Часть 12 из 53 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Это ты, Александр Васильевич? Слушаю.
— Надо срочно выезжать в штаб. Доложу при встрече. Бегу туда.
— Понял. Пришли машину, если сможешь.
Мельников суетливо взглянул на растерянную жену. Она молча снимала шубку. На ходу бросил:
— Извини, Люсенька!
Морозный ветерок обжег лицо. Мельников застегнул шинель и припустился бежать. Как назло ни одной попутной автомашины.
Вот и ворота центральной проходной. Мельникова ослепила автомашина. Из темноты яркие фары выхватили помощника дежурного по контрольно-пропускному пункту. В воздухе сверкали крохотные снежинки. Александр Васильевич не ошибся. Это за ним ехал Гусев. Открыл дверцу кабины:
— Что так долго?
— Я сразу выехал, как только сказали.
Мельников выставил руку к подфарнику и взглянул на часы. Было 14 минут девятого. Даже удивился: «Быстро я сюда домчал». Приказал:
— Жмите в гостиницу «Урал» за подполковником Волковым!
В штабе все были подняты на ноги. У комнаты майора Кикнадзе толпились солдаты из караула. Тут же, очень бледный, дежурный по части майор Казакевич. Увидев Мельникова, он пошел навстречу.
— Я вам звонил. Жена сказала, что вы убежали. Такое ЧП...
— Ладно. Потом, — оборвал Александр Васильевич. Он злился на дежурного. Майор, а как ребенок. Надо же, допустил, что весь караул сюда пришел. И тут увидел Козырева. Тот суетился у двери комнаты, требовал от солдат, чтоб те ушли в караульное помещение.
— Почему здесь базар устроили? — набросился Мельников.
— Я только подошел, товарищ капитан! Что люди здесь — полбеды. Они там побывали, — указал Козырев кивком головы на дверь. — Все так истоптали... Разрешите солдат увести в караулку?
— Да, да! Мы вас вызовем, если понадобитесь.
Мельников открыл дверь. Холодный воздух гулял по затянутому в полумрак помещению. Дежурный услужливо зажег свет.
Да, Мельников не ошибся. Внутренние рамы одного окна были настежь раскрыты, стекла внешних — вышиблены с планками переплетов. Разбросав руки, на полу лежал рядовой Яковлев. Мертвенная синева уже затянула ему лицо. Глаза полуоткрыты, голова в лужице крови. Удар был настолько силен, что в глазах солдата полопались сосудики. Огибая подоконник, холодный воздух шевелил Яковлеву окровавленные волосы, делая их седоватыми. Александр Васильевич внимательно осматривал каждый предмет. Капельки крови были на полу, на столе и на стенке. Со стола свисала на шнуре телефонная трубка. А едкий ветерок все тянул из окна. Закрыть бы его, но этого нельзя делать. На подоконнике и рамах преступник мог оставить следы. За спиной чекист затылком ощущал прерывистое дыхание дежурного. С досадой спросил:
— Почему разрешили пройти сюда солдатам?
— Понимаете... Сам не знаю. Ведь такой случай... Растерялся!
— Командиру части сообщили?
— Так точно.
Высокий, осунувшийся майор Казакевич стоял перед Мельниковым, как провинившийся школьник: руки по швам, опустив голову.
— Вот что, товарищ майор! Я должен подняться к себе. Стойте в коридоре и чтобы муха сюда в комнату не пролетела.
— Безусловно. Теперь я научен.
Мельников вышел в коридор. Следом — Казакевич.
— Знаете, мне из-за солдат уже до вас попало. И от кого вы думаете? От начальника караула. Молодой, а не растерялся. Сразу выгнал всех, чтоб следы не затоптали. И даже меня.
Молодец Козырев. Соображает, — похвалил про себя Мельников.
— Как же лейтенант позже вас тут оказался? Караул ведь ближе, чем комната дежурного по части, — спросил у Казакевича.
— Разве он вам не доложил? Ах, да... Это он мне малость...
Майор прервался. У входа в коридор показались полковник Шилов и подполковник Волков. Пошел навстречу доложить начальству о ЧП.
В комнату Кикнадзе Мельников вернулся скоро. Он ходил за оперативным чемоданчиком. Из своего кабинета позвонил в отделение милиции и вызвал судебно-медицинского эксперта. Как назло, единственная в Степняково ищейка получила острое ножевое ранение и находилась на излечении.
Когда Мельников зашел в комнату, Волков стоял у самого окна и осматривал подоконник и рамы. Полковник Шилов сидел за одним из столов, нервно постукивая по крышке пальцами.
— И сколько может это продолжаться? Сколько?.. — спрашивал он.
— Дайте, Денис Тимофеевич, только за ниточку ухватиться. Дело вести — не лапти плести, — ответил Волков и обратился к Мельникову:
— Александр Васильевич, ты, кажется, обещал доложить.
— Да, да! — спохватился Мельников. Слово в слово он передал разговор с Яковлевым. Уж на что, а на память молодой чекист не жаловался. Доложил и о том, какую картину застал здесь.
— Захватил лупу? — спокойно спросил Степан Герасимович.
Мельников подал лупу и достал из чемоданчика фотоаппарат. Прошел к убитому. Волков продолжал колдовать у подоконника. Нет, не так спокойно было у него на душе, как себя вел. Враг обнаглел. ЧП за ЧП. Впрочем, обнаглел ли? Убийство совершено впопыхах. Жизнь солдата оборвана на полуслове. А ведь если солдат мешал, его можно было убрать в другом месте и не таким эффектным способом. Значит преступник торопился. Он должен оставить следы.
