– После Рождества Христова? – Да. Анджело заметно бледнеет. – Это… очень далеко… А что… Нет, лучше ничего не рассказывай мне о своем времени! Он напряженно улыбается, и я почти вижу его ужас от мысли о столь далеком будущем. – По крайней мере, это успокаивает: мир не рухнет в ближайшее время. Было достаточно проповедников, обещавших страшный суд уже в этом году. Я только отмахиваюсь: – Такие шарлатаны всегда найдутся. Шесть лет назад многие люди моего времени ожидали погибель мира из-за таинственного календаря инков, и угадай, что произошло? Ничего. Анджело качает головой, заметно расслабляясь. – Ты правда с самого начала понял, кто я такая? – с любопытством спрашиваю я, вспоминая, как он говорил о том, что может чувствовать присутствие Люция. Значит, он мог почувствовать и меня? Или меня выдало что-то другое? – Честно говоря, нет. Я вообще не ожидал, что существуют другие путешественники во времени, кроме меня. Но у меня было какое-то странное предчувствие на твой счет, и, вероятно, я догадывался, что ты не принадлежишь этому времени. Хоть ты удивительно хорошо приспосабливаешься, иногда все же ты вела себя так странно, что мы невольно задумывались о том, что ты, должно быть, пришла издалека. – Мы? – уточняю я, слегка склонив голову. – А ты думаешь, почему весь дом так странно таращился на тебя? Неужели не заметила? Я киваю, принимая его аргументы. Да, это вполне похоже на правду. В эту секунду дверь распахивается, и в комнату заходит Галатея, я оказываюсь более чем удивлена, увидев ее здесь. После драматичного разговора, который я подслушала, и рекомендации Анджело оставить ее в покое я не ожидала увидеть хозяйку дома в ближайшее время. Но она входит в комнату, и ее глаза горят бешеной решимостью. Видимо, она очень быстро пришла к решению не убиваться по Томмазо, а снова взять жизнь в свои руки. – Мужчины, – фыркает она. – Тупые и упрямые, как ослы! – Ее взгляд падает на Анджело. – Прости, мой дорогой! – Знаешь, я склонен с тобой согласиться, – смешливо говорит он, но закатывает глаза, когда она поворачивается к нему спиной. – Мне пришлось вышвырнуть одного барана, который настойчиво требовал тебя, Розали! – возбужденно кричит она мне. Я удивленно поднимаю брови: – Меня? – Он хотел тебя видеть и не собирался уходить, пока слуги буквально его не вытолкали! Я ведь обещала никого к тебе не подпускать. – Она как грозная мама-львица, защищающая своего малыша. Прежде чем я успеваю спросить, кто так настойчиво требовал моего внимания, я слышу стук в стекло позади себя и, испуганная, бегу проверить. Неужели в окно ударилась какая-то птица? Мы ведь на первом этаже… Однако добравшись до окна, я вижу вполне себе человеческую руку, стучащую по стеклу, и темную макушку, выглядывающую через край подоконника. Я без раздумий берусь за ручку и распахиваю окно, безмолвно наблюдая за тем, как пара ладоней хватается за раму, а в следующее мгновение Лео с натужным стоном переваливается через подоконник. Его щеки красные от напряжения, когда он мрачно оглядывает комнату. – Я не шутил, когда говорил, что мне нужно немедленно увидеть Розали, – говорит он Галатее, опираясь на протянутые руки, чтобы слезть с подоконника. – Ты… ты… – начинаю было я, но не могу найти слов. Лео буквально залез в чужой дом по фасаду через окно! Он что, скалолаз, что ли? Изумление Галатеи от незваного гостя быстро стирается с лица, она упирает руки в бока и расправляет плечи. Несмотря на то что Лео выше ее на голову и, похоже, не впечатлен ее грозной фигурой, я чувствую ее властную ауру. – Я уже сказала вам в вестибюле, ваше преосвященство, и с удовольствием повторю еще раз, чтобы вы действительно поняли. Розали не является одной из девушек моего дома. – Ее зеленые глаза мечут