— У вас здесь всё так... необычно и достаточно мило! Надо в Российских Магических Школах тоже такое устроить. Вот прилечу к ним в гости и обязательно заставлю придумать подобные обычаи. Ну, если, конечно, ваша идея с салютами не запатентована. — Не бойся, сау, патент мы на неё пока не покупали. А так, могу только удачи пожелать и инструкцию по созданию специальных фейерверков у отца попросить. — Ловлю на слове, Маиботхад. Девушка по-лисьи улыбнулась и первой двинулась вперёд. Опережая сына директора, она выскользнула в коридор, заставляя того её догонять. Большинство магов уже собралось на тренировочном поле, но кто-то продолжал стоять у банкетного стола; одни подъедали оставшиеся закуски, другие ворковали со своей парой, пока ещё оставалось время, третьи отдыхали от шумных компаний. Галицкая изучающе огляделась вокруг, но соседок не нашла, зато наткнулась на Пхата, тоскливо общающегося с имитирующим веселье Тиннакорном в отдалении от всех. Она задумалась: были ли у них когда-то отношения? Детские влюблённости? Есть ли в их в сердцах те, кто когда-то был ими любим, но причинил боль, оборвав любую веру в чувства? Прасет проследил за задумчивым взглядом знакомой, заметил парней, с которых она не сводила глаз, и решил рассказать кое-что, чувствуя, что ей будет интересно. Подойдя к ней поближе, чтобы лишние уши историю не услышали, он поведал: — У Пхата никогда девушки не было, только, может, влюблялся однажды, а Корн с девятого класса один. И мне... очень жаль его, если честно. Он не заслужил той боли, что пережил. — Ты о чём? — Удивлённо переведя глаза на собеседника, поинтересовалась Доминика и замедлила шаг. Взгляд его отчего-то стал слишком болезненным, будто он очень сдерживался, чтобы не выдать свои эмоции. — У него девушка-иллюзионистка появилась в четырнадцать. Красивая до ужаса, достаточно выдающаяся для своего возраста и покоряющая с каждым днём всё большее количество мальчишечьих сердец. — Ты так говоришь, будто местную легенду пересказываешь... — А она со временем в неё и превратилась. Ананья — так её звали, — хоть и находилась в отношениях с Корном, своих чувств к нему почти не проявляла. Возможно, вообще иллюзией ему свою любовь навеяла — девочка умелая, вполне могла. Максимум, что Тинн получал тогда от неё, это похвалу в сторону миловидной внешности и накаченного тела, а также поглаживая по торсу, когда он упражнялся без футболки. Да, в четырнадцать лет. Что-то кроме Корн от неё добиться не мог, но был безбожно влюблён и потому пропускал все эти «формальности» мимо, забываясь в моментах близости с ней: объятия, держания за руки на прогулке или телесный контакт во время общения. На год отношений Анья намекнула ему на возможный поцелуй и сказала явиться в тренировочный зал к пяти часам вечера. — Он пришёл, начал готовиться получить обещанный подарок на юбилей, который так давно ожидал. Пока Корн покорно дожидался Ананью и размышлял, как лучше преподнести ей свой подарок, она привела на место встречи всех своих одноклассников и ребят с двух других направлений, среди которых был и я. Притом со мной она и словом не обмолвилась о том, что собиралась сделать, сказав лишь, что меня ожидает что-то весёлое. И тогда при всех собравшихся она во всеуслышание заявила, что Тиннакорн — наивный дурак, который повёлся на сладкое личико, красивые речи и «восхищающий» нежный характер, тогда как сама она всё это время лишь игралась с ним. Свой гадкий поступок Анья оправдала внешностью Тинна, что была пределом мечтаний многих девочек в школе, и сказала, что нравилось ей в нём только его лицо и тело. Также она рассказала, что всё это время у неё был настоящий парень — Уан, а Корна Ананья просто держала на привязи, чтобы другие девушки завидовали и не могли его заполучить, хотя быть с ним на деле она не хотела. — После того момента ни одна магичка не имела желания даже просто общаться с Корном, кроме твоих соседок — тебе достались очень хорошие сожительницы. Хоть его дополнительной способностью и является «расположение» — редкий случай, как ты могла понять, у него и специальность, и доп. сила, — никто больше не поддавался на неё, да и пользоваться ею он не желал. От тяжёлых эмоций после расставания его силы ослабли, Тинн больше не мог использовать Магию в полной мере. С ходом времени всё же многое изменилось, девочки изредка беседуют с ним, увлечённо заглядываясь на его внешность, но никто до этих пор так надолго и не задержался. Пару дней мило общаются, а потом: «прости, мне просто было скучно, а ты очень красив» или «ты просто воспользовался своим даром "расположения" и потому я общалась с тобой!» — Так у него есть дополнительная способность? — Пошатнулась Ника, шокировано прокрутив в голове все воспоминания, связанные с этим парнем. «Он говорил только о специальности — международник, но это... это всё меняет!» — Да... А он что, что-то сделал с тобой? — Сет заметно напрягся. — Нет, просто... когда мы с ним только познакомились, я удивилась, с каким интересом его рассматривала и как романтизировала его облик. Он контролирует свою вторую способность? — Как я уже сказал: после того случая силы его ослабли, а потому нет. Психика пошатнулась — он больше не может следить за своей Магией. Она проявляется, когда пожелает, но не так ярко, чтобы серьёзно привлечь кого-то: возникает лёгкая симпатия и только. — Это объясняет некоторые странности... — Пробурчала Дома, откладывая мысли об этом на потом, чтобы всё обдумать в более подходящей обстановке. — А если говорить про всю эту историю, то... это максимально отвратительный поступок. Что сейчас с этой ш... гадюкой? — Взгляд её всё открывал миру сам, выдавал все желания и идеи, как Ананья расплатится за свои мерзкие действия. — Сау ба, притормози! Ничего ты не сможешь с ней сделать, она уже... не учится. — И где она сейчас? Переехала? Я её из-под земли достану! — Тут ты права... только если из-под земли. Она в межмирье. — Не до шуток сейчас, Сет! — Да разве ж я шучу?! По официальной версии она около трёх лет назад, вскоре после этого поступка, с дуру в гнилой лес, что вокруг нашей школы, сбежала от обедневших ещё за два года до отношений с Корном родителей, а те жители её как родную приняли. Сама понимаешь, что они с себе подобными прогнившими магами делают. — Понимаю, — мысленно предполагая число кусков, на какие её могли разорвать, кивнула магичка Тьмы. — И поделом! Стой. Она разве не знала, чем славятся для них наши леса? Гнилыми все маги обобщённо называли самые обычные для людей лиственные или хвойные леса, что за тьмой «навесных крыш» скрывали всю основную нечисть. Лиственные леса с давних веков были излюбленными местами обитания для черни, а потому часто посещались «тёмными» магами, ведь для них они были местами силы и имели свойство напитывать их магической энергией в особо тяжёлые моменты жизни. Но с остальными мастями находящиеся в гнилом лесу твари не были мирными и существ с особенно грязным прошлым или настоящим забирали к себе, убивая, вытесняя из себя лишь небольшой процент магов, не желая марать конечности о слишком чистую душу. — Знать-то она знала, просто по дурости сочла себя белой, пушистой и донельзя невинной — подумала, что её мёртвые не тронут. Но, это лишь официальная версия. — Настоящая дура... — поразилась темничка, недоумённо качая головой. — Даже нам с первого класса в голову вбивают, что существам, не связанным с «тёмной» частью Магии, категорически запрещено являться в людские леса одним, без темников, вампиров, оборотней или чёрных ведьм! — А она, очевидно, особым умом не обладала, просто хорошо играла, изображая пуп всемирный. Мы с Корном... достаточно хорошо общались до того момента, но я не смог помочь ему — слушался уб... многоуважаемого отца, что велел держать лицо перед всеми и наказал не встревать в чужие разногласия. Я, за счёт бесхарактерного возраста покорно слушал его и не позволил себе как-то поговорить или помочь... другу. Я не дал Корну уверенности, которая была ему нужна... А сейчас слишком неловко начинать диалог — два года прошло, даже и не знаешь, что сказать. — Тебя съедает неловкость или всё же страх за что-то, что было, пусть и уже прошло? — Первое, как я и сказал, страха во мне нет. Но я даже в глаза не могу ему теперь смотреть, так как понимаю, насколько был глуп в пятнадцать. Мне стыдно за себя. Я ведь, возможно, — совершенно точно — был тогда единственным, кто мог ему помочь не утратить уважения в глазах всех тех гадов... но я не помог, — Пхантхэ говорил разочарованно и, остановившись, понуро опустил голову, прижав к глазам ладонь. В голосе его читались и боль, и сожаление, и собственное осуждение, он не мог переступить через себя и, было видно, не осмеливался обсудить всё с самим другом, что явно был близок ему. Всё это отражалось на его лице настолько явственно, что магичка позволила себе ободряюще взять его за руку и мягко вымолвить: — Хочешь, я помогу сделать так, чтобы ни он, ни ты не испытали дискомфорта при