Джоун послушно выполнила требование. Джим, войдя следом за ней, закрыл дверь. Помимо их воли руки их встретились, они прильнули друг к другу. — Джим, что все это значит? — боязливо прошептала она. — Зачем сюда идет Гулден? — Верно, меня ищет, — ответил Джим. — Только тут еще что-то. Видела толпу на дороге? — Нет, мне не видно было, что делается за дверью. — Тише! Слушай! Снаружи раздался тяжелый топот сапог. Джоун осторожно подвела Джима к просвету в бревнах, через который обычно подсматривала за бандитами. Джим приник к щели, и Джоун увидела, как его рука скользнула к кольту. Тогда она тоже бросила взгляд в большую комнату. Гулден ввалился в хижину в сопровождении целой толпы рассвирепевших мужчин, явно замысливших темное дело. Но странная вещь, вошедшие не проронили ни звука. В одну минуту они оказались перед Келлзом и кучкой его людей. Бывшие верные союзники Келлза — Бэрд, Джоунз, Уилльямз — теперь смотрели на него враждебно, с вызовом. А громадина Гулден походил на разъяренную гориллу. Войдя, он быстро обвел комнату горящим в провалах глазниц взглядом. Одну руку он держал под курткой. А Келлз спокойно, хладнокровно ждал. Гулден сделал движение рукой, Келлз тотчас поднял кольт. Однако не выстрелил — в руке у Гулдена оказался всего-навсего какой-то завернутый в платок тяжелый округлый предмет. — На, смотри! — проревел Гулден и швырнул сверток на стол. Глухой, тяжелый, тупой звук показался бандитам очень знакомым. Джоун услышала, как Джим тяжело перевел дух и судорожно сжал ей руку. Концы красного платка соскользнули, и глазам бандитов представился блестящий, неправильной округлой формы золотой самородок. Джоун тотчас его узнала, и сердце у нее замерло. — Самородок Клива! — воскликнул Келлз. — Откуда он у тебя? Гулден перегнулся через стол. Его тяжелые челюсти сжались. — Я нашел его у рудокопа Крида, — скрипнул он зубами. Под нервным шарканьем сапог заскрипел пол. Потом стало тихо. И вдруг до бандитов донесся глухой отдаленный рокот голосов. В нем слышалась непонятная угроза. Келлз побледнел, как полотно, и, казалось, прирос к полу. — У Крида? — Да. — А где был… его труп? — Я оставил его на Бэннокской дороге. Вожак бандитов вдруг онемел. — Келлз, вчера вечером я выследил, когда Крид вышел из поселка, и прикончил его, — зло объявил Гулден. — Я его убил! И нашел у него этот самородок. Глава XVII По-видимому, Келлз вовсе не считал, что появление самородка говорит о предательстве Клива. Более того, ему это даже в голову не пришло, как не пришло и подозрение, что Гулден с дружками заявились к нему неспроста. — Значит, Джим не убивал Крида! — воскликнул он, и лицо его на мгновение просветлело. Странное дело — он был доволен, хотя должен был бы заподозрить неладное! Зато Джоун хорошо его поняла: Келлз радовался, что не сделал из Клива убийцу. Гулден растерянно молчал. — Ну да, Крида прикончил я, — сказал он наконец. — И мы хотим знать, говорит тебе этот самородок то же самое, что всем нам, или нет. Широкая волосатая лапа похлопала по куску золота. Только теперь до Клива дошел скрытый смысл его слов. — И что же он тебе говорит? — спокойно осведомился Келлз и смерил Гулдена взглядом. Потом оглядел и угрюмо молчащих бандитов у него за спиной. — У нас в банде кто-то ведет двойную игру. Мы уже давно почуяли. Теперь смотри: Клив идет прикончить Крида, потом приносит его пояс. А оказывается, все это вранье. Вот мы и считаем, что он играет нечисто. — Нет, Гулден. Здесь ты ошибаешься, — горячо возразил Келлз. — Клив честный парень. Ну, солгал мне про Крида… Так я его понимаю, духа не хватило, ведь он еще совсем юнец, рука не поднялась зарезать спящего. Я даже рад. Я все понял. Он