в Лео молнии, и, вероятно, так она выплескивает гнев после разговора с Томмазо. Я бросаю на нее ошеломленный взгляд, она ведь знает Лео! Однако сейчас смотрит на него так холодно, словно он очередной навязчивый незнакомец. – Повторюсь: вас с радостью примет Серена или Амбра, если вам охота чего-то экзотического. Но не Розали. Я напряженно смотрю на Лео. – Я абсолютно солидарен с вами, донна Галатея, в желании не подпускать никого из ваших клиентов к Розали, – вяло отвечает он, и его голос звучит настолько вкрадчиво, словно кошачье мурлыканье. – Но я также уже объяснял вам в вестибюле: Розали – моя, независимо от того, гостит она в вашем доме или нет, и я требую позволить нам поговорить немедленно. Я шумно глотаю ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Это архаическое собственничество заставляет меня колебаться между радостью и раздражением. С одной стороны, мое сердце ускоряется от того, что он назвал меня своей, с другой – у меня вовсе не вызывает восторга чувствовать себя мешком муки на базаре, из-за которого спорят эти двое. Глаза Галатеи сужаются в щелочки, она еще раз оглядывает Лео, словно видит его впервые. – Розали рассказывала мне о вас, и, судя по этим рассказам, вы недостаточно хорошо к ней относились. Я предпочту держать ее подальше от вас, чтобы оградить от дальнейших страданий. Так вот почему она вышвырнула Лео, притворившись, что приняла его за одного из назойливых клиентов, который хочет купить меня на пару часов. Однако, подозреваю, расчет был не только на это: в конце концов, я прекрасно отдаю себе отчет в том, что Галатея – жесткая деловая женщина, которая ничего не пускает на самотек. Она отвела мне роль недоступной девушки, приманки, и если вдруг пойдут слухи, что я принимала мужчину, это может спутать ей все карты относительно моей неприкасаемости. Лео бросает на меня раздраженный взгляд, но я только приподнимаю брови. – Анджело, проводи, пожалуйста, кардинала Орланди до двери. В этом доме у нас не принято лазать по фасаду, как обезьяны. – надменно произносит Галатея. – Подожди, – кричу я, вклиниваясь между ними. – Он может остаться… как мой гость, если ты не против. – В этот момент я искренне рада, что Галатея не знает о том, что он уже успел переночевать сегодня в моей комнате. Галатея медленно поворачивается ко мне, и теперь я узнаю слепой гнев в ее взгляде, который мне уже довелось видеть в прошлый раз. – Ты что, прощаешь его? – шипит она побелевшими от гнева губами. – Неужели у тебя совсем нет гордости?! – Когда Лео угрожающе шагает в ее сторону, она отмахивается от него, как от назойливой мухи. – Видимо, я ошиблась на твой счет, Розали. Он будет использовать тебя снова и снова, тут же забывая о тебе, когда ему вздумается. Как ты можешь быть такой глупой, чтобы позволить ему играть с тобой? Все мужчины такие, а ты просто наивная дура, если считаешь, что он особенный! Бросив на меня полный гнева и разочарования взгляд, она разворачивается на каблуках и бросается вон из комнаты. Ошеломленная, я смотрю ей вслед, глаза горят от слез, а ее слова, кажется, оставили по всему моему телу саднящие порезы. То, как ноют эти раны, подозрительно напоминает угрызения совести. Однако сейчас я решаю пока отодвинуть в сторону вопрос с Галатеей и странными чувствами, с этим я разберусь попозже. Я оборачиваюсь к Лео и в который раз задумчиво его оглядываю. – Мне это привиделось или ты действительно вошел через окно? Вялая усмешка скользит по его губам, преображая мрачное выражение лица, он пожимает плечами. – Я уже собирался забить и попытать счастья вечером, но мне показалось, что я увидел тебя в окне, и я оказался прав. – Но забраться по карнизу… – У меня начинает кружиться голова от одной мысли о том, чтобы