— Доктор Монро, — ахает миссис Шраге, когда я захожу в цветочный магазин после занятий. — Сегодня среда, ''полагаю''. Я усмехаюсь, потому что годами я приезжал сюда, как часы, каждый вторник, и уверен, она в растерянности, почему я здесь в среду. Особенно после того, как был тут только вчера. — Мне нужны цветы. Счастливые. Которые сказали бы "Мои мысли только о тебе, и ты самое прекрасное, что я когда-либо встречал". Возможно голубого цвета. Её глаза расширяются от удивления. Обычно, когда я прихожу сюда, мой заказ уже готов, и мы почти не разговариваем. По вторникам у меня, как правило, дерьмовое настроение, и, уверен, все это чувствуют. Вероятно, увидев меня весёлым, она ещё больше теряется. — Эм, что ж, дайте-ка подумать. У нас есть тюльпаны вашего любимого цвета, — начинает она, но я отмахиваюсь от ее предложения. — Сегодня я хочу голубые. — Хорошо, ладно, нам только что доставили самые великолепные ирисы. Желаете взглянуть? Я киваю и наклоняюсь над прилавком, пока она уходит. Выхватив карточку из стопки, я пишу Тори послание. «Поужинай со мной, красавица. Надеюсь, эти цветы украсят твой день, и ты будешь думать обо мне, как бы сильно не старалась не делать этого. Заеду за тобой в шесть. Ради Бога, надень джинсы, женщина.» — Ч. — Ах, — щебечет миссис Шраге, — вот и они, и пахнут чудесно. Как только я замечаю нежно-голубые цветы, я улыбаюсь. Они идеально подойдут к ее ярко-голубым глазам и, надеюсь, заставят улыбнуться нежные, надутые губки. — Я беру их. Глава 8 Тори Я снова становлюсь собой: женщиной, которую знаю и которая меня устраивает. Я прохожу через стеклянные двери здания, где работаю, безукоризненно одетая в темно-бордовую юбку с легким клёшем чуть выше колена, белую блузку и приталенный пиджак; немного макияжа, мои непременные туфли на двенадцати сантиметровых каблуках, и ни один волосок не выбивается из прически. Мне хочется облегченно вздохнуть, я чувствую себя в безопасности, спрятавшись за своей броней. Это моя зона комфорта. Я быстро иду к лифту, каблуки цокают по холодному мраморному полу, напоминая мне, что Виктория, Снежная королева, вернулась. Я оставила растрепанную, рыдающую, уязвимую Тори у Чей... там, где провела прошлый вечер. Я не собираюсь думать об этом, о нем. Соберись, Тор... Виктория. В лифте я стою между парочкой адвокатов, работающих в моей фирме первый год. Они бросают на меня любопытные взгляды, и одна из них даже открывает рот, чтобы заговорить со мной. Вопросительно приподняв бровь, я одариваю их леденящим душу взглядом, тем самым затыкая ее, прежде чем она сможет что-либо сказать. Здорово, Чей..., ''тот вчерашний парень'', разрушил мой имидж, который я создавала в течение пяти чертовых лет. Придурок. Я чувствую себя немного виноватой, когда вспоминаю, каким милым он был прошлым вечером, не бросил меня и не психанул, когда я расклеилась. Не важно. Звук остановки лифта заставляет меня вздрогнуть, и выйдя из лифта, я ступаю на роскошный серый ковер, кивнув Дженис, секретарю, в знак приветствия. Ее взгляд прикован ко мне, словно она пытается что-то рассмотреть во мне, но я ставлю ее на место, как и адвокатов в лифте, и она быстро отворачивается к своему столу. Это будет утомительно. Стейси сидит за своим столом, печатая что-то на компьютере. Почувствовав мое присутствие, она поднимает голову. Стейси улыбается и встает, протягивая мне кружку кофе, отчего я останавливаюсь, как вкопанная. Обычно, Стейси не улыбается мне. Она не приносит мне кофе. Какого черта? Ее внимательность растапливает лед, в который я себя заточила. Это что-то незначительное...неопределенное? Я слегка выведена из равновесия, поэтому просто киваю, беру кофе и направляюсь к двери своего кабинета. Улыбка Стейси становится шире, ее лицо озаряется, и впервые я замечаю, что она очень красивая девушка со светло-каштановыми волосами длиною до плеч, выразительными зелеными глазами и шикарной фигурой. При виде ее восторженного состояния я испытываю какое-то непонятное чувство, так что продолжаю двигаться к своему кабинету. Кабинет для меня является домом больше, чем собственная квартира. Здесь нет ни одной личной фотографии, однако имеется множество дипломов, развешенных на стенах, и наград, расставленных на полках. Это место — мое убежище, где я господствую в одиночку, но не одна. Опустившись на ужасно удобное рабочее кресло, я приступаю к работе. Мне необходимо многое наверстать из-за своего вчерашнего раннего ухода. Стейси тихо стучит в дверь и входит, отрывая меня от работы. — В чем дело, Стейси? У меня много работы, и я только что пришла. Это может подождать? — я стараюсь, чтобы мой голос не звучал резко, но мою раздражительность невозможно не заметить. Она на мгновение замирает, и на лице появляется выражение неуверенности. — Хм, мисс Ларкин, сейчас полдень. Вы проработали пять часов без перерыва. Вам пришла посылка, и я подумала, может, вы захотите заказать обед. Я вздыхаю, говоря своей внутренней стерве отвалить, и попытаться не спешить с выводами в будущем. — Извини, Стейси. — От удивления ее глаза становятся большими. Какого хрена? Может я и интроверт, но не похоже, чтобы была груба или вообще не разговаривала с ней раньше. Еще одна попытка? Потому что я чувствую, что это чушь собачь'. Неужели я была настолько ужасна? Ладно, новое правило: оставаться в стороне, но присутствовать. — Я потеряла счет времени. Спасибо, что ты такая исполнительная. — Ни.Каких.Эмоций. — Вообще-то, да, закажи мне, пожалуйста, салат из кафе за углом и давай, неси сюда эту посылку. И...м-м...спасибо. Уголок ее губ приподнимается в улыбке, которую она пытается скрыть, и, развернувшись на каблуках, она направляется к своему столу. Спустя мгновение Стейси возвращается с самым великолепным букетом синих ирисов, которые я когда-либо видела. Они помещены в красивую стеклянную вазу, украшенную витиеватой матовой гравировкой. Как только она входит, цветочный аромат распространяется в воздухе, и сладкий запах наполняет мои легкие. Мое сердце начинает бешено колотиться, и мне не хватает кислорода. Стейси ставит цветы на мой стол и протягивает мне сопроводительную записку. Какое-то время она переминается с ноги на ногу, и я понимаю, что ей очень хочется остаться и узнать, от кого цветы, и, что говорится в записке. Я открываю карточку и говорю Стейси: — Они от Чейза, того парня, который вытащил меня отсюда против моей воли вчера. Щеки Стейси розовеют от радостного волнения, но это все, чем я готова поделиться. — Ты не позаботишься о моем обеде...пожалуйста? Я добавляю это последнее слово, зная, что обычно отдаю приказы не задумываясь. Не знаю, почему я чувствую необходимость изменить эти мелочи. Я живу так, как мне нравится. Понятно? Вот почему Чейз оказывает на меня плохое влияние, и я должна держаться от него подальше. Неохотно Стейси возвращается к своему столу, и как только она уходит, а дверь плотно закрыта, я разворачиваю записку и читаю. Непонятное чувство растет с каждым ударом моего сердца, тепло становится обжигающим. Я читаю ее снова и снова и качаю головой. Он не просил, он просто приказал мне поужинать с ним. Только за одно это я должна ему отказать. Потянувшись за телефоном, моя рука застывает на полпути. Я очень занята, а у него сегодня лекции, мне стоит подождать и отменить ужин позже. Я переставляю цветы на стеклянный журнальный столик в центре своего небольшого уголка для переговоров в другом конце кабинета. Я поворачиваю вазу туда-сюда, пока не убеждаюсь, что так они лучше всего будут смотреться с моего стола. Затем я возвращаюсь к работе и больше не смотрю на цветы. Врунишка, врунишка… Я почти не смотрю на них. Голова как шишка!.. Ладно, я смотрю на них каждые десять минут или около того, думая о Чейзе и наслаждаясь приятным ощущением, которое они вызывают в моей груди. После обеда я снова погружаюсь в работу, но звонок интеркома прерывает меня. Я нажимаю кнопку, и Стейси сообщает, что моя мать на линии. Пронизывающий холод захватывает мое тело, подавляя те теплые, приятные ощущения, которые я испытывала ранее. Я не люблю разговаривать со своей семьёй. Они отказываются принимать мое желание не обсуждать прошлое. Всегда вызывают у меня воспоминания, заставляя "принять" то, что случилось и отпустить это. Я злюсь, а следом приходит печаль. Хаотичные эмоции, которые я совсем не хочу испытывать. Мне стоило уже давно отправить обратно то приглашение на свадьбу с извинениями, но, думаю, я также могу ответить на этот звонок и покончить с этим. — Переключи на нее, Стейси. Я воздвигаю вокруг себя самую толстую стену, готовясь столкнуться с разочарованием в ее голосе и поднимаю трубку, когда снова раздается звонок. — Привет, мама, — отвечаю я. — Виктория! Я так рада, что ты решила приехать на свадьбу! Даниэль в восторге! Она только об этом и говорит с тех пор, как мы получили твое подтверждение! — подождите, я не... — Мама, тут, должно быть, какая-то ош... — начинаю я. — И со спутником! — продолжает она, не замечая, что я начала говорить. — Виктория, я так рада. Я так счастлива за свою девочку. Он, должно быть, очень особенный, раз ты решила привести его домой на семейную свадьбу. Не могу передать, как мы все взволнованы. Со спутником? До меня доходит...