— В таком месте при виде копов все готовы в штаны наложить. Если и слышали — не признаются. — Это да, — согласилась Ева. — А может, он из своей квартиры стрелял, — предположил Рейнеке. — Разобиделся на администрацию катка из-за какой-нибудь фигни и решил устроить отстрел. — Давайте выясним. Мы с Пибоди начнем с самого дальнего сектора на востоке и будем продвигаться вам навстречу. Приступим через час после вас. Нам еще нужно заехать в офис второй жертвы и… Ева не договорила, услышав звук входящего сообщения, и отвернулась к столу. — Отлично. Мира только-только приехала в управление, обещала заглянуть. Если сможет добавить что-нибудь существенное, мы вам сообщим. Приступайте. Пибоди, исправь еще раз список с учетом обозначенной территории поиска и позвони в офис Майклсона, скажи, мы приедем поговорить. — Ева взглянула на часы. — А мне перед отъездом еще нужно заскочить к Фини на пару слов. — Ясно. Будет сделано. Оставшись одна, Ева подошла к окну, выглянула на улицу и глубоко задумалась. Она ведь довольно метко умела стрелять из лазерной винтовки. С ручным оружием, конечно, дела обстояли гораздо лучше, но и с длинностволкой справлялась тоже прилично. Поразмыслив, она вычислила, что из своего узкого офисного окна могла бы за минуту с легкостью убить, покалечить или ранить не меньше дюжины человек. «И как только ты умудряешься кого-то защищать!» — упрекнула сама себя Ева. Заслышав приближающиеся шаги Миры, она отвернулась от окна. Звонкий стук каблучков. Наверняка что-нибудь очень стильное. Это оказались красные ботиночки с набивным принтом, отлично сочетавшиеся с кожаным ремнем, надетым явно исключительно для красоты, под костюм, что называется, иссиня-белого цвета. Мягкие темные волосы Миры сегодня были забраны в строгий пучок, в ушах маленькие серьги — красные камушки, из них капельками стекают крошечные жемчужинки. И как только людям сил хватает с утра пораньше составлять такие комплекты и не походить в них на модного маньяка, а выглядеть вполне по-человечески. — Спасибо, что заглянула… — начала Ева. — С тебя чашечка кофе. Я сперва хотела потребовать чай, но потом почувствовала запах твоего кофе… — Мира тут же отложила в сторону пальто и сумочку — белую, с широкой красной полоской посередине — и подошла к схеме преступления. — Я уже видела сообщение СМИ и читала твой рапорт. Все еще не нашли никакой явной связи между жертвами, кроме посещения катка? — Нет. И про то, что третья жертва собирается туда прийти, знали всего несколько человек. А точное время вообще никому не было известно. — Убийцы такого типа часто выбирают свои жертвы спонтанно. Не важно, в кого стрелять. Их завораживает сам процесс, нравится вызывать панику. Общественное место, выстрел с большого расстояния… Спасибо, — поблагодарила Мира, когда Ева протянула ей чашку кофе. — Все трое убитых — абсолютно разные. Двое мужчин и одна девушка. Мужчины по возрасту принадлежат к разным поколениям. Один холост, другой — в паре. Так что нет определенного типажа. Опять же, скорее свидетельство того, что выбирали наугад. — Первая и третья жертвы умерли мгновенно. Или почти. Первая убита выстрелом в спину. Позвоночник едва не размозжен. Третий — в голову. А вот второму выстрел пришелся в корпус, по центру. Он еще пару минут оставался в сознании. Истекал кровью. Первая и третья жертвы не поняли, от чего погибли. Второй парень — понял. — Ясно. И это наводит тебя на мысль, что вторая жертва и была намечена. — Это и еще то, что наш стрелок, очевидно, готовился заранее… третий парень сам точно не знал, когда пойдет на каток. А первая… уж очень сложно представить, чтобы именно на нее охотились. Если, опять же не предполагать чисто случайный выбор. Красный костюм, прекрасно каталась. — Хорошо. — Мира облокотилась о стол. — Значит, вам уже известно, что он дисциплинирован, хорошо натренирован, все тщательно планирует и умеет держать себя в руках. По крайней мере, в критической ситуации. Кроме того, если серийный убийца стреляет с дальнего расстояния в случайных людей, как правило, это значит, что он питает затаенную обиду на общество или выступает с радикальными политическими взглядами и выливает свой гнев на какую-нибудь определенную организацию — военную базу, школу или церковь, например. Цель в таком случае — убить и ранить как можно больше людей, чтобы вызвать страх и панику, а потом и самому «мученически» погибнуть за свою идею. — Как можно больше… Для таких метких выстрелов нужна серьезная подготовка. Почему же он застрелил только троих? Не дает мне покоя эта мысль, — проговорила Ева. — Раз уж он на трех остановился, маловероятно, что действовал из гнева или обиды. Три чистых попадания — всего за каких-нибудь двенадцать секунд. И да, как только дело сделано, с его стороны было бы логично дождаться, пока тебя застрелит коп, или совершить самоубийство. Но ничего подобного. По крайней мере, на данный момент он жив. — Может быть, еще не завершил свою миссию. — Да, — вздохнула Ева. — Да, и об этом я тоже думаю. — Я согласна с твоим предположением, что, судя по количеству убитых, одна или несколько жертв выбраны заранее. — Мира так же, как и Ева, сосредоточенно обдумывала возможные мотивы убийства, прихлебывая кофе. — Что же касается второй жертвы, которая умерла не сразу… Возможно, он хотел заставить ее страдать, а это лишь подтверждает наши догадки. — А может — просто такой уж получился выстрел, учитывая расстояние, движение. И все же он мне кажется особенным. — Если одну из жертв наметили заранее, убийца специально выбрал людное место, убил двух других для прикрытия и задачу перед собой поставил не из легких. Мы обе знаем, есть гораздо более простые и верные способы лишить человека жизни. Но метод всегда выбирают, исходя из цели и руководствуясь потребностями своей, в данном случае патологически измененной личности. Он не просто хорошо натренирован. На этом навыке зиждется его самооценка, его эго. — Так вот оно что, — промычала Ева себе под нос, добавляя еще одну черточку в уже мысленно нарисованную картину произошедшего. — Я бы сказала, вызвать панику и шумиху в СМИ, несомненно, являлось частью плана. Плюс расстояние — дело не только в том, что требуется особый навык. Расстояние само по себе обезличивает жертв, усиливая хладнокровие преступника. Жертвы превращаются для него просто в движущиеся мишени. Обычно такое восприятие характерно для военных снайперов и профессиональных наемных убийц. — Не исключено, что его кто-то нанял, хотя заказное убийство — на последней строчке моего личного рейтинга. И если стрелял профессионал, возникает вопрос: кто к нему обратился и почему? И опять-таки: почему именно эти трое? И от себя лично я бы добавила: почему именно Майклсон? — Он ведь был врачом? — Да, обычный акушер-гинеколог. Плановые медосмотры, роды… всякое такое. — Ясно. Можно проверить, были ли смертельные случаи. Пациентка умерла после лечения, роженица погибла, или ребенок не выжил. Редко, но все же такое происходит. Особенно в экстренных ситуациях. Или когда пациенты не следуют врачебным рекомендациям. — Выйдем на кого-нибудь из близких — супруга, любовника, брата или отца, — кивнула Ева, продолжая дорисовывать мысленную картину. — Или же убийца — женщина. Редко, но и такое бывает. Если пазлы сложатся — вполне возможно. Только зачем убивать еще кого-то кроме… — Складно у нас получилось, правда? Ева снова посмотрела на доску. — Да, удачный день. Мы сейчас поедем в офис Майклсона. Может, удастся что-нибудь выяснить. Иначе… — Иначе, ты думаешь, последует очередное убийство. — Если у него навязчивая идея, он наверняка уже выбрал следующее место и нашел себе новое гнездышко. Хочешь вызвать панику и привлечь внимание СМИ — нужно действовать, и действовать быстро. Как говорится, ловить волну. — Соглашусь. — Если он снова ограничится тремя жертвами, значит, это число для него что-то значит. Если нет — в следующий раз убитых будет больше. Эго… так ведь? — Да, отчасти. Несомненно, он хочет потешить свое эго. — Когда эго берет верх, начинаются ошибки. Возможно, он уже допустил одну. Мне остается только ее найти. Пора за дело. Время дорого. — Мне очень понравился кофе. — Мира с улыбкой протянула Еве пустую чашку. — И твой жакет. — Этот? — Ева, опустив голову, стала себя рассматривать — она совсем забыла, что на ней надето. — Обожаю землистые тона. Себе я их позволить не могу, а тебе очень идут. Что ж, не буду задерживать, — сказала Мира, собирая свои вещи. — Дело сделано — пора и честь знать… Кстати, мы ждем не дождемся вечеринки по случаю дня рождения Бэллы. Денису пойдет на пользу. Ева уже успела напрочь выбросить из головы эту вечеринку. — Как он? — Горюет по любимому кузену, хотя тот перестал быть человеком задолго до гибели (если вообще им когда-то был). Но ничего, держится. Хотела уговорить его съездить куда-нибудь, развеяться, побыть вдвоем, но поняла, что сейчас ему лучше остаться дома и не менять привычный распорядок. Вечеринка будет очень кстати… немного поднимет настроение. Что может быть радостнее первого дня рождения! — Многое. Список могу составить. Мира рассмеялась, качая головой. — Удачного дня. Ева вместе с Пибоди поехала назад в Мидтаун в частную клинику доктора Майклсона, которая располагалась на Восточной Шестьдесят четвертой улице, в шаге от Пятой авеню. «Отсюда до катка вполне можно дойти пешком — оздоровительная прогулка. А до дома ему было вообще рукой подать. Всего в паре кварталов жил — на Шестьдесят первой», — подумала Ева. Она не без опаски рискнула-таки заехать на второй этаж узкой вертикальной парковки. Пока не прозвучал заветный щелчок и машина прочно не застыла на месте, Пибоди и дышать боялась. Наконец, успокоившись и прочистив горло, она начала докладывать: — Офис-менеджер — Марта Бек. Кроме того, у него еще есть администратор, счетовод, фельдшер, акушерка, две медсестры и двое работающих сменами по полдня помощников сестер. — Обширный штат для одного доктора. — Он работает здесь уже двадцать два года. И дважды в месяц ведет прием в местной бесплатной клинике. Они спустились со второго этажа, громко ступая по металлической лестнице. На улице по-прежнему сыпал мокрый снег. Холодные крупинки, застывая, покрывали все вокруг ледяной коркой. — Судя по досье, Майклсон имел хорошую профессиональную репутацию. В личной жизни — ничего примечательного. На входной двери аккуратного двухэтажного дома висела простая табличка с надписью: «Доктор Брент Майклсон». А под ней — еще одна: «Фейт О’Райли». — О’Райли — акушерка, — пояснила Пибоди, и они с Евой вошли в тихую и на удивление уютную приемную. В очереди сидели три беременные женщины. Одна неловко держала примостившегося у нее на коленях малыша. Вторая, худенькая женщина лет двадцати пяти, со скучающим видом водила пальцем по экрану карманного компьютера. Третья пришла со своим парнем. Они сидели, обнявшись и держась за руки. Ева подошла к стойке ресепшена и, учитывая особо чувствительное состояние присутствовавших дам, постаралась сказать как можно тише: — Я лейтенант Даллас, а это офицер Пибоди. Нам нужно поговорить с Мартой Бек. Администратор, симпатичная загорелая девушка, прикусила губу. Глаза ее наполнились слезами. — Пройдите в дверь направо, пожалуйста. Не поднимаясь со стула, она развернулась и обратилась к парню в голубом халате: — Джордж, не могли бы вы сказать Марте, что к ней пришли. Как договаривались.