забраться по крутой стене дома и постучаться в закрытое окно без уверенности в том, что тебе откроют. Сумасшедший! Лео лишь продолжает усмехаться, и на его щеках появляются ямочки, которые впервые так четко бросаются мне в глаза… Может быть, потому, что я так редко вижу его мальчишескую ухмылку. – На фасаде достаточно выступов и украшений, за которые можно зацепиться. Во Флорентийском соборе же я как-то справился, да и стены там были гораздо более гладкими. Судя по всему, он наслаждается моим изумлением, в то время как я могу только думать о том, насколько он, должно быть, сумасшедший. По крайней мере достаточно, чтобы проникнуть в чужой дом по фасаду ради меня. Розали – моя. Это явно та тема, над которой мне стоит поразмыслить позже, потому что Анджело тут же оживляется, требуя моего внимания здесь и сейчас. – Ну, раз вы оба уже здесь, мы можем продолжить с того, на чем остановились вчера вечером. В конце концов, время не терпит. Из глаз Лео улетучивается веселый блеск, когда он серьезно кивает. – Где книга? Анджело достает ее из резного сундука и осторожно кладет на столик у окна. Невероятно, что я успела забыть, насколько это потрясающее зрелище. Не от мира сего. И я вполне понимаю сейчас библиотекарей Ватикана, решивших спрятать это от посторонних глаз в недрах архива. Даже я, чуть ли не единственный человек, который может открыть эту книгу, нахожусь перед ней в благоговейном трепете. – Это просто удивительно, я еще несколько раз пытался ее открыть, но она мне не поддается. Если бы я вчера своими глазами не увидел, что у тебя получилось, я бы в жизни этому не поверил, – произносит Анджело. Я задумчиво провожу кончиками пальцев по обложке, прослеживая отблеск падающей звезды. – Интересно, узнаем ли мы из нее что-то большее, чем указание на порталы? – Раскрыв книгу, я, как и вчера, с восхищением наблюдаю, как строчки сами собой проявляются на странице. – Или она пока не хочет открывать всех своих тайн? Пролистав несколько пустых страниц, я все ожидаю нового послания, но ничего не происходит. Это действительно своенравная книга, и, наверное, сейчас она не в настроении разговаривать. – Может быть, стоит как-то конкретно сформулировать вопрос? – предполагает Лео, наклонившись ко мне вплотную, мое тело мгновенно реагирует на эту близость, требуя немедленно прижаться к нему сильнее. Но вместо этого я напрягаю плечи, чтобы не поддаваться искушению и сохранить разум ясным, когда мы говорим о серьезных вещах. – Ну ладно, тогда давайте обсудим, что бы мы хотели еще из нее узнать. * * * Следующие несколько дней мы с Лео бродим по городу в поисках порталов. И пусть мы до сих пор точно не знаем, что именно ищем, Анджело прав в том, что в Риме на каждом шагу встречаются достаточно древние места, окутанные тайной, претендующие на роль порталов. Пока мы бродим по улицам в поисках следов, Анджело решает прочесать монастырские библиотеки и частные коллекции в поисках каких-нибудь свидетельств или документов. Видимо, у него много полезных знакомств среди обеспеченных людей с личными библиотеками, которые позволяют ими пользоваться, потому что он постоянно притаскивает стопки рукописей и документов. Что ж, я только и могу надеяться, что он найдет в них хоть что-то полезное, потому что половина двухнедельного срока, отведенного мне Люцием, уже прошла. По крайней мере, мы не сидим без дела, и я чувствую: мы на верном пути. Хотя иногда и создается впечатление, будто мы стоим на месте, а наслаждение от того, что красная книга меня признала, с каждым днем все меньше. Мы все пытаемся разгадать, что именно означало то послание и как оно может привести нас к порталу. Тебе открываются врата, где встречаются ветра и эссенции. Там, прямо в центре, начинается