– Это как? – Давным-давно в империи жил лекарь. Не лучше и не хуже других. Ничем особенным не блистал, а хотелось ему богатства и славы. – Кому не хочется, – тоскливо пробурчал Берк. – Не каждому дано. Я замолчал и выразительно посмотрел на него. – Да ладно, я же не мешаю. – И вот однажды заболел у императора сын-наследник, а для его выздоровления требовался особый корень, растущий в дальних краях. Ехать туда долго, лекарство необходимо сейчас, а ни у кого нужного не оказалось. Один наш лекарь его имел. Естественно, к нему обратились, срочно пригласили во дворец, и когда император наглядно увидел заметное улучшение состояния сына, он изрек: «Проси, чего хочешь!» И лекарь потребовал укоротить на голову всех остальных собратьев по профессии. Вот так надо желать, – закончил наставительно, – с дальним прицелом. И богатство, и отсутсивие у императора возможности обратиться к другому, и слава обеспечены без дополнительных просьб. Берк заржал не хуже жеребца. – Так слава же дурная! – А какая разница? Зато все его знают. Скилак приподнялся, выглянул в окно и внезапно вспомнил о необходимости посетить конюшню. Берку, не сообразившему сразу, чего от него добивается приятель, тот чуть ли не силой помог добраться до двери, бормоча массу абсолютно не связанных между собой оправданий. На самом деле я не слишком удивился. Приезд группы всадников был достаточно шумным и давно ожидаемым. Похоже, явилась моя судьба. Или тот, кто ее должен решать. А что это отнюдь не лейтенант, работающий на повышение, давно понятно. «Ну что ж, начинается новая занимательная игра», – подумал я с азартом. Все возможные варианты давно рассмотрены, и без дополнительной информации ответа не получить. Егеря знают меньше чем ничего, но подчиняются начальству. Значит, это Храм, тем паче что и Вырай об этом говорил. Не император же заинтересовался моей скромной персоной, а больше через голову армейского губернатора некому давать указания офицерам. Я отпил очередной глоток пива и настроился ждать. Терпения мне не занимать, а сам напрашиваться на разговор не собираюсь. На удивление гость появился достаточно быстро. Даже не стал чистить одежду от пыли. Среднего роста, ничем особенно не выделяющийся внешне в толпе нормальных граждан империи. Одежда вполне мирская, по виду – зажиточный ремесленник. Еще и рано облысевший, так что не требуется бриться, да и не понять, относится ли он к сословию жрецов. Татуировка на указательном пальце ни о чем не говорит. Священники и служители имеют одинаковые знаки, а их уровень и компетентность – разные. Только вот глаза цепкие, неприятные. Кого все-таки по мою душу прислали и зачем? – Долго же мне пришлось гоняться за вами! – прямо-таки лучась счастьем, воскликнул подозрительный тип. – Я в чем-то обвиняюсь? – старательно изобразив недоумение, поинтересовался у него. – Конечно же, нет! У Храма нет к вам никаких претензий! Вона как, на «вы» обращается. Огромное уважение к ремесленнику. Не цедит сквозь зубы «ты». А насчет принадлежности я все-таки не ошибся. Жрецы. – Тогда я пойду запрягать лошадей, – поднимаясь, сообщил ему. – Бессмысленно потеряно три дня. Слегка спровоцировать для проверки никогда не вредно. Не затем Высматривающий трясся по горам, чтобы сделать ему на прощание ручкой. – Сядьте, – уже без особого удовольствия сказал жрец. – Не заставляйте меня думать о вас хуже, чем вы есть. Не настолько вы наивны и глупы. – Значит все-таки арест? Но за что? Он поморщился, дрожь в голосе и готовность зарыдать ему явно не понравились. – Если уж искал, так имею к вам дело. Предложение. – И зачем требовалось держать меня здесь? Время дорого при любой болезни. Надеюсь, успеем. Я всегда счастлив помочь Храму Солнца! – закричал с энтузиазмом. – Кто болен? Священник в Серкане? Немедленно выезжаю! – Стоп! – приказал Высматривающий. – Прекратите ломать комедию! – Почему комедию? – удивился и захлопал глазами. – Я всегда к вашим услугам. Пусть тебе, пренебрегший вежливостью и не пожелавший представиться благодетель, называющий себя посланником Храма и при этом забывший обрить голову, всегда светит Солнце, и дождь вовремя выпадает к твоим ногам. – Уф, вздохнул, переводя дыхание. Такая длинная фраза! – Я внимательно слушаю. – Меня зовут Талмат, я Высматривающий из Храма Солнца в