Зато про использование кукурузного волоса она услышала впервые. Подробно расспросила, когда заготавливают и как используют. Остановка кровотечения вещь немаловажная, запомнила на будущее – проверить. Слишком часто она сталкивалась с народными медицинскими средствами. Девять из десяти – чушь натуральная: возьмите кровь девственницы, добавьте сопли старика, больного плоскостопием. Очень способствует улучшению здоровья и излечивает нагноение глаз. Тьфу, гадость дурацкая! Но люди искренне верят. А иногда обычная травка реально помогает. Не угадаешь. Зато сейчас целитель угодил вопросом прямо в цель. – Даже если окружающие не понимают, он Великий Мастер! – сказано было именно с больших букв. – Ты просто стоишь рядом и наблюдаешь, получая удовольствие. Я могу только надеяться, что со временем стану похожей на учителя. – А догнать? – Нет, – отвергла с глубоким сожалением Бенила. – У него огромный опыт. Пока я его наработаю, он уйдет еще дальше. «Ну, не очень далеко, – цинично подумал Савами. – Дяденька в возрасте, сколько ему осталось! Лет десять-пятнадцать в лучшем случае. Но такое восхищение учителем интересно. Я своего едва терпел. С удовольствием врезал бы по башке. А она – нет. И ведь точно не путался с девчонкой. Она прямо извивается от восхищения, но именно профессионализмом. Везет же некоторым…» – Вот сидит клиентка, – начала оживленно рассказывать Бенила, – и излагает про свои болячки. Я зафиксировала и мысленно поставила диагноз. А он – нет! Почти мимо ушей пропустил. Доброжелательно покивал и принялся выяснять состояние здоровья до возникших проблем. Как все началось и когда. Расспросил ее о всех отправлениях. И совсем другая общая картина вышла, – она вздохнула, огорчившись своим глупости и спешке, – к выводом подходил медленно и осторожно, не оставляя без внимания самого мелкого признака. Мы потом обсудили… «Не он требовательно спрашивал – обсудили», – отметил Савами. – … все признаки, на которые я и внимания не обратила, были явными. Учитель проверил консистенцию опухоли, смещается ли она при дыхании больной, связана ли с маткой, какое положение занимает. – А результат? – осторожно переспросил целитель, поняв, что продолжения не будет. – Рак почки. Неоперабельный. Резать бесполезно, – нехотя закончила Бенила. – Тут уж не помочь. «Зато тебе он дал отличный урок, – отметил Савами. – Наверняка ведь с самого начала во всем разобрался, если настолько велик и мудр. А мне все больше приходилось заучивать тексты, не очень представляя, как это выглядит в реальности, и сшивать раны по-живому, когда воин орет от боли. Тут изучать симптомы особо не станешь, да и объяснений от моего козла-учителя не дождешься. Все по „Канону“. Даже мертвых нельзя резать, чтобы изучить анатомию. Осел. Как стать нормальным хирургом без подобного умения? Как узнаешь, вдоль или поперек кромсать, где артерии проходят и прочее? На раненых тренироваться можно, но ведь умрут…» Он протянул девушке кусок хлеба с веларским копченым сыром. Уже убедился – это ей нравится. Не везде умеют хорошо готовить. Рецепты вроде не тайна, а вкус разный. Может и правда, как она утверждает, дело в том, что едят коровы, и на каких дровах коптили. Иногда мелочи серьезно влияют, это как с железом. Лучшее оружие делают в Мароне, и все в курсе. А почему? Акбар утверждает, что там серы в руде не содержится, а содержится что-то другое. А домны одинаковые. «Вот интересно, я бы смог вырезать опухоль? Скорее всего, да. Опыта ковыряться во внутренностях – сколько угодно. Но выжил бы человек или нет? Без сомнений, нет. Его бы убили боль и кровотечение. Тут и опиум не поможет. А вот она трупы резала? Потихоньку, для дела? Не-а, такое не спрашивают. Кто же правду скажет. По минимуму – без лицензии останешься. Ничего, рано или поздно все равно выяснится. Некоторые вещи и без слов понятны и ясны». Возчик поднялся с сиденья, на котором все это