Волков не ошибся. На пыльном подоконнике виднелись точечные отпечатки от ступней галош. Размер сорок два — сорок три. На подоконнике оказались и следы от хромовых сапог. У солдат сапоги кирзовые. Кто те двое? Возможно, один — из тех, кто обрабатывал солдата днем, «работает» под офицера?.. Как они попали в комнату? Да, вопросов было много.
Подсвечивая себе фонариком и поеживаясь от проникающего холода, Степан Герасимович перешел к осмотру наружной части подоконника. Присыпанный снежком, он сохранил отпечатки двух галош и правого хромового сапога. Волков понял: тот, кто был в галошах, прыгал двумя ногами. Владелец сапог — по лету, с одной ноги.
— Удалось что-нибудь обнаружить? — спросил полковник Шилов.
— Кое-что — да! Через окно прыгали двое.
Мельников, прицеливавшийся фотоаппаратом на покойника, даже привстал. И тут отекшая от стояния на коленке нога наступила на что-то как каточек. Под ступней, прикрытая клочком бумаги, которую, видимо, занес гуляющий по комнате ветер, оказалась чуть примятая стреляная гильза. Из нее тянул едкий запах недавно сгоревшего пороха.
— Тут и стреляли, — доложил Александр Васильевич.
Гильза перекочевала в ладонь Волкову. Он понюхал ее.
— Да, выстрел произведен недавно.
Сцена, которая разыгралась здесь, становилась все более загадочной. Кто стрелял? Яковлев погиб ведь не от пули.
Вскоре прибыл медицинский эксперт и подтвердил это. Смерть наступила почти мгновенно от удара по голове кастетом. Причем, удар наносился дважды. У Яковлева оказались раздробленными мизинец и безымянный палец левой руки. Увидев нападающего, солдат, видимо, успел только вскрикнуть и машинально закрыл голову левой рукой. Тут же последовал второй смертоносный удар.
Когда перевернули труп, обнаружили еще одну гильзу. Она залетела почти под голову убитого и лежала в лужице крови, прикрытая его волосами. Стреляли дважды? Зачем? Не преследовал ли убийцу тот, что в хромовых сапогах, предположил Волков.
Доверив дальнейший осмотр трупа судебно-медицинскому эксперту, Степан Герасимович подозвал Мельникова к окну.
— Видишь эти следы? — указал лупой, как указкой, на отпечатки от обуви. — Проследи, куда они ведут. Не повреди.
Мельников вышел на улицу. Два фонаря у входа в штаб бросали высоко в морозное небо худенькие столбики света. Свернул за угол штаба, пошел вдоль здания. Хрустел под ногами снег, поблескивали темные стекла окон. И лишь в конце здания, на первом этаже, светились три окна. Это были те окна, за которыми последний раз в жизни видел Яковлев свет.
Первое окно разбито. Мельников присел под ним, на корточки, подсветил фонариком. Следов не видно: битые стекла да кусочки замазки. Слабый лучик скользнул по снежной целине. Заискрились в его свете снежинки, покрывшие землю сахарной гладью. Вот лучик выхватил провал. Так и есть. Это отпечаток обуви. Примерно в метре против окна Александр Васильевич увидел еще один отпечаток. Следы вели напрямик по снегу. Определил: бежали двое. Мельников шел рядом со следами. Отпечатки довели его только до хорошо утоптанной аллеи и пропали. Пошел метров сто по аллее вправо, потом влево. Скрупулезно осмотрел снежный покров с обеих сторон. Лишь кое-где снежная гладь была чем-то нарушена. Но те следы были совсем другие — старые. Цель убийцы ясна: бегом напрямик сократить время и растворить след на утоптанной тропе. Как нужна сейчас собака, с досадой подумал Мельников.
— Чем порадуешь, Александр Васильевич? — спросил Волков, едва молодой чекист появился в комнате.
— Плохо. Следы теряются на главной аллее.
— Этого следовало ожидать. Замерить можно?
— Да. А что нового у вас? — спросил Мельников.
— Есть предположение, что преступник был в плащ-накидке.
Александр Васильевич удивленно поднял веки.
— В такую пору? Зимой-то?.. Как вы определили?
К окну энергично подошел полковник Шилов. Открытием Волкова он был удивлен еще больше, чем Мельников. Волков передал лупу ему, затем Мельникову. Те просмотрели острие торчащего из рамы стекла, но ничего особенного на нем не заметили.
— Плохо смотрите. А мелкая стружка?
— Ну, стружка есть. Как от терки, — согласился Мельников.
— Стружка не от терки — от водонепроницаемого материала, который в качестве подкладки стоит на плащ-накидках. Взгляните сюда, — Волков показал рукой на наружную часть подоконника. — Видите, снежная поверхность будто чем-то сметена? Чем? Рама не открывалась. По отпечаткам галош, что были расположены на одной линии, не трудно судить: человеку, прыгавшему с обеих ног, мешали длинные полы накидки. Они-то и подмели снег.
— Но шинель тоже имеет длинные полы, — вмешался Шилов.
— Во-первых, не такие уж длинные, чтоб мешали прыгнуть с ходу, как второму, в хромовых сапогах. А во-вторых, шинель оставила бы на острие стекла ворсинки сукна, а не стружку.
Мельников с нескрываемым удовлетворением смотрел на старшего коллегу. Деловито спросил:
— Отпечатков пальцев не обнаружили?
book-ads2