– Догадаться о чем? – Для чего ты так стараешься с этой девчонкой. – Не поняла? – Узнала, что она дочь олигарха, и решила на этом крупно заработать, – вот что! – сказал Володя. Он не смотрел на меня. Уставился в лобовое стекло, за котором в желтом свете уличного фонаря падал снег. – Ты с ума сошел? – спросила я, стараясь оставаться в рамках спокойствия. – Ты правда думаешь, что мной руководит меркантильное желание нажиться на дочери олигарха? – Да, – сказал Володя, играя желваками на скулах. – Да, я так думаю! А ещё ты наверняка теперь надеешься подластиться к нему, чтобы… – он запнулся. – Ну-ну? Чтобы что? – спросила я, сузив глаза. Мне весь этот диалог уже категорически перестал нравиться. – Чтобы стать его любовницей, вот что! – эти слова Володя бросил мне в лицо, повернув голову. Глаза, его красивые глаза, в которые я столько раз смотрела прежде с любовью и надеждой на женское счастье, теперь потемнели от злости. – Когда-нибудь ты сильно пожалеешь, что сказал такое, – стараясь не разреветься от обиды, сказала я. Вышла из машины. Мороз сразу охватил меня со всех сторон. Я закрыла дверцу. Не захлопнула со всей силы, хотя очень хотелось. Сделала это аккуратно. Техника не виновата, что ей управляет такой, как лишь теперь выяснилось, недалекий… Да что там! Ограниченный ревнивец! Вернулась домой. На кухне наливаю себе чаю, но ни капли отпить не получается: чашка трясётся в руках. Я роняю в воду молчаливые (чтобы родителей не разбудить и Дашу) слёзы, стараясь понять: как можно было Володе так подумать обо мне? То есть я, конечно, немного виновата в том, что не сразу ему всё рассказала. Но хотела просто порадовать. Потом, когда всё закончится. Чтобы гордился мной. А он вместо того, чтобы поддержать, подсчитал алчной похотливой бабёнкой. Входит мама. Услышала-таки! Я стараюсь на неё не смотреть, чтобы не догадалась. Но материнское сердце вещее, знаю. Ей стоит на меня лишь взгляд бросить, и сразу всё понимает. – Из-за чего поругались? Нет, не говори. Сама скажу. Из-за Даши. Молча киваю. – Ты ему рассказала, чья Даша дочь? Снова кивок. – И он стал тебя ругать. Мол, зачем влезла в это опасное дело, можешь пострадать… – Нет. – А что же? – Решил, что я из-за денег стараюсь и чтобы стать любовницей олигарха, – говорю обиженным голосом маленькой девочки. Мама подходит, обнимает, прижимает мою голову к своей груди и, гладя по волосам, шепчет: – Ну-ну, не плачь, Марусенька. Всё образуется. Если твой Володя не дурак совсем, то со временем поймет. Попросит ещё прощения. – А я его не прощу! – Да-да, конечно, не простишь, – приговаривает мама, продолжая гладить меня чуть шершавой теплой ладонью. Чувствую в её голосе иронию. Понимаю: она права. Если Володя придет… нет, если приползет на коленях с букетом роз в сто штук, то прощу. Ой, нет, не сто. Это четная цифра. Сто пять! Успокоив меня, мама уходит, а допиваю чай и иду в свою комнату. Там спит Даша, смотрит свои счастливые детские сны. Ложусь рядом и отключаюсь. Утром, сразу после завтрака, сообщаю своим (Даша уже почти стала членом нашей маленькой семьи), что мне нужно по делам. – Поедешь искать моего папу? – спрашивает девочка. – Ты вспомнила его? – радостно поворачиваюсь к ней. – Нет, я просто так подумала, – отвечает умный ребёнок. – Да, постараюсь. Если получится, – говорю ей. У меня теперь благодаря Елизавете Воронцовой есть телефон и адрес. Сначала звоню. И сразу – «абонент не отвечает или временно недоступен. Пожалуйста, перезвоните позже». Это когда? Через неделю, год? Нет у меня столько времени. Приходится ехать по адресу. Но сначала смотрю на карте, где это. Оказывается, 45 километров всего. Элитный коттеджный поселок. На месте я оказываюсь через полтора часа. Перед новым годом все словно с ума посходили и ездят, ездят туда-сюда на личном транспорте, которым забиты все улицы и даже дворы. Но здесь, далеко от города, тишина и простор. Такси высаживает меня, пополнив свой счет неплохой суммой. Иначе бы в такую даль никто не повёз, пришлось раскошелиться, благо деньги ещё есть. Выхожу и понимаю: надо было надеть не меховые сапоги, а зимние ботинки. Кто ж знал, что центральная улица коттеджного посёлка густо засыпана снегом? Приходится топать по сугробам. Одно радует: здесь, как в некоторых местах, вход не перекрыт забором с будкой охраны. Иначе я бы пройти не смогла. Видимо, пока не соорудили, в перспективе будет. Хорошо, идти недалеко. Метров двести, и вот я стою перед высоченным, метра четыре наверное, забором из натурального камня. Внутрь ведут кованые ворота с ажурными элементами, рядом калитка. Вдалеке виднеется огромный особняк – в несколько раз больше того, в котором живет Елизавета Воронцова. По сравнению со здешними её владения кажутся маленькой дачей. Звоню в кнопку. Из домика выходит молодой мужчина. Тепло одетый, и по телосложению, росту, выражению лица понимаю: опять на моем пути охранник. Надежда гаснет в моем сознании почти мгновенно. – Здравствуйте, – говорит он. – Вам что-то нужно? – Да, я хотела бы увидеться с господином Воронцовым. – Его нет дома. – А когда вернется? – Не могу знать. – Понимаете, дело касается его дочери, Дарьи. – И что? – Разве вам неизвестно, что девочка пропала? – Я такой информацией не владею, – равнодушно говорит охранник. – Тогда позовите своего начальника. – Здесь я руковожу сменой. – Ну, кто у вас главный? Позовите его. – С какой целью? – интересуется охранник. – Да вы издеваетесь, что ли? – начинаю терять терпение. – У вашего босса дочь пропала, понимаете вы? – Я такой информацией… – Тьфу! – плюю воздухом в никуда. Слов нет, как он меня разозлил, этот дуболом! Стоит тут, ничего не знает. Понимаю, что мне придётся снова ехать в банк «Возрождение». Или теперь уже сразу в полицию? Какой-то заговор молчания вокруг Даши, честное слово! Но понимаю: в полицию нельзя. Ребенка у меня сразу отберут, и что с ней дальше случится? Я уже не смогу на это никак повлиять, ни капельки! Несчастная малышка окажется в руках чужих людей, а если учесть её потерю памяти, то для неё даже родной отец – чужой! Снова вызываю такси. Ждать приходится почти час. На морозе, в снегу на тонкой подошве. Когда машина приезжает, я уже не чувствую пальцев ног. Меня лихорадит. Не хватало ещё заболеть! Но это не только холод. Ещё и нервное. У меня в голове не укладывается, как можно подобным образом поступать с ребенком. От неё будто отказались все. Без предварительного звонка еду в банк «Возрождение». Глава 11 На выезде из коттеджного поселка (чтобы добраться туда, нужно сделать небольшой крюк, объезжая недостроенные дома) на проезжую часть выбегает женщина. Она низенькая, плотного телосложения, в короткой куртке и зимних ботинках, на голове вязаная шапка. В одной руке сумка, другой она отчаянно машет нам. – Остановимся? – спрашивает таксист. – Да, женщине, наверное, помощь нужна, – отвечаю. Машина притормаживает. Женщина, не спрашивая разрешения, раскрывает заднюю дверь и быстро забирается в салон. Оказавшись внутри, спешно шепчет: – Поехали! Скорее поехали! Таксист недоуменно оборачивается и смотрит то на внезапную пассажирку, то на меня. Соображает, видимо, как поступить.