Она даже порывалась поделиться своими мыслями и настроением с дедом. Однако приобретенная стыдливость не позволила сделать это. И сейчас внутри её что-то вспыхнуло, и это было так стремительно, так желанно, что она тронула Леона за локоть, и её глаза говорили лучше всяких нежных слез и обещаний. Он вспыхнул, округлил глаза, указывая на деда. – Дед, ты побудешь здесь один? Пере только взглянул на внучку и всё понял. Улыбнулся счастливой улыбкой, шлёпнул её по аппетитной попке, и подтолкнул, не проговорив ни слова. – Господи, как я благодарна деду, что он такой! – воскликнула Ампара, бросаясь в объятия Леона. – Он всё понимает и разрешает! А ты, мой любимый, не вздумай обижать его. – И она впилась в его губы своими жадными и алчущими губами, лаская его торопливыми руками. – Мне никогда не представлялось в мечтах, что я могу так наслаждаться женским телом, любовь моя! – шептал Леон, неотрывно смотря на жену, лежащую с блаженной истомой и улыбкой на лице. – А мы ещё сомневались, ждали! Сколько и так времени потеряно, сколько блаженных часов лишились, милый мой Лев! – Тогда ты Львица, моя ненаглядная любовь! Но мне хотелось бы называть тебя птичкой, как дед. Мы можем в честь его зачать сына? – Может быть, это уже произошло, мой милый Лев! Но повторить не мешает. Вдруг ничего не получилось. Что скажешь, милый мой? – Только то, что ты всегда угадываешь мои желания. Мне даже неловко бывает от этого. Его нежные торопливые поцелуи, ласки всегда приводили её в замешательства своей непосредственностью, возбуждали даже больше, чем буря Фермино. А потом Леон был ещё нежнее, лаская её неустанными руками, доводя почти до вступления. А когда дед поинтересовался их супружеской жизнью, она сказала с уверенностью и даже гордостью: – Ты знаешь, дед! Я думала, что лучше Фермино и быть не может. Но он по сравнению с Леоном просто грубое животное! Скотина! Получил своё и отключился. Нет, что ни говори, а мне сильно повезло с Леоном. Сама я не ожидала такого, уверяю тебя. – Мне ли не понять тебя, милая птичка! Я помню, как сам наслаждался подобными утехами. А сейчас всё это меня уже не интересует. Но посмотреть на красивых девушек или молоденьких женщин очень люблю. – Ты не хочешь подыскать для себя жену помоложе? Ты ведь ещё не так уж стар на вид, мой милый дедушка! – Не тянет, хотя иметь рядом хорошенькую девушку не отказался бы. – Ух ты какой! Вот приедем домой – и я обязательно подыщу тебе что-нибудь подходящее. Не хочу, чтобы мой любимый дед был одинок. – А ты? Разве не обещаешь мне жить вместе с тобой, с вами, – поправился он и потрепал внучку по щеке. – Только с тобой, дед! Леон грамотный и сможет управляться с делами, а то у меня не всегда появляется доверие с этим Факундо. Иногда мне кажется, что он многое присваивает себе. – От этого никто ещё не может избавиться. Так устроен мир. Не ворует тот, кому нечего украсть. Остальные не могут устоять от соблазна. – А мы, дед? – удивлённо подняла глаза Ампара. – Мы? Мы украли у индейцев их свободу. Значит, и мы воры. – Но им не так и плохо у нас живётся, дед! Не сравнить с другими усадьбами, где туземцы мрут толпами. – Это так, но свободу мы у них украли. Может быть, не мы, но мы воспользовались усилиями других. Это почти то же самое. Послушай, коль Леон грамотен, пусть и тебя научит. А то ты только попробовала у Факундо брать уроки и тут же бросила. – Когда это было дед? Но ты подал хорошую мысль. Так и сделаю. Дай нам избавиться от мегеры, доньи Эстелы. – Ты так её невзлюбила, внучка? – Кто ж её полюбит, дед? Определённо, не я. Приближался май, и наши путешественники уже покончили с длительными разбирательствами с доньей Эстелой. Она ничего не могла поделать, отвратить сына от юной жены. Вкусив восторга её тела и темперамента, он больше не колебался в своём решении. – Матушка, это вопрос решен, и я не намерен возвращаться к нему. Я счастлив и благодарю Господа за его помощь. И мой вам совет, матушка, помиритесь с моей сестрой. Своё чёрное дело вы уже совершили, так не надо усугублять его своей гордыней. Это большой грех и я боюсь за вас! Донья Эстела едва сдерживалась от злости, охватившей её. Отец Леона тайком посмеивался в усы. Мать не прокляла сына только потому, что отец всё же встал за наследника, заявив с редкой решимостью: – Любая другая мать была бы счастлива видеть сына в благополучном браке, Эстела! Усмири свою гордыню, ведь ты регулярно ходишь в церковь. Испроси совета у падре! Всему есть предел! Одумайся, не вводи сына в очередной грех, который будет на твоей совести! Донья Эстела не отвечала, удалилась в спальню и, не проронив слезинки, закаменела в своей скорлупе самомнения и себялюбия. – Леон, что ты делаешь для нашего отъезда? – спрашивала Ампара уже несколько раз мужа. – Пора отправляться. Дед что-то передумал насчет Мадейры, и это даёт нам возможность быстро вернуться на Эспаньолу. – Дело продвигается, любимая. Мне сказали, что через три недели адмирал Колон уходит в очередное путешествие в Новый Свет, и мне обещали место на одном из его судов. – Это тот адмирал, что вечно враждует с другими грандами Эспаньолы? – Кто ж ещё? Именно он. – Это может нам не подойти. Он же будет заниматься открытиями, а нам побыстрее надо домой. Денег осталось не так много. – Тогда стоит подождать и посмотреть, узнать у товарищей, какие суда ещё готовы выйти на Эспаньолу. Это займёт время. – Пусть так, – согласилась Ампара и Леон согласно кивнул. Уже через два дня Леон пришел с сообщением, что сильно взволновало путешественников: – Узнал: из Уэльвы недели через три выходит судно на Эспаньолу. Мы легко успеем собраться и поспеть туда. – Где эта Уэльва? – поинтересовался дед. – Совсем недалеко, дед. Спустимся по реке, а там у самого моря этот город. Маленький, но с большими морскими традициями. Там почти рядом Палос, тот самый, откуда адмирал Колон первый раз шел открывать Индию. – Тогда это надёжно, – кивнул Пере. – Дня два нам хватит на прощание и сборы, – оповестил Леон. – Тяжело мне будет, коль матушка не оттает. Но... – Не горюй, мой Леон! Я тебя утешу! – улыбнулась Ампара. – Думаю, тебя я могу обрадовать, хотя я ещё не полностью уверена. – Обрадовать? Чем же, мой птенчик? – Я, кажется, понесла! Полагаю, что недели две. – Всемогущий! Ты и здесь делаешь мне такой подарок! Ампара! Ты прелесть, я тебя боготворю! Какая радость! – И Леон схватил её на руки и закружил по комнате, сбивая мелкую мебель её туфлями. – Ты сумасшедший, Лев! Теперь меня так нельзя тормошить. Будь бережней, любимый! Это не только мне нужно теперь. Помни об этом. – И погрозила пальцем, предлагая свои губы для поцелуя. – Так хочется поделиться такой радостью с родителями, но матушка... к ней трудно заглянуть даже. Пойду к отцу. Он будет рад. А дед знает? – Ещё нет. Я же хотела тебе первому об этом сказать! Но ты особо не радуйся. Это, может, ещё не окончательно. Но приметы имеются. По случаю такого события отец Леона и Пере просидели до глубокого вечера за кружками с вином, и пошли спать, шатаясь. Маленький городок Уэльва встретил путешественников лесом мачт и гомоном людей на пристани. Пере удивился столь бурной деятельности такого городка, заметив с уважением: – Недаром адмирал моря выбрал такое место для организации первого своего путешествия в Индию. Бойкий городишко. И где нам отыскать нужное судёнышко? – Найдём! – бодро ответил Леон. – У меня есть рекомендательное письмо к алькальду[1]. Он поможет во многом. Самим было бы трудно всё устроить. – У тебя в Севилье так много друзей, Леон? – спросил дед уважительно. – Не так много, но есть. Пока мне это помогало. Посмотрим, как пойдёт дальше. Мы сейчас навестим алькальда, а потом устроимся на ночлег. Алькальд, мужчина тучный и неопрятный, принял путешественников недовольным взглядом. Молча принял рулончик плотной бумаги и неторопливо прочитал. Леон терпеливо ждал, готовый выложить пару реалов. – Дон Сантьяго не слишком ли многого требует от меня, дон... – он взглянул в бумагу. – Дон Леон? А он не сказал, что я буду иметь с этого. – И нагло посмотрел на Леона. – Я могу немного предложить, сеньор, но боюсь, что это не будет стоить ваших усилий. Вот, сеньор, два реала. К сожалению, больше не могу... Алькальд презрительно ухмыльнулся, однако не отказался от серебра. – Чёрт с тобой! Так и быть, устрою тебя со своими на корабль. Через три-четыре дня найдите судно в порту. Его имя «Эсперанса». Как раз для вас. К этому времени я поговорю с капитаном и владельцем судна. Предупреждаю, плавание на нём не будет для вас увеселительной забавой. Потащат туда в трюме скот. Это не очень приятный груз. – Большое спасибо, сеньор! – поклонился Леон. – Как зовут капитана и хозяина судна? – Капитана звать Гонсалес, а хозяина Хулио Мачадо. Запомнил? А теперь гони отсюда и больше не появляйся на глаза! Бездельники! К кому это относилось, Леон не стал выяснять и поспешил к своим, поделиться новостью. Леон с нетерпением ожидал срока. Выдержал четыре дня и на пятый вместе с Пере отправились в порт. Судно они уже давно осмотрели, и оно деду совсем не понравилось. – Ход у него слабый, Леон. Тащиться будем месяца два. И скот. Это дополнительная вонь. Зато можно надеяться, что мяса будет в достатке. Леон не понял, но спрашивать не стал. Капитан принял путешественников безразличным взглядом, только спросил: