— Этот уже не от Андрея? — поинтересовалась Ольга, воюя с розами. — С чего ты взяла, что вчерашний был от него? — Догадалась, — она хитро так улыбнулась и скрыла конопатую мордашку за розами. Увидев подобные ужимки, я нахмурилась. — Он спас тебе жизнь, можно понять, почему ты так ухмыляешься. Но лучше тебе думать трижды каждый раз, когда ты его видишь. И проявлять осторожность. — Почему ты меня предупреждаешь? Цветы-то он тебе прислал! — И теперь я начеку, — кивнула я. — Очень странно, — растерялась Рыжая. — Спрошу прямо и один раз: он обращался к тебе с просьбой? С любой, даже с самой незначительной? Звонил, выходил на связь? Что-нибудь… — Нет, да и с чего бы? — А ты рассказала бы мне? — Конечно. Сентябрина, я уже говорила тебе: меня ты спасла, а не Андрей. Он сделал это, чтобы тебя впечатлить и я не чувствую себя ему обязанной. И мы с Ромкой уже говорили на эту тему, он меня предупредил. Ага, как будто я забыла, что они тут вместе жили без меня. Ладно, пусть Ольга последит за Макаром, а потом я ее выставлю, все равно сейчас не до нее. — А мне кажется, ты ему нравишься, — вдруг заявила Рыжая. — Сильно. Он так на тебя смотрел… — она запнулась и сморщила конопатую физиономию, пытаясь подобрать верные слова: — … Ну, такие взгляды можно увидеть. — Мерзость какая, — я фыркнула от отвращения. — Слушай, ты можешь вести подобные разговоры с Ромкой, но не со мной, договорились? Да и с ним только при условии, что я не слышу. Несоблюдение этого правила карается немедленным выселением. Ольга по-дурацки хихикнула и кивнула, а я, подавив желание запустить в нее тарелкой, гордо удалилась подбирать наряд на сегодня. Все-таки с Ромкой намного легче, Ромочка всегда оставляет комментарии при себе. Ну, почти всегда, иногда и он не выдерживает. Пока полицейские вкупе с Ромкой занимались вчерашним убийством, я решила не сидеть без дела и направить энергию в другое русло. Убийства меня интересовали, но не стоит создавать толпу на ровном месте, я пока могу заняться другим делом, которое меня тоже очень и очень тревожит. Путь мой лежал к Яковлевой Анастасии Сергеевне, которая приходилась сводной сестрой погибшей матери Вишневского. Раньше я о ней не слышала и лично никогда не встречалась, но это как раз неудивительно, все же не моя родственница. Так как наше расследование по делу воскресшего Вишневского до сих пор топталось на месте, я решила начать с Яковлевой: во-первых, из нарытого Ромкой выходило, что сестры были дружны и Анастасия Сергеевна могла пролить хоть какой-то свет на прошлое дело, во-вторых, расспрашивать всех подряд крайне опасно. Так что сестра показалась мне наиболее перспективной, не будет ничего плохого, если две девушки посплетничают за чашечкой чая. Жила Яковлева в пригороде, в двадцати километрах от города. Ее жилище мне понравилось: вполне приличный дом, располагался возле живописного озера, сразу за которым начинался лес. Летом тут наверняка неплохо, но вот в первых числах апреля — так себе. Забор низкий и присутствовал здесь скорее для красоты, внутренняя территория совсем небольшая. В общем, тетка Вишневского устроилась неплохо, но как сугубо городской житель, я не оценила такую отдаленность от благ цивилизации. Калитка оказалась открыта и кто-то даже заботливо подпер ее кирпичом, чтобы не захлопнулась. Я прошла по узкой дорожке и так же беспрепятственно попала в дом. — Добрый день! — заявила я о прибытии и прошла вперед. Длинный коридор вывел меня в небольшой холл, а оттуда — в столовую, соединенную с кухней. Там я и обнаружила хозяйку: она стояла спиной ко входу и что-то готовила. — Привет, — повторила я, постучав о стену костяшками пальцев. Женщина испуганно обернулась, но увидев меня, облегченно вздохнула. На вид ей можно было дать лет пятьдесят, но по факту наверняка больше. По моим сведениям, она старше погибшей сестры, а значит, ей никак не меньше шестидесяти. Стоило признать, выглядела она отлично: лицо свежее, когда-то темные волосы стали почти седыми, но Анастасия из тех, кому седина идет. Сейчас она убрала волосы в высокий хвост, что убавляло лет пять как минимум. Плечи гордо расправлены, фигуре позавидуют даже некоторое двадцатилетние. Одета