне поучаствовать. О, пошла жара. Я приготовилась к рассказу Сапсанова о похождениях дочери. Звучало, конечно, диковато — какие похождения могут быть у девчонки, которая заканчивает школу? Вежливая, немного замкнутая, не имеющая ни грамма заносчивости — вот такой я увидела Ксению. Таким было первое впечатление. Так и не скажешь, что оторва, какой пытается представить ее отец. Но мы не были с ней знакомы раньше. — Она хорошая девочка, — словно прочитал мои мысли Сапсанов. — Со своими закидонами, но хорошая. Да и кто в подростковом возрасте не попадал в неприятности? Там не то скажешь, тут возразишь, здесь полезешь на рожон… да вы, наверное, все прекрасно помните по собственному опыту. Игорь Дмитриевич мягко дал мне понять, что не намерен представлять Ксению как малолетнюю преступницу. И ее прошлые ошибки тоже обсуждать не будет. — Я с самого детства приучал ее не плакать из-за ерунды. Разбила коленку? Не реви, это можно исправить пластырем и зеленкой. Услышала от кого-то обидное слово? Реагируй по обстоятельствам. Иногда такое нужно игнорировать, а не отвечать той же монетой. Захотелось проявить протест? Отлично, но умей отличить душевный порыв от серьезного решения. Но, в общем, я учил ее добиваться своего. О том, какими именно способами Сапсанов учил Ксению добиваться своего, он, разумеется, не стал рассказывать. В дверь постучали. — Заходи уже, — устало произнес Сапсанов. На пороге появилась Ксения. Сделав шаг вперед, увидела меня, кивнула. — Доброе утро, Женя.