– Ах да? И что же, по-вашему, меня беспокоит? – Чезаре Борджиа исчез. Но дело не только в этом. Художник Леонардо да Винчи тоже пропал сразу после прибытия в город. И вот теперь здесь появляется молодая женщина, которая очевидно не принадлежит этому времени, как бы хорошо она ни маскировалась. Я знаю таких путешественников, как вы, и чаще всего у вас есть задание. Ваш путь рано или поздно приводит ко мне, даже если только я и могу узнать в вас тех, кто вы есть на самом деле. Вы ищите, маленький Водолей, но вы не найдете ответы в одиночку. В узкой нише ее слова разносятся эхом и оседают мурашками у меня на коже. Я все еще не знаю, что думать об этой женщине, и, хотя я не могу так просто отрешиться от своего скептицизма, я невольно поддаюсь влиянию ее слов. – Я вижу, что дала тебе достаточно пищи для размышлений. В своей энергичной манере она хватает меня за плечо, выталкивая из своей жилой ниши. Прежде чем я успеваю запротестовать, она разворачивает меня в сторону выхода, выталкивает через арочный проход и отдергивает занавеску. – Подождите! Это еще не все! Только сейчас мне приходит в голову, что я могла расспросить Друзиллу о Люции. Если уж она знает нас с Лео, то наверняка и с ним уже встречалась, и хоть что-то сможет мне о нем рассказать. Я аккуратно отодвигаю занавеску и замираю: ниша пуста. Оглядев каждый уголок, хотя и так знаю, что здесь нет мест, где можно спрятаться, я нерешительно зову ее: – Друзилла… Ну не могла же она раствориться в воздухе! – Сдавайся, девочка, ее здесь нет! – мимоходом кричит мне какой-то мужчина в лохмотьях. – Не хочешь составить мне компанию? Не стой без дела, как эта лентяйка Друзилла. Глядя на гнилые осколки зубов, которые обнажает его ухмылка, я решительно качаю головой и ухожу, бегом бросаясь по округлому коридору, пока наконец не обнаруживаю пролом в каменной кладке, через который и выбираюсь наружу. Только снова оказавшись на солнце, я понимаю, как прохладно было внутри Колизея. Содрогаясь, я потираю руки друг о друга, пытаясь понять, что только что произошло. Эта встреча с Друзиллой была до ужаса странной, начиная с того, как бесцеремонно она втащила меня в свою нишу и заканчивая ее бесследным исчезновением. Решив, что не позволю этому выбить себя из колеи, я упрямо шагаю дальше. У меня нет с собой часов, но, судя по положению солнца, уже примерно полдень, и мне было бы неплохо потихоньку отправляться в обратный путь. Я не совсем уверена, передал ли утренний слуга, что я ушла гулять, так что вполне возможно, что Анджело и Галатея уже стоят на ушах, обыскавшись меня. На обратном пути через Римский форум я снова прокручиваю в голове свою встречу с Друзиллой, но так и не нахожу логического объяснения этому странному событию. Внезапно в голову прокрадывается мысль о том, что, возможно, мои ноги не случайно понесли меня к Колизею, что все это была, не знаю, судьба? Но уже в следующий момент я отбрасываю эту мысль: звучит слишком безумно. Я просто хотела отвлечься после того, как потеряла свою основную зацепку. Пересекая площадь Венеции прямо у Капитолия, я снова ныряю в переулок, здесь по-прежнему много людей, протискивающихся по узким проходам с корзинами, полными покупок. В особенно узком переулке навстречу мне выезжает возница, так что нам с другими прохожими приходится прижаться к стенам домов, чтобы он мог проехать. Достигнув открытой площади, я с облегчением вздыхаю. Здесь грохот стихает, и я понимаю, что шла другой дорогой, но я не особенно беспокоюсь, что могу заблудиться в городе: я в любом случае рано или поздно наткнусь на Тибр или мост Святого Ангела, а оттуда легко смогу найти путь к дому Галатеи, тем более что в этом времени мостов через реку