время полудремал-полубодрствовал, и принялся, прикрыв глаза от садящегося Солнца, всматриваться в даль. – Что там, Карнайн? – Не видать, но я чую – началось! – Интуиция у него, – с уважением объяснил Савами, – загодя неприятности задом чует. Мы когда на Тальнице были, не успевали аборигены вылезти из джунглей, а он уже просыпался. Незаменимый человек. – Кроме шуток, – напряженным голосом сказал возчик, – что-то нехорошее творится. Вон, кирасиры разворачиваются. А по полю скачут напрямики, добра не жалеют. Здесь присутствовала маленькая, всем понятная тонкость. После оставления дружеских земель армия обычно не стеснялась и принималась грабить местное население, нисколько не страдая от угрызений совести. Свои желудки важнее, а без поставок продовольствия много не навоюешь. Все ценное собирали и грузили на телеги или на лошадей. Скот угоняли или резали. Амбары, скирды сена, зерна и соломы, сараи, дома с тем, что находилось в них – все сжигалось. Шли они по следам уже успевших очень хорошо повеселиться предыдущих отрядов. По дороге при желании могли осмотреть пепелища шести поселков. Они были разные по размеру, от десятка до нескольких сотен домов, но всегда построены по одному плану. Вокруг поселков – невысокий забор из камней, чаще всего с четырьмя большими и четырьмя вспомогательными воротами. Возле Серкана обходились половиной, считали, что лишние ворота в селении ни к чему, а здесь иначе. Здания располагались в правильном геометрическом порядке, хотя, если деревня маленькая, все дома группировались вокруг пруда или водоема, в тени деревьев. Они различались размером и формой, в зависимости от достатка их владельца. Обычно дом состоял из спальни, которая выходила на север, кладовой и комнаты для приема посетителей. В кладовой и комнатах искать что-то было бесполезно. Даже не ценности, а простые продукты не найдешь. Все, что можно было, жители унесли, увели и спрятали. Но все равно каждый дом обшарят и разломают каждое место, где может находиться тайник. Ничего особенного, если не считать следов пожарищ, немногочисленных запуганных жителей и ненависти в их глазах. Не повезло им. Фем-хозяин поддержал не ту сторону в столкновении. Зато второй фем, по землям которого они двигались сегодня, очень хорошо усвоил намек, увидев ночью округу в огнях от поджогов, и поспешно заявил о желании поддержать справедливое дело. Привел своих людей в войско фема Косты и поделился продовольствием. Вряд ли охотно. Просто деваться было некуда. Многие выбирали какую-то сторону в войне не по велению души и даже не под присягой, а просто другого варианта не имелось. Наверняка особо умные на всякий случай отправляли сыновей в обе армии. Кто бы ни победил, поместье в руках семьи сохранится. Зато и фем Коста повел себя благородно. Здесь не разоряли селения и даже просили опоздавшие отряды не слишком баловаться. В каждом поселке имелись люди, при виде военных поспешно извлекавшие соответствующее распоряжение с печатью. Так что по полям дружественного союзника как-то не принято было гонять, разоряя население без смысла. Вот вчера подобное никого не удивило бы, как и трупы на деревьях у дороги. Кем они были еще недавно, уже не разобрать, не первый день находились на солнце. Суля по одежде, обычные крестьяне. Может, попались под руку, а может, попытались отстоять свое добро, схватившись за вилы. – Кто на нас нападет, если впереди огромная армия? – удивилась Бенила. – Мало ли. Хороший полководец обязательно пошлет на разведку и для того, чтобы помешать передвижению противника, легкую конницу, – объяснил возчик. – Они будут кружиться вокруг армии и ловить отставших. А в случае необходимости выскочат неожиданно и прикончат зазевавшегося. – Да и просто фем, по владениям которого прогулялось наше доблестное войско, – поддержал его Савами. – Захотелось молодцу душу отвести. Или за счет соседа дела поправить. Да на нас