в домашнее платье, но и оно подобрано со вкусом. На губах ее красовалась сдержанная улыбка, не натянутая, а вполне искренняя. — Ой, привет. Ты же Сентябрина, верно? — Да. А вы Анастасия? — Да, это я. Ничего, что я так просто, на «ты»? Не люблю «выкать», да и ты зови меня Настей, а то подумаю, что ты считаешь меня старой, — она опять улыбнулась: интересно, от волнения или просто рада поговорить? Я с улыбкой кивнула. — Ты не голодна? Я ждала тебя позже и не успела ничего приготовить, так что… может, чаю? — не дождавшись ответа, Настя принялась ставить чайник. Вышло у нее немного нервно, сначала она пролила воду, а потом включила не ту конфорку. Дама явно волнуется. Но почему? Сама согласилась встретиться, сама меня пригласила, у нее было время, чтобы к встрече подготовиться и даже разговор отрепетировать. Ладно, может, она просто из тех, кто любит волноваться по поводу и без. Или одичала у озера и давно людей не видела, кто знает. Настя пригласила меня в гостиную, потом появилась сама, держа в руках поднос с чайником, двумя чашками и круассанами. За полчаса я смогла выяснить, что живет она одна, муж уже три года как умер. Детей у нее двое, оба приемные, со своими как-то не сложилось. Живет она здесь уже довольно давно и за городом ей очень нравится, в свободное время, которого у нее навалом, она занималась живописью, а десять лет назад заведовала художественной школой. В общем, на первый взгляд ничего криминального: обычная женщина. Явного родства с хитрым племянничком не прослеживалось. — А знаешь, ты очень похожа на мать, — неожиданно заключила она. — Такая же красавица. Правда, держишься как отец. Не удивляйся, я знакома с твоими родителями, видела их несколько раз. И тебя видела и хорошо запомнила. — Это хорошо, потому что как раз на твою память я и надеюсь, — призналась я. — Я поняла, что это не визит вежливости, — Настя в очередной раз сдержанно улыбнулась. — И о чем ты хотела поговорить, Сентябрина? — О твоей сестре. Точнее, о ее гибели и о ее муже. — По-твоему, я могу знать что-то такое, что неизвестно никому? — Возможно. Вы ведь были близки. Женщина отставила чашку на журнальный столик, и сложила руки на коленях, начав беспокойно перебирать край платья: — Да, с самого детства, хотя мы и не были родными сестрами. Бывает же так, родные враждуют не на жизнь, а на смерть, а сводные… В общем, ты права, мы были близки. И в школе, и в университете учились вместе, хоть и разница в возрасте у нас была два года. Я была свидетелем ее знакомства с Игорем Вишневским, рождения их сына… Своих детей у меня не было, так уж сложилось, и я любила Андрея как родного и видела всю их семью очень часто. Правда, потом мальчик… как бы это выразиться, пошел по наклонной, возраст такой, да и избалованный был до ужаса, и так получилось, что я сама вышла замуж за мужчину с двумя детьми. Андрей тогда перестал ездить ко мне в гости, у него появились дела поважнее, как он говорил, но сестра, конечно, заходила. Просто поболтать, по-женски, да и моих шалопаев она любила, они тогда совсем пацанами были еще. Ответ получился даже слишком объемным, но я расценила его как положительный. — А перед… перед тем случаем она случайно не заходила? Настя окинула меня долгим внимательным взглядом, как будто пыталась прочитать мысли и попутно решала, стоит ли разговаривать со мной дальше. А я для себя решила, что не уйду из этого дома, пока не получу всех ответов. Конечно, пытать женщину я не собиралась, но вот настаивать на своем могла сколько угодно. — Заходила, — наконец вздохнула Настя. — И я прекрасно помню наш разговор, как-никак — это последний разговор с моей сестрой, я тогда долгие месяцы каждое ее слово в голове перебирала. Такое не забывается, знаешь ли. Но тебе пересказывать разговор не стану, не хочу, понимаешь? — Но… — Задавай вопросы, и я на них отвечу, как смогу. — Хорошо, — согласилась я, решив, что и этого пока достаточно. — Вы верите в случайный обвал здания? — Нет. Увидев мое изумление, она усмехнулась и продолжила: — Что тут удивительного, Сентябрина? Ответь я по-другому, ты бы ни за что мне не поверила, не так ли? Как я уже говорила, ты на отца похожа, теперь мне даже