Боль. Это по-настоящему. В трех футах от места аварии на земле неподвижно лежит фигура. Большое тело мужчины, прижавшее крошечный комочек ярко-желтого материала. Звук становится громче, мне кажется, что мое горло сейчас разорвется в клочья, и я понимаю, когда рвусь к ним, что этот звук - это крик. Это мой. Крик. Я тяжело падаю на землю на колени и почти не замечаю резкой боли, когда острые осколки стекла впиваются в мою плоть. Все, что я чувствую, это онемение. Кровь, она повсюду, на земле. На них, они все в крови. Кто-то тянет меня за руки, и я думаю, мне говорят, чтобы я не трогала их, но как я могу остаться в стороне. Мое сердце лежит на земле, передо мной, и мне необходимо знать, что оно все еще бьется. Я ничего не вижу из-за потока слез и ничего не слышу из-за грохота в моей голове, поэтому кладу руки на два тела, прижатых друг к другу передо мной, и когда не чувствую биения своего сердца, я понимаю. Оно остановилось. Никакой боли. Это не может быть правдой. Три дня спустя. Светит солнце, отбрасывая блики на два гроба, которые опускают друг за другом в землю. В большом с бледно-лиловыми розами на крышке, находится одна половинка моего сердца. Во втором, таком крошечном, с красивыми бледно-лиловыми маргаритками в лапах мягкой игрушки - медведя, даже не знаю, как помещается вторая половина моего сердца. Как солнце может светить? Разве оно не понимает, что потеряло свои самые яркие лучики? После аварии я оставалась в оцепенении и держалась за него, понимая, что без боли была надежда, что все это не по-настоящему. Но, когда доктор вернул мне простое золотое кольцо и крошечный золотой медальон, я почувствовала ее. Невыносимая боль разрывала меня, каждая клеточка, каждый нерв, все мое тело корчилось в муках. Боль. Нет. Я не верю этому. Боль. Это реальность. Я одинока, несмотря на толпу людей вокруг меня. Люди разговаривают со мной, но я их не слышу. Мне хочется спросить, где третий гроб. Я не могу жить без сердца, верно? И все-таки, вот она я, мои сердце и душа похоронены, а я, каким-то образом, дышу без них. Когда я сталкиваюсь с тем, что вынуждена жить, я понимаю, что благодарна за отсутствие этих жизненно-важных органов. Без них я ничего не чувствую. Я ухожу от всех, игнорируя каждого, кто обращается ко мне, я оставляю все свои чувства и эмоции позади. И хотя это моя реальность, я не чувствую никакой боли. Глава 1 Чейз — А теперь, — я прищуриваюсь и пригвождаю нескольких своих самоуверенных и нахальных студентов строгим взглядом, — не думайте, что выбрав "Власть и Доминирование" в качестве своей темы, я приму кучку курсовых по БДСМ. Если вы усвоили что-либо из этого курса, вы поймете, что это больше, чем флоггеры и обращение к кому-либо "Папочка". — Класс взрывается смехом. — Все, кто выберет эту тему, будут оцениваться жестче, чем, скажем, такие темы, которые никто и никогда не выбирает, как "Когнитивные связи в принятии решений" или "Вклад родителей". Смех затихает, и некоторые из студентов стонут, определенно, все они собирались отправиться в Тамблер (Tumblr - Тамблер - микроблог для общения. Прим.пер.), чтобы начать свои исследования сразу после окончания занятий. Я усмехаюсь над их разочарованием и продолжаю. — У вас есть две недели, чтобы закончить это задание в соответствии с требованиями критериев оценки. В среду и пятницу, на этой неделе, мы перенесем занятия в Медиа Центр, чтобы начать наше исследование. Все работы необходимо сдать за неделю до выпускных экзаменов, и это двадцать процентов вашей итоговой оценки, что можно увидеть в плане ваших занятий. У кого-нибудь есть вопросы? Мак, местный оболтус, поднимает руку. — Две недели не так много для научной работы в двадцать пять листов, Доктор Монро. Особенно, когда выпускные экзамены не за горами. Несколько студентов тяжело вздыхают, выражая согласие. Я хмурюсь, сдвигая брови вместе, словно обдумываю его жалобу. — Знаешь, Мак, ты прав. Забудьте о задании. Я смеюсь, когда они радостно улюлюкают. — Шутка. Выполняйте задание. Не ленитесь. Большинство из вас является выпускниками университета Чикаго и планирует этим летом проходить интернатуру в психиатрических клиниках и в частных практиках. Думаете, им нужны ленивые задницы? Некоторые студенты смеются над моим ругательством, в то время как другие ворчат по поводу моей не-такой-уж-и-смешной шутки. — Я здесь для того, чтобы усложнить вам жизнь, — я награждаю Мака серьезным взглядом и опускаю свои очки в черной оправе на нос, — Потому что те пациенты, с которыми вы столкнетесь, будут намного жестче, чем я. Смиритесь и выполните задание. Увидимся, ребята, в среду, и не забудьте разместить свою тему на Blackboard (система централизованного электронного хранилища учебных материалов, курсов и т.п. Прим.пер.) перед следующим занятием. Студенты, вздыхая, начинают ерзать и собирать свои вещи. Корт, мой ассистент, спускается вниз по ступенькам и бросает свою сумку на мой стол. На данный момент он является моим ассистентом уже два года, но через несколько недель, когда он выпустится, я его потеряю. Затем начнется кошмар с поиском нового ассистента на его место. Этот парень знаком с тем, как я предпочитаю оценивать работу, и помогает мне с организацией процесса. Хреново, что осенью мне придется начинать все сначала. — Ты даже меня провел, а я знаю, что твоей чокнутой заднице нельзя верить, — ворчит он и закатывает глаза, наклоняясь к столу. Я смеюсь, пока собираю свои записи и запихиваю их в толстую, кожаную папку. — Это двадцать пять страниц. Они справятся с этим — и ты тоже. — Я, скажем, мог бы воспользоваться двумя неделями в качестве дополнительного времени для исследования, — дуется он. Запихивая папку в свою сумку, я удивленно приподнимаю бровь. — Серьезно, Корт? Ты напечатал задание и внес мои заметки в Blackboard. Ты и правда полагал, что я попусту потрачу время на эту работу, и ты от меня так легко отделаешься? Он хмурится и расстроено проводит рукой по своим отросшим светлым волосам. — Думаю, что выдавал желаемое за действительное. У меня стресс и куча проблем с занятиями - на каждом из которых загрузили хреновой кучей заданий в последний момент. Но мне следовало догадаться, зная, что ты бескомпромиссный засранец. Я поднимаюсь, подхожу к нему и хлопаю его по плечу. — Да брось. Я угощу тебя ужином, нытик. Я проверю темы, когда они появятся сегодня и завтра, а потом добавлю их в таблицу. Ты сможешь, — я показываю пальцами в воздухе кавычки и подражаю ему плаксивым голосом, - "поучить". Смеясь, он отмахивается от меня и закидывает свой рюкзак на плечо. — Ты придурок, Чейз. Неудивительно, что у тебя нет девушки. Я показываю ему средний палец и хватаю свою сумку. — Думаю, за свою дерзость ты заслуживаешь двойки. Кроме того, — я поддразниваю его, играя бровями, — Они не могли справиться с Чейзом. Он толкает дверь аудитории, открывая ее, и я выхожу следом за ним. — Большинство женщин, — бормочет он так, будто это он профессор, а я студент, — предпочитают заполучить того, на кого охотятся они. Ты никогда не будешь счастлив ни с одной из них. Я почесываю темную щетину на своем подбородке, обдумывая его слова. — Я уже какое-то время встречаюсь с Саванной. Он смеется за моей спиной. — Какое-то время? Чейз, ты встречаешься с ней три недели. Девушка почти распланировала вашу свадьбу и дала имена всем вашим будущим детям. И когда она тебе надоест, и ты ее бросишь, кому, как ты думаешь, она будет неделями выносить мозг? Может Корт и мой ассистент, и младше меня на восемь лет, но мы стали довольно хорошими друзьями. К несчастью для него, он был свидетелем моих нескольких неловких расставаний. Включая Сэви. — Она не докучала тебе, — я смеюсь и открываю дверь, которая ведет на улицу и на парковку. На этот раз он рявкает. — Мудак! Она преследовала меня в Фейсбуке и отправила мне около пятидесяти семи сообщений с просьбой "поговорить" с тобой. В конечном итоге, мне пришлось заблокировать ее задницу. Так что да, она выеб*ла мне мозг. Мои мысли вернулись к Сэви. Милая, изящная, с короткой стрижкой, Сэви. Ее стриженные, с неровными прядями темные волосы и ямочки привлекли меня. Ее неуверенность и давление, чтобы определить наше будущее, было тем, что оттолкнуло меня. Женщина была великолепна в постели. Но после того как мы выбрались из постели, начались проблемы. — Может мне стоит позвонить ей и пригласить поужинать с нами, — дразню я его, чтобы посмотреть "клюнет" ли он. — Сделай это, и я подожгу твою малышку, — угрожает он, поддаваясь на мою провокацию. Пока мы шагаем по парковке, я ищу свою малышку. Ничего кроме плавных изгибов и лоска. Моя девочка не ноет и не жалуется, когда я не опускаю стульчак на унитазе вниз, и не просит меня называть ее своей девушкой. На самом деле, она мурлычет, когда я завожу ее. — Сделаешь это, и я сожгу ''тебя''. Он разражается истерическим смехом, пока мы приближаемся к моему черному с темно-серыми гоночными полосками Доджу Челленджер. Я купил ее в декабре — небольшой подарок самому себе. Платеж за нее превышает мою закладную, но она того стоит.