натолкнулся. По дороге на бешеной скорости несся вестовой. Целитель заложил два пальца в рот и пронзительно свистнул. К удивлению Бенилы, вестовой не просто отреагировал, а остановился. – Лигах в четырех-пяти от авангарда, – не дожидаясь вопросов, выпалил он, – сражение. Всем подтянуться и приготовиться. Передайте дальше, – и с места в карьер погнал в конец колоны. Пять с лишним тысяч человек, обозные повозки, запасные лошади и даже скотина, припасенная для пропитания, неминуемо растягиваются на несколько лиг. Одной сплошной колонной они никогда не передвигаются и не собираются вместе, разве что на ночлег. Любая армия разделяется на множество отрядов, движущихся параллельно и не мешающих друг другу. Кроме всего прочего, это облегчает маневры и снабжение. А численность таких формирований обычно определяется собранными верховными фемами руководящими группами. Некоторые мелкие отряды объединяются, выбирая общего командира, однако чаще всего двигаются раздельно – все, кроме вассальных отрядов. Не то происходило сейчас. Акбаровы люди четко делились на полки кирасир, легкой кавалерии и артиллерию. Пехота почти вся осталась в Другвате, и в обозе была исчезающее мала, да и та следовала в основном в качестве охраны или обслуживающего персонала. Сейчас все делились на полки. В двух кирасирских по восемь сотен, в пяти легкоконных по шесть. Со старшим Годрасом находилось еще приблизительно столько же, но там все-таки в основной массе была поместная конница, как и почти три тысячи присоединившихся к Акбару еще во время взятия Другвата и беспорядочно ехавших где-то сзади. Годрасовы люди смотрелись совсем иначе. В одинаковой форме, послушно выполняющие приказы, прекрасно владеющие оружием и конями. Как они фехтуют, Бенила вблизи не видела, но выездка была поставлена замечательно. Люди будто сливались со своими конями, такое легко не достигается. В принципе вся эта маленькая армия могла двигаться намного быстрее. Судя по разговорам, даже пехота способна была пройти это расстояние с такой скоростью. Акбар не спешил, берег коней, да и непохоже, что раньше имелась насущная необходимость торопиться. Все, время отдыха закончилось. Дальше начнется то, зачем ее позвали, да и деньги посулили немалые. Здоровые мужики в железе примутся рубить и колоть подвернувшихся под руку противников с руганью и дебильным выражением лиц, которое они ошибочно принимают за устрашающее. Ей придется зашивать, резать и пилить. Еще хорошо, что не один Савами едет с армией, а в каждом полку присутствует свой целитель с помощниками. Собственно, если смотреть по спискам, она получается как бы лишняя, и платят ей в три раза больше, чем своим испытанным врачевателям. Странно. Может прав учитель. Он долго и настойчиво инструктировал ее на всякий случай, назвал несколько адресов, впервые услышанных Бенилой, и пообещал помощь в случае проблем. Фантазий на тему, каких именно проблем, она имела достаточно. Поражение всегда заканчивается ловлей мятежников и казнью. Тот же Годрас может отделаться конфискацией поместья и ссылкой в тайгу. С ней церемониться не станут по определению – не того полета птица. Еще учитель заставил забрать долговое обязательство, выданное в Серкане, и захватить кошелек с золотом, на случай, если начнутся сложности с получением денег по векселю. Когда жгут Храмы, такое вполне вероятно. Себе он ничего не оставил, и в ответ на возражения заверил, что имеет неизвестные ей возможности. Если честно, она поверила и особо не сопротивлялась, беря империалы. Вернет обязательно, но сейчас нужно быть готовой ко всему. Что у него имеются заначки, и не только в Серкане, в самых разных местах, она догадывалась и раньше. Вложить деньги через Вырая или по его протекции в купеческие компании – не такая уж выдающаяся идея. Кстати, не мешает и ей об этом подумать. Конечно, таких доходов, как учитель, она еще долго иметь не