Два дня усиленной работы вёслами – и маленький островок стал вырастать из моря. За час до заката все уже сидели перед кострами и возбуждённо переговаривались друг с другом. Собственно туземцы, родные Ампары, не переставая болтали с нею, поглядывали на её мужа, а Селина не отпускала дочь из рук, будто пытаясь впитать всю её в себя, понимая, что разлука может оказаться окончательной. ----- [1] Тольда – низкая часть палубы посередине судна, между кормовой и носовой надстройками. Глава 30 Леон с возрастающим интересом наблюдал картинки радостной встречи. А Пере всё никак не осмеливался объявить о своём решении. Перес посматривал на него вопросительно, торопя глазами покинуть островок, пока погода стояла довольно тихая. Пере видел его нетерпение, но индейцы продолжали праздновать, и уже два дня объедались на пиру, который они устраивали здесь. – Слушай, приятель, – наконец сказал Пере испанцу. – Скоро вы уйдёте на Эспаньолу. А я останусь здесь. – Как здесь, сеньор? – чуть не остолбенел испанец. – А как же мы дойдём туда? Без вас это трудно будет сделать! – Вас доставят индейцы. Уже всё договорено. По четыре гребца будут работать до самого пролива Мона. И, перейдя его и приблизившись к Эспаньоле. они повернут назад, а вы все пойдёте дальше. Там уже будет близко. Ампара уже плавала проливом и легко справится. – А лодки? Их нам оставят? – У вас будут две лодки. Одна наша с парусом, и одна индейская. Я подумал, что одной лодки вам не хватит. Всего будут идти три лодки. Индейцы потом на одной вернутся домой. – Ампара с мужем уже знают о вашем решении, дон Пере? – Всё никак не могу осмелиться сказать. Но сегодня я намерен это сделать. У меня и так на душе страшно муторно и неспокойно. Вы же знаете, что мне предоставили красивую жену, и мне не хотелось бы обижать моих родных и всех островитян. Это было бы нечестно. – Вы меня удивляете, дон Пере! Жить среди дикарей!.. – Это лучшее, что может устроить меня, Перес! Поверьте на слово! – Лишь то, что вы долго прожили среди них, имеете много родных, оправдывает вас. И всё же понять вас я отказываюсь. – Не имеет значения, Перес. Примите это спокойно и не беспокойтесь. А я, приняв такое решение, ощутил спокойствие, умиротворение и настоящее счастье. Мне будет там намного лучше. И молоденькая жена!.. Очень хорошо!.. Перес со вниманием потом рассматривал Типиату, и должен был признать, что от такой девочки на самом деле трудно отказаться. – Дед, неужели ты покинешь нас?! – сильно испугалась Ампара, выслушав заявление Пере. – Как мы будем без тебя жить? Сможем ли мы справиться со всеми делами, что на нас навалятся? – Сможете, милая моя! Леон грамотный, и это будет очень хорошо. А я вам собрал немного золота и горсточку жемчуга. Всё подспорье в хозяйстве. Ампара в растерянности перебирала жемчужины и золотые кружочки, пластинки которые служили индейцам украшением. Всё это нисколько её не занимало. Только горечь и некоторое сожаление, что не она решилась на такое. Подошел Леон. Он вопросительно посматривал то на деда, то на Ампару. – Вот, – тихо проговорила Ампара, протягивая тему драгоценности. – Дед не поедет с нами на Эспаньолу. Он остаётся на своём острове. – Не может быть! Дон Пере, как же это? Что вам делать среди этих... индейцев? – Жить, мой дорогой Леон! И это меня вполне устраивает. Это намного лучше, чем вертеться среди моих соотечественников, ожидая какого-нибудь подвоха или каверзы. Если представится возможность, я попытаюсь навестить вас. Построю большую лодку – и в путь. Сил для этого хватит, да и помощники найдутся. Об этом можно не беспокоиться. Испанцы сильно возмущались решению Пере, но он стоял на своём. Ампара положила руки на грудь Леона, заглядывая в его глаза: – Милый Леон, завтра мы уходим, покидаем этот островок. А мы с тобой не погуляли по нему как следует. Я хотела бы попрощаться с ним. На противоположном берегу имеется отличное место. Там можно помечтать, отдохнуть и проститься с этим райским уголком. Пойдёшь со мной? – С превеликим удовольствием, моя птичка! – улыбнулся он, понимая, что это обращение деда должно быть приятно Ампаре. Она поняла его, улыбнулась и они ушли по тропе, проложенной временными жителями этого крошечного островка. Светила полная луна, море икрилось мириадами бликов. Аромат воздуха, напоённого вечными цветами леса, влажного и немного душного, волновал молодые сердца. Идти рядом не позволяла тропа, и Леон пропустил жену вперёд, зная, что у той лучше получается выбор пути. Тропки ветвились, и он легко мог пойти не в ту сторону. Но море уже виднелась своими бликами, тропа расширилась. Они обнялись, ступили на ещё тёплый песок пляжа, и подошли к самой воде. Редкие волны набегали на их ноги, лаская их, предлагая смыть липкий пот с тел, обсушить ветерком и бросить любящих в объятия друг друга. Была очень светлая ночь. Луна стояла высоко, и Ампара с уулыбкой наблюдая за Леоном, сказала, оторвавшись от его поцелуя: – Сколько можно целоваться, Леон? Мы все потные, а вода так и манит искупаться. Вы, испанцы, так неохотно смываете с себя пот и грязь! Надо тебя приучить каждый день купаться в море. Лучше три раза. Мы на острове по нескольку раз на день обязательно купаемся. Потом хочется в ручье ещё обмыться, но тут ручья поблизости