Я убью Стейси. Затем я думаю о Чейзе и понимаю, что это, должно быть, совместный заговор. Им обоим не несдобровать. — Я знаю, ты занята, родная. Всегда так много работаешь. Так что, расскажешь мне о нем все в эти выходные. — Ее голос становится хриплым, и я борюсь с собой, чтобы не стукнуть головой об стол. Слезы. Я не плачу. — Увидимся в субботу. Я люблю тебя, Виктория. Они были бы счастливы, что ты продолжаешь жить. — Я сжимаюсь, каждый мускул моего тела напряжен. Гнев бурлит во мне, но прежде чем я успеваю выразить свою ярость, она вешает трубку. — Стейси! — кричу я. — Быстро иди сюда! — я делаю несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться. Она робко входит, настороженно глядя на меня. — Все хорошо? — О чем ты, черт возьми, думала, посылая ответ на приглашение, да еще и с пометкой "плюс один"? — мой голос становится все громче, дойдя до крика на последнем слове, отчего она вздрагивает. — Чейз сделал пометку. Я подумала, что вы обсудили это заранее. Она заламывает руки, и я не уверена, пытается ли она оправдаться или нет. В любом случае, дело сделано, а она лучший личный помощник, который у меня когда-либо был, так что вряд ли я ее уволю. — Стейси, позволь тебе кое-что прояснить, ты ''всегда'' будешь уточнять у меня, прежде чем решать вопросы личного характера. — Она кивает, в ее глазах стоят слезы, — Теперь, возвращайся к работе, и мы забудем о том, что случилось. — Она облегченно вздыхает и поспешно удаляется к своему столу. А теперь, что касается этого коварного, чересчур уверенного, вызывающе целеустремленного придурка. Я хватаю свой телефон и перелистываю контакты в поисках его номера, но прежде чем нажать вызов, я решаю, что это необходимо сделать при личной встрече. Мне нужно все это прекратить, раз и навсегда. Без пяти шесть раздается звонок телефона, оповещая меня, что это звонит консьерж. Гари сообщает, что ко мне посетитель, и я отвечаю, чтобы он поднимался. Пришло время принять настоящую меня, поэтому я приглашаю его к себе домой, в стерильную, холодную обстановку, которая является моим отражением. Я жду его возле двери все еще в своем рабочем костюме, удостоверившись, что я полностью собрана. Раздается звонок в дверь, и я распахиваю ее, жестом приглашая его войти. При виде него непрошеная волна возбуждения проносится по моему телу. Он хорошо выглядит, чертовски хорошо. Джинсы низко сидят на бедрах, футболка с эмблемой Кабс удачно подчеркивает его широкие плечи, бело-голубые конверсы на ногах, и эта чертова ямочка, появляющаяся на щеке, когда он мне улыбается. Когда он видит меня, его карие глаза становятся еще темнее за линзами очков. Прежде чем я успеваю что-либо сказать, он обхватывает меня рукой за талию, прижимая к своей твердой груди, и удивляет меня самым лучшим приветственным поцелуем, который я когда-либо получала. Когда он наконец отстраняется от моих губ, я снова пребываю в тумане и едва помню, как меня зовут. Он отходит и, нахмурившись, рассматривает мой наряд. Мне сразу же начинает не хватать его ямочки на щеке. — Я специально сказал тебе надеть джинсы, Тори. — Говорит он с укором, но в его тоне на самом деле нет осуждения. Чейз целует меня в щеку и разворачивает к себе спиной. Перед моим лицом внезапно появляется сумка, и он шепчет мне на ухо: — Почему-то я знал, что мне понадобится это. — Он покачивает сумкой передо мной, нежно целуя меня в шею. Я подавляю дрожь в теле, но беру сумку и чувствую, как его губы, прижимающиеся ко мне, расплываются в улыбке. Отступая, он легонько шлепает меня по заднице. — Иди, переоденься, детка. Нам пора идти. Не понимаю, что только что произошло, или, как я оказалась здесь, но вот я стою в коридоре у входа в свою гостиную в облегающих джинсах, красной майке и поверх нее кофта на пуговицах с эмблемой Кабс. Чейз стоит в центре комнаты, озадаченно оглядываясь вокруг. Наконец, он замечает меня, и на его лице расцветает прекрасная улыбка. — Ух ты, ты выглядишь великолепно. Я этого не хочу, но удовольствие, вызванное его комплиментом, овладевает моим сердцем, сжимая его. Я была зла, я знаю, что злилась. Просто, кажется, я не могу достаточно сосредоточиться, чтобы вспомнить, почему. Он подходит и встает прямо передо мной, ноги широко расставлены, руки скрещены на груди, большой палец — под подбородком, а указательный постукивает по его губам. Он пристально разглядывает меня. — Хм-м-м. Не хватает только одного, чтобы образ был идеальным. — Прежде чем я успеваю отреагировать, он вытаскивает все шпильки из моих волос и нежно проводит по ним руками, разбирая пальцами спутанные пряди. Он возвращается в прежнюю позу, затем кивает с удовлетворенным видом. — Идеально.