выменял у Крида пояс на свой самородок и договорился, что из поселка Крид уберется. А ты потом случайно увидел Крида и выследил. Только я не понимаю — тебе-то жаловаться не на что. От самородка ты получишь в десять раз больше денег, чем была бы твоя доля от пояса. — Я не жалуюсь. Может, все это правда, что ты про Клива толкуешь, да я в это не больно верю. И ребята злятся. Нас кто-то закладывает. В поселке за нами следят, не хотят, чтобы мы заходили в игорные дома. У Белчера вчера вечером мне не дали сесть за стол. — Так ты думаешь, это дело рук Клива? — Да. — Готов поставить все мое золото, все до последней крупицы — ты ошибаешься, — отрезал Келлз. — Ставлю против всего, что ты готов наплести! В напряженном голосе Келлза не было ни тени сомнения. — Да ведь все выходит против Клива, — уже не так уверенно буркнул Гулден. Куда более сильный интеллект вожака всегда выбивал у него из-под ног почву. — Да, выходит, — согласился Келлз. — Так чего ж ты так за него стоишь? — Просто я знаю людей. Джим Клив никогда не предаст товарищей. Слушай, Гулден, тебе на него, верно, кто-то напел? — Да, — с расстановкой ответил Гулден, — мне Красный кое-что сказал. — Пирс был лжец, — с презрением сказал Келлз. — За это он получил от меня пулю. Взгляд Гулдена застыл. Его люди зашептались, глаза забегали по хижине, по лицам. — Красный говорил, ты велел Кливу меня убить, — вдруг выпалил великан, думая поймать Келлза. Но тот и глазом не моргнул. — Эта тоже ложь, да еще похуже, — возмущенно ответил бандит. — Ты что же, думаешь, я совсем спятил? — Да нет, не совсем, — ответил Гулден и, казалось, чуть не рассмеялся. Только смеяться он не умел. — То-то же, у меня еще хватит ума не посылать мальчишек против таких громил, как ты. И тут оказалось, что Гулден не был равнодушен к лести. Он с довольным видом обернулся к своим. Те тоже не остались нечувствительны к воздействию хитрой воли Келлза и готовы были, с легкостью флюгера на ветру, повернуть кругом. — Слушайте, а Пирса-то нет, он не может отбрехаться, — заметил Малыш Джоунз, выражая общее мнение. — Знаете, ребята, между нами: я-то сам больше думал на Пирса, чем на Клива, — вдруг хрипло объявил Гулден, — только не говорил, потому как доказать ничего не мог. — Во-во. Последнее время Пирс точно был какой-то странный, — добавил Чик Уилльямз. — Мы с ним дружили, не теперь, раньше. Громадина Гулден поскреб в затылке и выругался. Но, скорее всего, не оттого, что жаждал справедливости, а просто был озадачен. — Чего попусту время терять? — беспокойно вмешался Бэрд. — Забыли, что в поселке творится? — Подумаешь! Там уже целую неделю болтают о карателях. Тут кто-то выглянул из хижины и вдруг присвистнул. — Кого это сюда несет? Люди Гулдена бросились к двери. — Так это ж Ловкач Оливер! — Ты что, какой Ловкач! — Ей-богу, он! Что я его, не знаю, что ли? Только лошадь не его. Чего-то он больно спешит! Раздались удивленные возгласы, дружки Гулдена с любопытством уставились на дорогу. Келлз и его люди тоже смотрели внимательно, но молчали. Стук копыт по каменистому грунту говорил, что всадник несется во весь опор. Наконец топот оборвался у хижины. — Эй, Ловкач! За тобой кто-нибудь гонится? Что случилось? Чего это ты так побелел? — посыпались вопросы из хижины. — Где Келлз? Пустите меня к нему! — грубо оборвал всех Оливер. Толпа раздалась в стороны, чтобы пропустить тощего, долговязого Оливера. Войдя, тот направился прямиком к Келлзу и остановился, только когда между ними оказался стол. Оливер тяжело дышал, по серому его лицу струился пот, но он был собран и полон решимости. — Келлз, я бросил тебя, — начал он, протягивая в знак раскаяния и самоосуждения руку.