кажется, что в тебе нет ничего от Майи. — Почему-то мне кажется, что это не комплимент. Она пожала плечами, мол, понимай как хочешь. — Мой отец вам не очень нравится, да? — спросила я. — Мне он безразличен. Он не нравился Ире, наверное, ее неприязнь к нему передалась и мне. — И почему он ей не нравился? — Она считала его опасным человеком. Конечно, Игорь дружил с твоим отцом и даже в некотором роде поклонялся ему, шел за ним и по ошибке считал себя ему равным, но сестра чувствовала, что ни к чему хорошему это все не приведет. Знаешь, у женщин есть особое чутье, мужчины его лишены. Женщины чувствуют опасных хищников. — Интересно, — единственное, что смогла выдавить я, с трудом подавив желание вылить чай на голову этой сумасшедшей. Чутье у нее, тоже мне… на хищников! — Но в том случае я Симбирина не виню, — огорошила она. — Я виню Игоря. — Потому что он «поклонялся» отцу? — Вовсе нет. Игорь… как бы это тебе сказать… был обычным. Умным, но не слишком, талантливым, но в меру, хватким, но не цепким. Но в амбициях ему не откажешь, он всегда хотел большего. Вот это и беспокоило Иру: у них и так было все, к чему, извини за выражение, рвать задницу? Она думала, что это все влияние твоего отца, за ним пытался поспеть Игорь. Когда перед глазами пример такого вот друга… — Странную дружбу ты описываешь, — не удержалась я. — Нормальная дружба для мужчин, — пожала плечами Настя. — У них она чаще всего такой и бывает, проживешь еще лет сорок, Сентябрина, и сама многое поймешь. — Через сорок лет меня не утраивает, я хочу понять сейчас: ты думаешь, что Игорь Вишневский решил прыгнуть выше головы, в результате и врезался в потолок? Настя не ответила, лишь загадочно улыбнулась, предлагая мне самой решить, что да как. А я знала, что речь шла о старом здании в самом центре города, лакомый кусочек. Большая территория, которую можно застроить. Земля должна была достаться моему отцу, но почему-то досталась Игорю Вишневскому, якобы отец уступил в последний момент. Вот только папа от излишней доброты никогда не страдал. Нет, семья для него не пустой звук и дружбу он ценит, но уступить лакомый кусочек кому-то ради дружбы? Да кто бы в здравом уме так поступил? Кстати, сейчас на месте того здания пустырь, да куча заброшек, до сих пор никто ничего не построил, на что должна быть причина. Быть может, об этой самой причине родитель что-то знал, потому уступил землю Вишневскому? Тогда выходит, он уступил другу что-то не очень прибыльное, что немного подловато, но в принципе, как раз в духе отца. Возможно, собирался так проучить Вишневского — кто знает? Только отец, а у него не спросишь, разговоры — это не наше. Я озвучила свою версию Насте и она подтвердила: — У меня подруга юрист, судилась пять лет назад как раз по тому самому клочку земли. Он как будто проклят, честное слово. Она долго объясняла, но суть одна: построить что-то на той земле довольно трудно, раньше там было болото, никакой фундамент не удержится надолго. Если выше двух этажей — провал. То здание как раз двухэтажным было. — Значит, ты думаешь, что это как бы случайность, но не случайная? Игорь не подумал как следует, поторопился с покупкой, а здание рухнуло в неподходящий момент? В те роковые полчаса, в которые Вишневские находились внутри? — Андрей тоже так думает, — кивнула Яковлева. — Мы много говорили с ним на эту тему, я не раз пересказывала ему свой последний разговор с его матерью. — Значит, он бывает у тебя? — Довольно часто. Может, мы и не ахти какая родня, но больше у него вообще никого нет, ни единого кровного родственника. Бабушки-дедушки давно все умерли, а братьев или сестер у него не случилось. — И что, он прямо так и сказал: мол, виноват случай? — недоумевала я, потому что мне Андрей говорил немного другое. Хотя, чему я удивляюсь, раз сама не верю ни единому его слову? Мне он сообщил про неизвестных злопыхателей, от которых он уже успел избавиться, Насте — про несчастный случай… возможно, кому-то и версию с пришельцами продвинул. Рассказал каждому то, что он хотел услышать. Меня бы несчастный случай не утроил — так вот тебе, Сентябрина, история про конкурентов. Настю успокоил другой версией. А правда где?