Карунасе. – Я… – Прекрасно знаю. Именно вы мне и нужны. Придется проехать со мной в столицу. – Зачем? – на этот раз без всякой игры с недоумением поинтересовался у него. Очень неожиданно прозвучало. Случалось, меня приглашали под покровом ночи, не желая информировать завистников о недомогании, но Высматривающий, гоняющийся за лекарем, да еще привлекший чуть ли не полк егерей, чтобы позвать в дальние края, это очень оригинально. О таком слышал впервые. – Уж где-где, а там хватает и магов, и лекарей. Я не настолько страдаю повышенным самомнением, чтобы утверждать, что лекаря лучше меня не существует. Могу назвать имена очень недурных, проживающих гораздо ближе к столице. И чтобы пригласить их, совершенно не требуется Высматривающий. – На месте все объяснят. – Извините, я свободный человек, и никому не обязан верить на слово. Закон есть закон. Но надо мной нет покровителя. Я никому не клиент[1], и не обязан отправляться вопреки своей воле куда бы то ни было. – А император? – О! Это другое дело! У вас есть приказ, предписывающий мне прибыть в Карунас? Кем подписан? Талмат хмыкнул. Естественно, никаких бумаг при нем не было. Стал бы он крутить свои подозрительные кренделя, имей на руках хоть что-то. Да пришли бы домой к Выраю и продемонстрировали официальный указ из дворца, и сам бы я прибежал в порт к ожидающему отплытия кораблю. Правда, на самом деле как раз и не пришел бы, а спрятался бы получше. Не почуял сразу, насколько воняет, а то бы никогда не нашли, но это объяснять ни к чему. – А других способов воздействовать на вас, кроме приказа, не имеется? Скажем, ваша ученица? – Это становится занимательным, – согласился с ним. – Заставить сотрудничать под пытками. Она мне не жена и не дочь. Я опекун. Неприятно, но как-нибудь переживу. Можно еще и меня потыкать острыми железками. Совершенно верно, мне будет больно, и я даже соглашусь следовать за вами. Одна проблема, боюсь, что заставлять лекаря лечить человека насильно – опасно. Я ведь чисто из вредности доведу больного до могилы. Есть разные любопытные способы, и отсрочить приход смерти знающему человеку тоже несложно. Не под ножом умрет и совсем от другой причины. А что потом будет, не особо важно. Я давно не мальчик и найду, что говорить в свое оправдание. – Откровенно. – Я – да, я вполне откровенен. Терять особо нечего. От вас пока не услышал ни слова по делу. Есть ведь и другой вариант. Не жизнь спасать меня приглашают, а отправить неудобного человека в гости к Солнцу, не дожидаясь его естественной смерти. Кому-то понадобился незнакомый яд. И этот кто-то достаточно могущественный, чтобы отправить за мной Высматривающего высокого уровня, – достаточно прозрачно намекнул я на внутрихрамовые дела: приходилось слышать имя Талмата, хоть мы и провинциалы. – Вот не желает он иметь дело с постоянными лекарями в Карунасе. Напрашивается вопрос о не менее могущественном враге и его родственниках. Они в обязательном порядке займутся поиском отравителя и изготовителя сей гадости. В таком случае меня так или иначе сразу после выполнения заказа будет ждать убийца. Зачем пославшему вас свидетель? Спасибо, мне и так хорошо. Интриги высшего общества не для меня. Я человек маленький и хочу дожить свою жизнь спокойно. – Поехать все-таки придется. – Зовите кузнеца с цепями, – с готовностью протянул руки. – Я обещаю, – никто не заставит вас совершать поступки, – он на мгновение запнулся, – идущие вразрез с совестью и честью. Лечить, возможно, придется, но точно не высокопоставленных жрецов и чиновников. Более того, я обещаю, если предложение не понравится, вы свободно уйдете. Впрочем… хм… наведя справки о вас, представляю вашу реакцию. Я демонстративно вздохнул. – Любопытство и тяга к новым знаниям. Очень обширная библиотека у вас дома, не только по части медицины. И потом… От иных формальных просьб никто не отказывается. Да и награда весомая. Переводя нашу беседу в более приятное деловое русло… сколько вы, собственно, заработали в прошлом году своим искусством лекаря? – После уплаты Храму положенной десятины где-то две тысячи золотых, – прикинув, сознался я. Он и так должен знать. Доход совсем не сложно вычислить по размеру налога. На самом деле побольше заработал, да мне лень считать подарки. Их я в число гонораров никогда не включал. Подарок и есть подарок. Жареная курица или кольцо с алмазом никого не касаются. – Две тысячи золотых за поездку в Карунас без определенных обязательств вас удовлетворят? – С обязательством Храма и не наличными. – Конечно, можно даже на другое имя, – он улыбнулся. – Вот обратную дорогу оплачивать никто не станет. Мы договорились? Я согласно кивнул. А куда деваться, если так красноречиво уговаривают. Или железо, или золото. Потеряться по дороге наверняка будет сложно, но кто сказал, что невозможно? Не нравится мне такая щедрость, и вся эта история крайне подозрительная. – Значит, можете запрягать лошадей. Отбываем. Кстати, – сказал он уже в спину, – что вы такое пообещали старейшине? Не в его обычаях путешествовать без серьезной охраны. Побеседовал мой новообретеный благодетель с аголинами. Всерьез пообщался и как бы не с каленым железом в руках. Ну и бог с ним. Ответ давно заготовлен. – Книгу «Ритуалы магии», – пожав плечами, любезно сообщил ему, с интересом наблюдая, как сузились зрачки Высматривающего. Наличие таких сочинений – прямая дорога на костер. Они не для непосвященных. Так что, не удивительно в данной ситуации желание обойтись без свидетелей. – Увы, не имею, – разочаровал я любопытного. – Зато старейшина очень возжелал ознакомиться с содержащимся там материалом. Талмат задумчиво кивнул. Что он подумал, несложно догадаться. Убедить недоверчивого старикашку можно было, только процитировав трактат достаточно близко к тексту – в доказательство его наличия. Так что, можно сделать сразу два вывода. Я читал, а он слышал. Оба хороши. Но на этом меня не поймать. Есть в моей библиотеке «Трактат о гнусностях недостойных». Очень редкое издание трехсотлетней давности, вышедшее из-под руки Первосвященника Бруна. Он излишне увлекся, благослови его Солнце за дурость, гневными разоблачениями подлости и гадкого поведения магов и кое-что привел в пример. Умному достаточно намека. Пусть Высматривающий копается в моем собрании книг и проверяет наличие запрещенной литературы. Просто никому не пришло в голову, что из трехсот экземпляров выпущенной книги еще что-то сохранилось. Она не для публики, и зачем отпечатали, да еще и часть пустили в продажу, теперь уже не выяснить. Обычная дурь и нежелание возражать начальству. – Первосвященник Брун стоит в библиотеке на самом видном месте, в список запрещенных книг он никогда не входил, – объяснил с улыбкой. Любопытно, сам-то он «Ритуалы магии» в руках держал? Такая гадость! Хуже всего, что использовали, и действовало. И если в Храме Солнца в курсе того, что в книге написано, не применяют ли и там втихомолку эти методы? Мда… Уверен – держал он книгу в руках, не мог не изучать. Процесс двадцатилетней давности над магами шел под его началом. Мелкий Высматривающий наткнулся на кубло злодеев с сомнительными умениями, расследуя совсем другое дело. Не испугался наличия в числе балующихся запретными знаниями принца крови из императорского рода и пошел через голову прямого начальства выше. Тогда и карьера сдвинулась с места, недаром имя знакомое. Не каждый знает подробности тех событий, ну да я с пользой для себя переписываюсь с некоторыми знакомыми. И не через официальную почту письма отправляю. Знаю, там изредка шибко любопытные вскрывают конверты, проверяя их содержимое. Не все подряд, только подозрительных адресатов. Интересно, а открыть книгу он посмел? Должны же Высматривающие знать, что ищут, а то можно приклеить другую обложку, и никаких вопросов! Джад фем Годрас Джад фем Годрас без особой спешки поднялся по узкой тропинке к вершине холма. Сейчас требовалось не просто побеседовать, а принять важнейшее решение. Разницу между собой и младшим братом он знал прекрасно. Если он в семье всегда считался умным и рачительно управлял немалыми владениями рода, то Акбар был сильным. Конечно, оба они родились отнюдь не дураками, и, поменявшись местами, вполне приспособились бы со временем к другой деятельности. Все дело в том, что такая жизнь устраивала обоих. Джад ворочал хозяйственными делами и мог смело заявить, что много лет проводил правильную политику. Благосостояние росло, на него смотрели с огромным уважением не только в провинции. Все было правильно, и тем не менее, иногда он втихую, ни с кем не делясь, завидовал своему собственному младшему брату.