И вокруг всё совсем не такое, как… должно быть. Точнее, как было, когда я это видел в последний раз. Том успевает сказать: «Старайся не думать о глупостях, здесь и так сейчас всё больше чепухи. Мне нужно несколько минут, чтобы с ней покончить». Но я уже вижу. Буйное порождение собственного рассудка, перепиленное инопланетной волей. Мы на карусели. На колесе обозрения. Классическая или даже старомодная корзинка. Рядом со мной Том, напротив – Рита с Алексом. Между ними протиснулся персонаж, загнавший нас сюда. На этот раз одетый в белоснежный костюм. Обеими руками он приставляет по ножу к горлу каждого из моих друзей. Инструменты – из экстренного армейского набора. А их лезвия… лучше не думать, спохватываюсь запоздало. Всё и так понятно: сейчас мне предложат выбирать… Что ж… Перехватываю взгляд Алекса – точно такой же, как тогда, в больнице… Он спокойно терпит мою плохо скрытую наэлектризованность и утвердительно сощуривается: пошевелиться возможности нет. Кого из них – почему именно об этом Том спросил тогда, на Ёжике?.. Задача висит с детства, а решения нет. План отсутствует. Неимение разрывает. Ритка едва заметно дрожит, слёзы текут по её щекам, каплями срываясь с подбородка и впитываясь в тонкую ткань в нескольких сантиметрах от расслабленно удерживающих рукоять ножа пальцев. Слишком светлая кожа для такой широкой и грубой кисти… – Ваня, ты помнишь? – шепчет Том. – Они ненастоящие. – Землянин покинет корзину, и двое будут свободны. Что за… Вот как? Да ну! Это же намного проще! Нельзя поддаваться на шантаж, но я собираюсь… Свешиваюсь за борт, глядя вниз. Колесо установлено на берегу озера – того самого, где мы устраивали виртуальный пикник. Конечно, такой поебени здесь тогда не было. Том хватает меня за шиворот: – Думаешь, они проверяют тебя на человечность? Хочешь вынудить их прослезиться? Ты умрёшь по-настоящему! – Да ничего я не думаю, Том! – в отчаянии силюсь сообразить, как, прыгнув, попасть в озеро и насколько оно глубоко. – У меня по-другому не получается… – Они там, на Земле, сильно огорчатся из-за твоей смерти. Это не сон, пойми же, ты в самом деле здесь и ты умрёшь! – Я не хочу видеть – ты что, не врубаешься? Не могу уговорить себя считать их нереальными! Да спроси у них самих! Момент вроде подходящий – корзина снижается. Перекидываю правую ногу через бортик, прицеливаясь… Том хватает меня поперёк груди. Стараюсь заехать ему локтем под мышку. Получается – ойкает, но не отпускает. Мелькает мысль попробовать прыгнуть и утянуть его за собой – но… нельзя! Извернувшись, наношу ещё один удар, и в ответ слышу оглушительное: – Ваня, прекрати щекотать, глаза разуй! И обнаруживаюсь в кабинете Тома в… самом деле? Вовремя он успел… Мышцы скручивает от перенапряжения, а конечности использовать по назначению совсем не получается. Оба валяемся на полу в беспорядочных позах – значит, я и правда наносил удары. – О-о… Я ничего тебе не повредил? – Нет конечно, – озаряется улыбкой Том, закидывая ладони за голову и расслабленно вытягиваясь, как будто собирается улечься здесь загорать, – но настроен был решительно. Громко шурша складками монументального платья, Лея опускается рядом, протягивая какой-то очередной облачённый в жидкую форму продукт своих химических экспериментов. Не разбираясь, осушаю залпом, на всякий случай заранее съёжившись. Но ничего – на вкус как травяной чай. – Что ж это получается, – предпринимаю робкую попытку отнести произошедшее хотя бы к какой-нибудь категории, – меня заставили выбирать между реальными друзьями и воображаемыми? – Долго не думай, Ваня… Все без исключения выбирают воображаемых… – поправляет перстни по одному, прокручивая их на пальцах. – И часто Мираж это с вами устраивает? – Не он – мы сами, – поднимается на ноги и устраивается у себя за столом. – Пора разобраться с источником. Лея! Не понимаю вопрос, который он ей задаёт (явно про Крифа), – переводчик отключился в потасовке с Томом, – но успеваю услышать ответ: – Они все здесь. Ситуация критическая. Мы постоянно теряем его из виду. – Хорошо, я посмотрю данные, и мы с Ваней присоединимся к вам через несколько минут. Лея забирает стакан – в момент соприкосновения наших тел меня перестаёт лихорадить, и вряд ли это случайность, – и выходит из комнаты. – Ну и что здесь происходит, Том?! Раса – зачем они?.. Кто они?.. – Ну… представь таких людей, которых не можешь понять. Не принять, а именно понять, саму… систему мотиваций, – с бешеной скоростью перелистывает какие-то графики и похожие на клинопись отчёты по-мирабилиански. – Ну… Маньяки-убийцы, моя сестра… – Давай без лукавства: с маньяками всё ясно – они хотят почувствовать себя значимыми. – Тогда только моя сестра. – И… почему они существуют? – Психические отклонения? – Вот… и когда мы копнули глубже и научились выяснять причины помутнения ума, различать их и лечить, мы поняли, что есть… ещё одна… порода. В общих чертах – они тоже хотят почувствовать себя значимыми, но как будто существуют… в другом измерении… Таких психопатов мы лечить пока не научились. – Хочешь сказать, раса – ходячая шиза? Никак не объясняет, зачем они протащили меня через моральный выбор! Даже если это сделал я сам! – Есть ещё версия, что они просто играют в игру-симулятор, – разворачивается в кресле и разминает запястья, выжидательно изогнув шею. – Пойдём. – Том, – порчу боевой настрой, провалив вторую попытку оторваться от пола и принять вертикальное положение, – у меня голова кружится. – Ты же космонавт! – хохочет, протягивая руку. – Ага, космонавт, а не психонавт грёбаный! – сокрушаюсь, целиком повиснув у него на локте. *** «Кухню» оккупировала компания бодрых мирабилианцев, занятых ожесточённым спором, главный зачинщик которого, кажется, Лея. Вернув себе способность кое-как контролировать тело, тоскливо прикидываю, что сейчас буду удостоен кислого приёма как прибывший невесть с каких задворок Вселенной отсталый гуманоид, и уже начинаю сочинять язвительное приветствие, адекватное такой встрече. Но вместо этого наше появление вызывает у компании приступ воодушевлённого радушия. – Криф, Гуг, Рош, – последовательно представляет мне коллег Том. За длинными именами на планете явно не гоняются… Должно быть, сочетание «Маргарита Константиновна» мирабилианцу могло показаться либо на редкость уродливым, либо фантастически прекрасным. Что-то мне подсказывает, с Томом произошло всё-таки второе… То ли я адаптировался к местным реалиям, то ли аборигены в гораздо меньшей степени на одно лицо, чем тулисианцы. Во всяком случае, конкретно этих я тут же научился без труда различать: Криф – худой с ожесточённым видом, Гуг – кажется, очень молодой и погружённый в себя, а Роша просто невозможно не запомнить: у него тёмные волосы. Подозреваю, по происхождению он не совсем мирабилианец… Автоматически протягиваю руку Крифу – и тут же её отдёргиваю: здесь наверняка так не делают – хотя бы потому, что это похоже на попытку залезть собеседнику в мозг. Затруднения землянина не остаются незамеченными и вызывают смешки и новую волну радушия – вся троица бросается натурально тискать меня как котёнка. И как понимать? Не заметил, чтобы здесь было принято так себя вести… – Они в самом деле в восторге от тебя, – сообщает Том. – Так, – переходит на мирабилианский, – в Мираже сейчас никого нет, и у нас есть ещё примерно час до начала коллапса. – Какого ещё коллапса?! – а вот этого я не знал… – Его перемещения станет невозможно отслеживать, после чего мы обнаружим, что туда засосало несколько сотен жителей. – Не понимаю: в Мираже обязательно должен кто-то быть? – Когда он вырывается на свободу – да. Абсурдная закономерность заставляет невольно дёрнуть плечами, отгоняя наваждение. – И что теперь делать? – Выловим его сетью. Если не получится быстро – я отправлюсь в Мираж, а ребята продолжат. – Какой ещё к едрене фене сетью?! – Я объясню, – тянет за рукав Лея. Значит «не отвлекай профессионалов глупыми вопросами». Рядом с ней умещаюсь на тут же материализовавшемся в углу тюфяке, краем глаза наблюдая, как мирабилианцы суетятся вокруг огромной визуализации, растянутой на полкомнаты, – как будто играют в захватывающую командную игру. Лея вовлекает меня в телепатический сеанс. Не спорю, быстрее и удобнее, и не нужен переводчик. Выясняю, что сеть состоит из каких-то излучателей, природу которых она не хочет мне детально объяснять. Их никак не удаётся эффективно замкнуть из-за характера перемещений Миража. Когда это получится, дроны с излучателями оттеснят его обратно сюда. У компании коллег вроде начинает что-то получаться, насколько я могу понять происходящее на модели, сопровождаемое односложными комментариями Крифа. Но после напряжённой паузы главный специалист по построению сетей взмахивает руками и неразборчиво бормочет. Мой переводчик деликатно игнорирует этот пассаж. – Так, – комментирует Том, – он разбил наш дрон… И по меньшей мере один маленький ребёнок попал в Мираж. Я лечу туда. – Я с тобой. – Нет. Там не пойми что происходит! Рош со мной, оставайся здесь. Мне ещё перед землянами за тебя ответ держать… – Папа! – вскакивает Лея. Перестала прикасаться, но поток чужого сознания никуда не исчезает – ясно, что она тоже хочет лететь, по многим причинам…