будет. Сначала требуется как-то обжиться и завоевать авторитет. Насчет переписки учителя с самыми разными людьми во всех концах империи Бенила была в курсе и раньше. Адреса, куда обратиться, не очень удивили, как и необходимые слова, в каждом случае разные. Она должна была не прийти просителем, а законно потребовать помощи! В жизни случается разное, это девушка понимала всегда, но учитель и после получения лицензии продолжал о ней заботиться. Это приятно грело сердце. Уж он точно не лупил с нее денег, как бывший хозяин с вольноотпущенника, и не дал пинка под зад на прощанье, убедившись в ее самостоятельности. Учитель повел себя как отец. Они еще обязательно встретятся, и она выполнит свою клятву. Может он прав, и их специально разделили? А зачем? Будь это Высматривающие, она бы знала о желании через ученицу подобраться к учителю. Не настолько глупа. Ждать интриг от Акбара? Вот еще! Рубануть саблей – это запросто. Высечь – это вероятно под горячую руку, но чтобы он имел какие-то непонятные планы в отношении ничем не мешающей ему девушки? Устроить ей проверку? А смысл? Да пусть попробуют, в своих силах и умениях она уверена. А… пока не ясно, к чему все это и не выдумывает ли она лишнего, все равно бессмысленно размышлять на подобные темы. Игры больших людей ее не касаются. Она будет лечить, и неважно, кого. Плати, и получишь помощь! Текин фем Найзак Текин фем Найзак остановил коня и снова внимательно осмотрел местность в подзорную трубу. Он уже давно не мальчик, и для разведки имеет множество подчиненных. Тем не менее, знать местность необходимо не просто по донесениям, всегда полезно осмотреть ее заранее. Тем паче сейчас, когда не очень ясно, что происходит впереди, и как себя вести. Заранее присмотреть удобную позицию как для обороны, так и для нападения – очень правильное дело. На самом деле он себя подобными рассуждениями не утруждал. Вся его жизнь с раннего детства состояла из бесконечных стычек, боев и походов. В результате он моментально видел все необходимое, абсолютно при этом не задумываясь, и вполне мог одновременно размышлять совсем на другую тему. Тугодумом он отроду не являлся, однако крайне не любил принимать серьезные решения, не взвесив всего тщательно. Еще безусым парнем он познакомился с Акбаром фем Годрасом. Четверть века назад тот заявился на границу в составе многочисленного ополчения. Последний раз, когда предыдущий император что-то попытался сделать. Немудрено, теперь с юга грозили уже не мелкие банды юнцов, доказывающих в набегах свою принадлежность к привилегированной части племен, а заметно усилившееся государство Эмбо. Там уже присутствовал полный набор всего необходимого – царь (негус) из аристократического рода, чиновники, налоги, города. Собственно, ничего особенного. Рано или поздно объединения под властью некого харизматического вождя происходили и раньше. Но долго они не существовали. Обычно соседи объединялись и совместно валили только-только набравшее силы государство. Гафатам сильный сосед был не нужен, и неважно, на каком языке он говорил. Со своими племена бились не менее жестоко, чем с имперцами. Рабов и скот, а также прочее имущество, берут не на одном севере. Именно поэтому на всем протяжении огромной границы, пересекающей континент с востока на запад, уже не первое десятилетие все шло в достаточно вялом темпе. Дойдя до границы саваны (если не считать самых первых успехов, когда возле западного океанского побережья отхватили немалый кусок территории), так и не сумели продвинуться дальше. Именно там, на месте бывших провинций, и начало расти Эмбо, достаточно много перенявшее от предшественников. Народы юга – пришлые и давно живущие в этих местах, не знали плуга: обработка земли велась мотыгами. И хотя многовековой опыт земледельцев привел к созданию особых, очень специализированных видов мотыг, прекрасно приспособленных к самым разнообразным