космос. В конце концов, мы все согласились с тем, что это явный указатель, который должен каким-то образом подсказать нам месторасположение портала, когда мы его разгадаем. Больше всего меня вводит в ступор слово «эссенции», я просто никак не могу понять, каким образом этот термин должен указывать на определенное место. Эссенция – это все-таки нечто нематериальное или концентрат какого-то вещества, кроме того слово стоит во множественном числе, что смущает меня еще больше. Эссенции чего, блин? Уксуса? С другой стороны, хотя бы с ветрами относительно все понятно, хотя я опять же не понимаю, как это должно привести нас к определенному месту. Ветер все-таки не совсем тот ориентир, который можно четко заметить, шатаясь по городу, он изменчив в зависимости от погоды, а флигелей в Риме нет. Я также размышляю, стоит ли воспринимать эти подсказки более метафорически, может, имеется в виду не сам ветер, а его воплощение… Например, бог ветра Зефир? Именно поэтому я постоянно ищу символы, которые могли бы хоть каким-то образом соответствовать подсказкам красной книги. До тех пор, пока Анджело не откопает что-то в библиотеках, мне остается только надеяться на нашу удачу, благодаря которой мы, разве что случайно, наткнемся на портал, и поэтому мы день за днем шатаемся по городу, останавливаясь каждые несколько шагов в тревожном ожидании, как очень странные туристы, однако я так до сих пор ни разу не почувствовала ничего особенного, кроме дискомфорта от того, что мы постоянно встаем на пути у прохожих, ловя на себе подозрительные и раздраженные взгляды, когда, например, останавливаемся, в восхищении таращась на развалины. В отличие от меня Лео, наоборот, все еще преисполнен огненным энтузиазмом: вооружившись списком, который они с Анджело заранее составили, он гоняет меня по городу, как цирковую собачку, час за часом. Мы добросовестно прочесываем все горячие точки, которые уже сто раз проверили и посчитали неподходящими местами для портала. При этом Лео совсем не демотивирует куча ложных зацепок! Однако есть в этом и свои плюсы: я наконец-то получаю возможность в подробностях осмотреть Рим 1500 года. Только что мы пересекли квартал Сант-Анджело, совершенно меня не заинтересовавший: оживленный и переполненный, заставленный барахолками, ателье и тавернами, выстроившимися рядом с жилыми домами. В одном из магазинов на первом этаже на длинных шестах для сушки висят спагетти, и мне снова приходится тайком вытаскивать телефон, чтобы сделать пару снимков на память. Двумя домами дальше вонь стоит такая, что невозможно дышать, вдобавок к стандартному набору нечистот здесь можно различить тонкие нотки тухлой рыбы. Прижав руку к лицу, я следую за Лео, пока перед нами не появляется церковь, и тут я наконец понимаю, откуда исходит этот невозможный смрад. Здесь, на дикой мозаике из старинных мраморных плит, выложенных в качестве прилавков, расположились торговцы, зазывающие прохожих полакомиться «свежей рыбкой». Свежей, ну да, конечно, учитывая удушающую вонь… Церковная площадь вся сплошь покрыта остатками древних сооружений, сама же церковь у рыбного рынка построена в римских развалинах, полуразрушенный портик служит открытым крыльцом, за которым возвышается вход в храм. Когда я смотрю на это варварское использование древних реликвий, меня посещает очередная тревожная мысль. – Что, если портал был где-то рядом, но люди просто разобрали его, чтобы сделать из мрамора витрины? – спрашиваю я, наблюдая, как какая-то женщина грубо разделывает скумбрию прямо на великолепной мраморной плите с красными прожилками. Никто из присутствующих, кажется, даже не осознает, на каких бесценных культурных артефактах сейчас валяются хребты и потроха. Лео решительно качает головой: