— Он стал шарить у кассы по карманам. Потом извинился и сказал, что, кажется, кошелек в общежитии забыл. — А вы? — Что я? Я сказала, что у меня деньги найдутся. Но Семен и слушать ничего не хотел. Ответил, что вернется мигом. Девушка еще что-то говорила, но Мельников ее не слышал. В голове вертелось: спешил! Спешил! Искал предлог удрать. Яковлев сменялся с поста и Маркин торопился его убрать. Задал вопрос: — А в автобусе Маркин не показался вам чем-то обеспокоенным, может быть, рассеянным? — Рассеянным?.. Пожалуй, да... Он сам сознался. Сказал, что так спешил на автобус, что по рассеянности забыл сдать дежурному ключ от комнаты Кикнадзе. — Ключ?! — вырвалось у Мельникова. — Ну, а вы ему что? — Сказала, что за это влетит. Ключ немедленно нужно сдать. — Зина! Маркин вернулся в Дом офицеров в девятом часу. Следовательно, кино уже началось, а вы его все ждали. Это на вас не похоже. Почему вы не пошли в кино? Шел только журнал. Зина покраснела. — Женская гордость. А то подумает еще чего... — Гордость? Зачем же тогда столько ждали? — Мельников чувствовал, что девушка что-то недоговаривает. А Зина опять замялась. Краска на лице сделалась гуще. — Значит, была причина. — Какая? — нажал Александр Васильевич. — Ну, хотя бы проверить, что с ключом? — нашлась девушка. — И как? — Конечно, не сдал. Опять по рассеянности забыл. — А болтался больше часа, — вырвалось у Мельникова. — Вот почему и обозлилась. — И, конечно, отправили его тут же обратно? — И да, и нет. Точнее — да! Хотела уладить дело с ключом. — Почему же тогда: и да, и нет? — Так вырвалось, — Зина волновалась. Мельников снова почувствовал, что она что-то не договаривает. — Так... Значит, Маркин снова в гарнизон вернулся? Ну, что ж, спасибо за информацию! Прошу о беседе ни слова. Девушка ушла. Что-то не нравилось в ее поведении. Зина была ершистой, но перед ним свои «колючки» никогда не растопыривала. Мельников перебрал в памяти только что состоявшийся разговор. Да, в ее душе хранилась какая-то тайна. Может быть, Маркин припугнул? Мысли опять перескочили на Маркина. Мельников чувствовал, что уже сейчас готов уличить этого человека в злодеянии. Да, задачка... — почесал затылок Александр Васильевич. Может быть, я в самом деле предвзято бью на Маркина? По крупицам вновь и вновь стал проверять факты. Подозрение было весомое, но кое-чего в общей цепи обвинения не хватало. Например, если Маркин действительно убийца, как он смог так быстро добраться из штаба в Дом офицеров? Мельников снял телефонную трубку и попросил коммутатор соединить его с автопарком. Диспетчером оказался опытный солдат, который, порывшись в книгах нарядов, доложил чекисту марки и номера всех автомобилей, что были в рейсе с девятнадцати тридцати до двадцати тридцати восемнадцатого декабря, то есть в день трагической смерти рядового Яковлева. Таких автомашин оказалось немного. Отсутствовало лишь два грузовика, еще утром ушедших в дальний рейс на авиационную базу, «газик» Мельникова, им самим же срочно вызванный, «газик» полковника Шилова, тоже срочно вызванный «хозяином», и рейсовый автобус. Грузовики Мельников отбросил. Преступник ехать на них не мог. Шиловский «газик» по времени не подходил. Оставалось поговорить с водителями своего «газика» и автобуса. В памяти Мельникова вмиг всплыл позавчерашний вечер. Сразу после внезапно оборванного разговора с Яковлевым, он попытался вызвать свою автомашину, но все водители оказались на ужине. Свой «газик» Мельников увидел как раз у проходной. Было четырнадцать минут девятого. Совершив преступление, преступник как раз к этому времени мог добежать от штаба к воротам и на машине Гусева доехать к Дому офицеров. Вывод: если окажется, что Маркин ехал с Гусевым, — улики против него неопровержимы. Гусев явился к Мельникову через несколько минут. Забыв предложить солдату сесть, Александр Васильевич с ходу задал вопрос: — Скажите, Гусев, позавчера вечером, когда