видам работ, все же при такой технике обработки земли производительность труда оставалась очень низкой. Соответственно и верхушке перепадало не слишком много налогов. Содержать постоянную армию за счет рабов и покоренных племен – невозможно. Недаром они никогда не собирали отряды для набегов свыше нескольких тысяч человек. Мало того, обычно на участке растительность вырубали, а потом срубленные растения сжигали; их зола служила удобрением при посеве. К сожалению, почва, дающая в первые пару лет отличные урожаи, быстро истощалась. Это и толкало к переселеню на новые земли и на поиск новых источников дохода при помощи оружия, не позволяя долго задерживаться на одном месте. В Эмбо племя амбето, составляющее костяк захватчиков, едва ли не в первый раз столкнулось с кардинально другим типом агрокультуры и развитыми ремесленными производствами. Не сразу, но вполне сознательно негусы поставили себе на службу остатки социальных и политических институтов империи. В результате они с течением времени подчинили часть родственных племен и стали набирать все большую силу. Пиком успехов царства Эмбо были прорыв оборонительной линии на границе империи, взятие трех достаточных больших и богатых городов и опустошение приграничных провинций. Человеческие и материальные потери оказались настолько велики, что зашевелились в Карунасе. Был объявлен сбор, и на запад впервые за невесть сколько столетий прибыл лично император со значительным войском. Общее количество военных составило свыше семидесяти тысяч человек, включая местные формирования. Никогда раньше, да и позже, такая армия не появлялась на границе. Военные действия продолжались почти два года и завершились полной и окончательной победой Вечной империи над посмевшей кинуть ей вызов некой областью Эмбо. Хотя все зависело от того, насколько требовалось прославить героические деяния. В Карунасе возвращение с триумфом праздновали почти месяц. На самом деле реальность оказалась гораздо сложнее. Государство амбето было действительно уничтожено. Однако племена настолько упорно сопротивлялись, что на это потребовалось почти семь лет. Потери в армии оказались очень велики, а на вновь возвращенных землях еще требовалось прочно закрепиться. Император вернулся с далекого юго-запада серьезно больным и достаточно скоро отправился на встречу с Солнцем. Никто не сомневался в том, что его заслуги будут высоко оценены, и он сможет сидеть у трона Бога. Вот только ходили упорные слухи об отравлении. Не рекомендуется покидать дворец на три с лишним года, считая дорогу туда и обратно. За время отсутствия могут появиться не расположенные выслушивать твои указания. Впрочем, все это сплетни, упаси бог поминать мать ныне царствующего императора недобрым словом, да и не в Эмбо обсуждать подобное. Там у людей другие заботы. Пока император был в дороге, он все-таки успел разразиться серией указов, а наследник их подтвердил, скорее всего, даже не прочитав. Крайне заинтересованный в новом заселении возвращенной в лоно государства провинции и обороне ее от набегов, он утвердил переход освобожденной территории в статус граничарской, со всеми положенными правами и привилегиями. Лишь особо отличившиеся фемы получили поместья на этих землях. Разрешили переезд туда людей из сословия граничаров, и дополнительно тридцать восемь тысяч крестьянских семей с императорских земель были расселены, получив те же права. Практически каждый поселок или городок на землях бывшего царства Эмбо имел свой свод правил, в которых оговаривалось множество условий. Изменить их даже при условии пожизненной воинской службы было нельзя. Согласно данному Уставу все граничары обязаны строить укрепления, а в случае мобилизации все мужчины с восемнадцати лет должны встать в строй. Зато и налоги они не платили. Естественно, имелись и другие категории жителей. Остатки старого населения (ремесленники и