общении? Вы сможете спокойно разговаривать и постепенно придёте к тому, что разъясните с ним все детали того происшествия. У тебя появится возможность исправить за те годы молчания все ошибки и придать ему сил сейчас, а он, я уверена, даже в данный момент на тебя зла не держит, что уж будет после задушевного разговора! Темник легко улыбнулся и согласно кивнул воодушевившейся своей идеей подруге, — отчего-то подумалось, что простая знакомая помогать бы ему в таком не стала, ведь странно это было бы, — ответно сжав её ладонь своими пальцами. «Червяк мой дядя! Не думала, что этот мистер настолько мягкосердечный и так печётся о тогдашнем приятеле!» Дойдя вместе до круга собравшихся на поле учеников, пара вклинилась между двух парней, встав друг рядом с другом. С интересом оглядевшись, россиянка заметила в центре зоны для практики несколько крупных ящиков, предположительно наполненных фейерверками. Она неуверенно обвела взглядом существ в круге и попыталась понять, что ей необходимо делать. К своему сожалению в лицах ребят отражалась одна только невозмутимость, а потому чужестранка осталась без ответа. Услышав шумные перешёптывания, прошуршавшие по всему полю, Доминика вновь взглянула на коробки, к которым уже придвинулись несколько магов из старших классов и под всеобщий гомон, очевидно, готовились зажечь салюты. Девушка набрала в лёгкие больше воздуха и приготовилась изливать душу разноцветным огням, что так скоро покажутся в чёрном полночном небе. Она слегка сжала кулаки, выпрямившись так торжественно, словно с минуты на минуту её возглавят представителем всех русских темников и стала ждать. Почему-то ей захотелось взять Тхэ за руку, что из-за тесноты лишь чудом избегал тесного контакта с Никой — понимал важность личного пространства. — Успокойся, тебя не съедят, — хмыкнули у уха, словно эмоции просканировали, и без каких-либо просьб и намёков взяли за руку, успокаивающе переплетя пальцы. — Ага, прочитал-таки мысли, да? — С напускной злостью прошипела Дома, глядя снизу вверх, но руку не вырвала, потому что та подрагивала от странного волнения. Ровно в полночь старшие, что представляли каждую масть, выпустили из ладоней огни разных цветов, медленно поднесли руки к фитилям и поспешили разойтись по разным сторонам. С характерным звуком фейерверки взмыли к небу и оглушающе взорвались на определённой высоте. Все направили глаза ввысь, устремив взгляды на яркие вспышки, думая каждый о своём. Петербурженка не стала перечить традициям и, подобно остальным ученикам, начала высказываться салюту. «Никогда такого не совершала, но, раз, по словам Сета, такое здесь делают все, то и я не буду стоять столбом. Хотелось бы сказать, что эта страна, на самом деле, за прожитые мной дни в ней произвела вполне неплохое впечатление, даже, если посмотреть на немалые неприятности. Да, я пережила здесь много стресса, да, была на грани безумия, теряла сознание и да, здешний директор явно желает мне зла. Но я рада, что, даже под угрозой смерти могу делиться своими знаниями и обучать детей в другом месте, не у себя. К слову, существа здесь, как я успела заметить, не самые худшие, пусть и имеются свои недоумки, но такие присущи любому народу, так что не буду их оскорблять. Однако, хотелось бы пожелать им заработать на нормальный мозг, а не хлеб, заменяющий пустоту в черепе... В общем, в Таиланде присутствуют пугающие и таинственные ребята, но есть и хорошие, с которыми я даже не против дружить. Также радует здешняя природа. Такие чудесные виды раньше я видела лишь в интернете или книгах. Это один из немногих плюсов, но он очень приятный, словно бонус к покупке. Кстати, я же здесь своего мастевого нашла! А ведь могла войти в те тридцать процентов существ суммарно по всему миру, которые, в итоге, так и не встретили своё животное, что было бы очень прискорбно!» Сквозь появившуюся грусть девушка растроганно улыбнулась, не сводя тёплого взгляда с фигуристых фейерверков, что окрашивали небо во всё разнообразие цветов. Пурпурные всполохи сменялись синими, те превращались в жёлтые пухлые шары и таяли розовым дождём. Глаза присутствующих полнились детским счастьем с каждым новым взрывом, несмотря на то, что, по словам друзей и знакомых Галицкой, тайские маги видели это раз в несколько выходных, что, на самом деле, немало. Продолжались это минут десять, после которых вся округа разразилась гулкими аплодисментами и воскликами. С концом праздника все стали расходиться, что хотела сделать и Доминика, но была остановлена всё ещё стоящим рядом с ней Пхантхэ. Тот посмотрел на знакомую требовательно, но с мольбой во взгляде, отчего она поняла, что его дело не терпит отлагательств и препираний. Грустно вздохнув, темничка проследовала за магом, почти не отставая, но притом пытаясь вторить ширину его шага. Ника поняла, куда направлялся Тхэ, когда они поднялись на четвёртый этаж. Она продолжила идти следом, увидев вывеску медицинского корпуса, пока парень не остановился около знакомых уже девочек. Приветственно поклонившись поздним гостям, медички, переодетые в ночные махровые халаты на завязках, достали из-под стойки регистрации несколько колбочек из тёмного стекла и, поставив те на верхнюю часть стойки, чуть придвинули сосуды девушке. — Что это? — Подала удивлённый голос чужестранка, в непонимании поморгав на лекарок и друга. — Уже готовы лекарства? — И витамины, да, — с дрожью выдохнул Прасет и поднял на подругу, застывшую в недоумении, взгляд, полный сочувствия и страха. — Сау, ты, думаю, понимаешь, что девочки очень много работали — почему я и не хотел их сегодня вечером отвлекать — изучали твою кровь и всё то, что мы делали во время исследования, но... Будь, пожалуйста, очень аккуратна с этими препаратами, пей каждое из них вместе с едой и строго в указанное по рецепту время. — Ох, Сет... Не переживай, всё будет по правилам и указаниям, — глаза наполнились слезами, губы задрожали. Она взглянула на медичек, вид у которых был весьма потрёпанный, а лица замученные, хотя отчего-то довольные. — Пи’, спасибо вам большое за старания! Спасибо. Спасибо и... я обязательно буду принимать эти лекарства. Так, — она оглядела столешницу. — А тебе, индюк, всё выдали?! Ты лечиться вообще собираешься?! — Собираюсь, собираюсь, — наследник лучезарно улыбнулся, хотя и выглядел при этом сонно. — Я свои взял, когда тебя в отключке сюда приносил, а с твоими они тогда ещё работали. — Да, — подтвердила высоким тонким голоском одна из лекарок. — Не переживайте, Нонг’Сыадам, мы постарались на славу. Но хотим предупредить, что проблему вашу мы пока выявить не смогли и выданные препараты настроены лишь на помощь с симптомами, без работы с очагом заболевания. Мы просим прощения и предлагаем вам продолжить исследоваться, когда выдастся время. — Хорошо, Пи’, конечно, я понимаю и, как будет возможность, приду к вам ещё. Спасибо большое, — закончила она намеренно на тайском языке, дабы поняли её все медработницы и прочувствовали всю её благодарность за счёт уважительного окончания. — А ты! — Обернулась на друга. — Чтоб тоже всё принимал и в указанные часы! — А что я?! — Возмутился парень, испуганно вскинув руки. — Я вообще уже начал! Галицкая сощурилась на сына Советчика и, не найдя в его глазах лжи, повернулась к медичкам, посвятив им глубокий поклон. Те, улыбнувшись, исполнили ответный «уай», но сделали его мельком, одними головами и почти не наклоняя тел. — Вот, сау, почему они достойны такого уважения от тебя, а я постоянно иду в лес по дрова, грибы да ягоды? — Лукаво возмутился Маиботхад, улыбаясь девушке одними только наглыми глазами. Девочки в халатах тихо посмеялись, будто знали, о чём тот говорил, а Доминика осталась хранить таинственное молчание и только озорство в довольном взгляде могло хоть что-то сказать присутствующим о её мыслях по счёт данного высказывании. — Что ж. В таком случае, думаю, я могу откланяться и удалиться к себе? — Да. Я провожу, ба, — не спрашивая, подытожил Прасет и, взяв Нику под руку, попрощался с подругами. — Парест, я не маленькая! Пусти! — Злобно прошипела та, еле поспевая за быстрым шагом темника, стараясь не встретиться с его ногами своими и остаться с целыми руками. — А мне кажется, всё наоборот! Кто же ещё, кроме как ребёнка, станет канючить и воспротивиться идти с таким доверительным наиприятнейшим молодым магом, как я? — Давай-ка без оскорблений, обзывакалку откушу! Вместе с тем местом, которым ты себя нахваливаешь, наглец! — Пустые угро-о-озы, сау ба! — На высоких тонах пропел Сет и довольно усмехнулся. Магичка сердито закатила глаза, но продолжила идти и больше не препиралась, стараясь сохранить в целостности конечности. Глава 18 Доминика проснулась от лёгких касаний прохладных мягких пальцев, что приятно щекотали нагретую на бьющем из окна солнце щёку. Через силу разлепив сонные веки, прямо над собой она увидела нежный взгляд приветливых красных глаз и хрипло спросила, переворачиваясь на бок: — За коим чёртом ты меня так странно будишь, Ван-и?