я вас срочно вызвал к себе, вы никого по дороге не подвозили? — Подвез. Такой высокий молодой офицер. — Почему же вы об этом мне ничего не сказали? — Мне ни к чему, а вы не спрашивали. Да и сел он у самой проходной. Тут же и вы к машине подошли. Разве вы его не видели? Мельников волновался. Все произошло так, как он предполагал. — Где офицер встал? — Попросил высадить его у Дома офицеров. Мельников быстро отыскал личное дело Маркина и открыл оклеенную в голубой дерматин картонную корочку. В специальном вырезе, как в окошке, была фотография Семена Маркина. — Это не он? Гусев неуверенно пожал плечами. — Не знаю. Было темно... — Жаль. Очень жаль. А еще возите начальника-чекиста. Солдат был расстроен. Стоял красный, глаза виновато глядели Мельникову в лицо. И вдруг Гусева будто кто толкнул: — Товарищ капитан, он чуточку заикался. — Заикался?... Вы с ним говорили? — Нет, но когда он попросился подвезти, у него как-то вышло: р-разрешите с вами под-дъехать? Мельников насторожился. Да, это уже что-то было. Но Маркин, Маркин?.. Маркин, вроде, не заикался. Связался с отделом кадров: — Зинаида Борисовна, ваш подопечный, вы понимаете о ком речь, случайно не заикается? В отделе кадров задумались. Наконец: — Пожалуй, есть немножко. Мне показалось, он чуть заикается, когда чем-нибудь взволнован. — Спасибо, Зинаида Борисовна! — Мельников положил трубку. Бисеринки пота проступили у него на носу. Он теперь почти не сомневался, что с Гусевым ехал Маркин. Мало того, раз заикался, значит был взволнован. К чему волноваться? Что опаздывал в кино? Дудки! Замешан в убийстве. Александр Васильевич внезапно бросил глаза на застывшего в стойке «смирно» рядового Гусева. — Гусев, примерно через час в «кадры» будет вызван лейтенант Маркин. Находитесь в коридоре. Приглядитесь к нему. Опознаете в нем своего пассажира или нет? Только не плутовать. — Что вы, товарищ капитан! Разрешите идти? Когда Гусев вышел, Мельников прошел в отдел кадров. Договорились с подполковником Сахаровым, что тот срочно вызывает Маркина для заполнения специальной анкеты. В «кадры» офицеров вызывали часто. Это подозрения не вызовет. Часа через полтора Гусев стоял навытяжку перед Мельниковым. — Да, товарищ капитан, пожалуй, он. — Пожалуй или точно? — Точно! Он когда мимо меня по коридору проходил, подмигнул мне глазом. Тот, который в машину садился, тоже глазом мигнул. Я тогда еще подумал: веселенький, наверное, лейтенант. — Вот видите, Гусев, а я вас обвинял в ненаблюдательности. Выполнив еще ряд дел, уверенный в своих непогрешимых выводах в отношении причастия Маркина к убийству Яковлева, Мельников попросился на прием к Степану Герасимовичу. Волков, по «занимаемой должности», сидел в кабинете начальника штаба, изучал какие-то документы. Конечно, не штабные. Текущими обязанностями начштаба занимался его «зам» — майор Сиволапов. Волкову нравился этот немного угрюмый, но деловой офицер. Он отлично знал свое дело и, безусловно, был первым претендентом на должность начальника штаба, но вышел этот «казус», и утверждение Сиволапова в новой должности пришлось пока задержать. Другой бы обиделся, мол, затерли, а этот только сопел и твердо вел свое дело. Чтобы не бросалась в глаза незавидная роль, какую пока выполнял ненастоящий начштаба, и был издан приказ, где подполковнику Волкову предлагалось в двухмесячный срок изучить хозяйство части, работу подразделений и всех служб, принять дела и должность. Такой ход открывал Степану Герасимовичу возможность интересоваться нужными людьми, вызывать их без особых подозрений для личной беседы, бывать на аэродроме. Увидев Мельникова, Степан Герасимович поднялся со стула и пошел к нему навстречу. — Когда гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе. Садись, Александр Васильевич. — Я, кажется, напал на след, — выпалил Мельников. — На след, говоришь? Интересно. Давай, докладывай! Мельников рассказал Волкову о проделанной работе.