нет, обойдёмся без него. Они разделись. Леон всё же огляделся, а Ампара засмеялась. – Чего ты боишься? Тут никого нет на целую милю. Вы всегда такие боязливые все! Так боитесь обнаженного тела, а у нас это в порядке вещей. Зачем одежда, когда тепло, и в ней нет никакой необходимости? – Это не я придумал, моя птичка! – оправдывался Леон, но охотно разделся. Они с тихим смехом ринулись в тёплые воды меря. Брызги мириадами алмазов сверкнули в лунном свете. Леон плохо плавал, и Ампара с весёлыми возгласами постоянно пугала его. Подныривала, брызгала и хватала за ноги, пытаясь стащить на глубину. Волны колыхались рядом, ласкали их тела. Он всё же ухватился за её руку, притянул к себе, впился в её губы. Страсть охватила их и в затуманенном мозгу всплыли ярким светом их любовные приключения. Они с жаром, под таинственным светом луны, отдались друг другу и на этот раз Леон не сумел обуздать свой пыл, что вызвало взрыв хохота Ампары, когда они, все в песке, катались по пляжу, испытывая наслаждение и любовь. – Ты становишься излишне буйным, мой супруг! – вконец развеселившаяся Ампара посыпала его песком, следя, как струйка сухого песка сыплется на его вспотевшее тело. – Ты испугалась? – встрепенулся он, вспомнив её положение. – Ничуть, мой буйный любовник! Даже наоборот. Это так неожиданно приятно, что я не прочь повторить. – И весело захохотала, не опасаясь быть услышанной. – Мы не можем, любимая? Мы все в песке! – Тогда в море! И побыстрее! У меня такая жажда, так хочется пить! – Мы не взяли с собой воды, милая! – Дурачок! Мне хочется пить тебя! Какой ты непонятливый, мой бестолковый супруг! – И взрыв смеха был заглушён волнами, накрывшими их с головами. Они любили друг друга долго, целовались, купались, и снова любили. Была уже полночь, когда Леон встрепенулся и забеспокоился. – Не переживай, мой любимый! Дед всё понимает, а остальные должны его послушать. Так что не спеши одеться. Испанцы искать нас не пойдут, а для остальных это ничего не значит, кроме того, что будут рады нашему счастью. Вернулись в лагерь, где все уже спали, за полночь. Утомлённые, счастливые и покорные друг другу, они сумели всё же немного поспать, когда все поднялись, готовясь позавтракать и отваливать в длительное морское путешествие. Прощание затянулось. Ампара не смогла сдержать слёз, целуя деда и шепча ему слова любви и надежды. – Успокойся, моя птичка! Если здоровье не подкачает, я обязательно навещу вас. Мне самому охота будет посмотреть, как вы устроитесь, как мои правнуки, и что за жизнь вы сумеете себе создать. Вы уж постарайтесь. Для дела! Она вытирала слёзы, целовала родных, особенно мать Селину, как звал её дед. Пере стоял на берегу, провожал глазами лодки и видел их смутно. Слезы застилали ему глаза. Сын Педро отправлялся вместе с его внучкой, и Пере надеялся на благополучный исход путешествия. Полчаса спустя маленькая флотилия каноэ исчезла за мысом, направляясь строго на запад, к берегам острова Борикен. Пере вернулся на свой Лиамуига и в тоске провёл целый день. Типиату с детской непосредственностью пыталась его отвлечь, развеселить, но ничего с этим не вышло. Старик оставался хмурым и неразговорчивым. Зато на следующий день посетил старейшин, которые все были моложе его. – Уважаемые старейшины, – сказал он, понюхав щепоть табака. – Я обещал своей внучке посетить её. – Очень хорошо делаешь, Буаракутара! – ответил седей старик лет шестидесяти. – Мы приветствуем твоё решение. Что ты просишь? – Прошу помочь мне построить большую лодку. Инструменты у меня имеются, и это займёт не больше трёх-четырёх лун. Нужны помощники. – Мы все с удовольствием поможем тебе, Буаракутара! – хором ответили старейшины. – Соседи тоже смогут выделить тебе по три крепких воина. – Спасибо, о старейшины! – воскликнул Пере и наметил ещё: – По этому поводу при закладке лодки нужно устроить небольшой праздник. – Очень мудрое решение! Боги будут благосклонны тебе, о Буаракутара! Через двенадцать дней, Пере нашел подходящее дерево. Его принялись рубить двумя оставленными ему топорами. Пере вспоминал, как он строил первую свою лодку, и теперь использовал тот же опыт. А через две луны наполовину выжженную и выдолбленную лодку стащили к берегу. Это тоже был праздник. Собрались соседи и общими усилиями с песнями и смехом, сделали это трудное дело. Старик обстоятельно обхаживал своё детище. Вымерял, высчитывал в уме. Получалось, что эта лодка была чуть длинней первой, но и чуть уже. Такого толстого дерева, как в прошлый раз, ему найти не удалось. Ещё через две луны лодку спустили на воду, и десять гребцов с Пере на руле принялись гонять по бухточке, оглашая море весёлыми вождями радости. – Я опять хочу установить две мачты с парусами, – говорил он сыну Педро, давно вернувшемся из похода. – Никак не хочешь избавиться от этих тряпок, отец? – Эти тряпки много сил сохраняют, сын. А они всегда могут пригодиться для другого. И обязательно иметь якорь. Он во многих случаях хорошо помогаем в море. – Моего младшего возьмёшь с собой к своей внучке. Он уже просил меня, а я прошу тебя. Очень интересно ему посмотреть, как живут испанцы. Можно? – Отличное предложение, Педро! Это Мокуана? Мне он нравится. Шустрый и сообразительный паренёк. Пусть почаще работает на лодке.