крестьяне), переселенцы, не относящиеся к амбето, бывшие рабы, добровольно или насильственно посаженные на землю прежними властями, и множество других категорий людей с самым разным правовым статусом. Тем не менее, каждая община или цех имели собственные договоры с четко расписанными правами и обязанностями. Они платили налоги своим фемам или в полковую кассу, но при этом приезжие обнаруживали полное отсутствие униженности и заискивания перед вышестоящими. Любой крестьянин держался с достоинством и мог при определенных условиях достаточно легко переходить из сословия в сословие. Это было просто замечательно, однако далеко не для всех. Фем Найзак даже официально ничем не отличался от любого другого фема. На словах. В реальности разница существовала, и кардинальная. Земли, за счет которых он жил, за которые воевал, принадлежали не ему, а полку. Он мог подняться и стать командиром, но кроме достаточно мелкой суммы на прокорм и поля с огородом, ничего существенного не имел. Конечно, иногда в походах можно было получить и существенные трофеи, но раз на раз не приходится. Возможность вернуться на манер отца после многолетней службы, чтобы рвать жилы и без того израненного тела за плугом, ему с некоторых пор категорически не нравилась. Почему живущие рядом фемы могут иметь сотни работников и лишь изредка участвовать в боях, а он, будучи по званию совсем не маленьким человеком, не может? Заставить работать на себя возящихся в грязи мужиков он не имеет права, да ведь даже лишних рабов трудиться не заставишь. На его участок хватало и десятка работников, а держать круглый год и кормить необходимых только в сезон – та еще морока. Ничего удивительного, что достаточно много народа пошло за Акбаром сначала в обычные набеги, а затем и в экспедицию на Великую реку. Казалось бы, вот оно – свои земли с закрепленными за ними рабами. Зря, что ли, кровь проливали? Ан, нет, визирю захотелось отобрать. Немалое количество новых собственников мечтало перерезать ему глотку за всевозможные утеснения и попытки внедрять не нравящиеся ветеранам законы. Когда Акбар позвал их в очередной раз, большинство даже не раздумывало. Служить не общему делу, а конкретным людям? Если жалованье поступает полновесным золотом, не играет роли, кто наниматель. Зачем Годрасам армия из профессиональных вояк, можно догадаться без особых проблем. Платят неплохо, дело знакомое, а впереди приятные перспективы. Можно получить землю, и не обязательно на юге. Найзаки не прочь построить свои поместья и в более приятном месте. У проигравших наверняка конфискуют имущество, вот и будет, что делить. Неужели Акбар обманет? Безусловно, нет! Столько лет вместе, кто ему прикроет спину, кроме старых хайдутов? Преданные люди всегда необходимы. Жизнь длинная, и неизвестно, что тебя ждет впереди. Какая, собственно, разница, кого рубить? Вот за что – совсем иное дело. «Еще посмотрим, – подумал он со злостью, – чье имя громче прозвучит. Корни у них, понимаешь, уходят в глубину веков. Я сам себя сделал, и мои дети никому не позволят себя обскакать». Он почувствовал рядом движение, посмотрел на Севида и встретил внимательный ответный взгляд. Тот молча поднял руку, показал на приближающихся всадников. Из парня наверняка выйдет толк. Заметил, что Текин задумался, и привлек внимание. Ага, флажок Дердека, но сопровождает он кого-то постороннего. Аж шесть всадников. Был приказ найти видаков, он и старается. Кто там у нас, скоро разберемся. «Тоже удачный сын», – подумал с гордостью. Хотя на людях он иногда изображал, что путается, на самом деле всех замечательно помнил и на каждого с раннего возраста имел в голове «табличку» поощрений и наказаний. И умерших, а тем более погибших, регулярно поминал в молитве и отделял им долю при еде. Видать, поэтому и остальная семья недурно жила, регулярно молвили покойнички положительное словечко за родовичей перед благим Солнцем.