раз-два и обчелся, а соответственно выбор не велик. При необходимости я также смогу присоединиться к потоку паломников, которые, скорее всего, держат путь к Ватикану. Рядом со мной как раз толпятся несколько паломников, держащих перед собой кожаную фибулу и хмуро склоняющихся к ней. Я с любопытством заглядываю через их плечи. Это что, какой-то исторический путеводитель по городу? Очень интересно… Внезапно мой взгляд отвлекается на что-то слева от паломников. На углу улицы обнаруживается постоялый двор, перед которым установлены деревенские скамейки и столы, а табличка над дверью гласит: «Гостеприимная корова», но язвительное хихиканье над названием застревает у меня в горле, потому что там, между другими гостями в их простой одежде песочного цвета я замечаю багровое пятно. Покалывание простреливает мою правую руку еще за несколько секунд до того, как я понимаю, что это он. Лео сидит, сгорбившись над глиняной чашей, видимо, полностью погруженный в свои мысли, а затем как в замедленной съемке поворачивает голову, утыкаясь взглядом прямо в меня. Тихо охнув, когда его взгляд прожигает меня на расстоянии, я чувствую, как у меня внутри зарождается пламя, и покрой платья вдруг становится болезненно плотным: какое-то необузданное свечение прожигает мои жилы, борясь со швами на лифе. Нетвердым кивком головы Лео предлагает мне подойти к нему, и я колеблюсь, но все же иду в его сторону, останавливаясь лишь подойдя вплотную к столу. Странная скованность мешает мне занять место на скамейке возле него. – Садись, – почти рычит Лео. Только сейчас я замечаю, что его глаза сверкают чистым гневом, и это странное покалывание внутри заметно остывает. Тем не менее я все-таки опускаюсь на скамью. Что бы он ни имел против меня, я гарантированно не смогу от этого сбежать. Целую минуту Лео задумчиво смотрит на меня, а затем опирается локтями о столешницу и наклоняется вперед. Морская зелень его глаз бушует как штормовое море. – Ты бы знала, скольких усилий мне стоит не придушить тебя, – сквозь зубы шипит он. – Хм, – непонимающе издаю я неопределенный звук. – Ты пришел к этому, осознав, что только так сможешь заглушить жалкую уязвленность собственной наивностью? Лео угрожающе шипит: – Нет. Но теперь, когда ты об этом упомянула, звучит как неплохой план. Я только раздраженно закатываю глаза: – Тогда в чем твоя проблема? Медленно, но верно у меня заканчиваются моральные силы терпеть перепады его настроения. Все ведь было в порядке, когда мы разговаривали на вечеринке Галатеи, не так ли? – Моя проблема в том, что ты позволила Леонардо да Винчи исчезнуть с Рубиновой Табулой, – шипит Лео. Его взгляд прочно прижимает меня к скамейке, в то время как желудок грозит вывалиться мне на колени от тревоги. – Что? – удивляюсь я. – Откуда ты знаешь?.. Как он вообще об этом узнал? Черт возьми, разве я не решила, что наконец стоит ему довериться? Какого дьявола кто-то меня опередил?! Лео мрачно улыбается без намека на веселье. – Наш друг Люций нанес мне визит. Он поднимает руку к воротнику и отодвигает ткань в сторону. На мгновение мне открывается вид на его шею, и я узнаю красновато-фиолетовые пятна от удушья на его горле, прежде чем он снова вернет ткань на место. Меня одолевает ужас, так, что приходится даже схватиться за край стола, чтобы не опрокинуться назад со скамьи. Люций встречался с Лео? Душил его? – Он хотел убедиться, что ты получила и поняла его сообщение. Видимо, он пришел к мнению, что похищения Чезаре Борджиа недостаточно, чтобы подтолкнуть тебя к действию. Мой рот несколько раз открывается и закрывается, как у выброшенной на берег рыбы, но я так и не могу издать ни звука. – Он рассказал мне, что произошло в ту ночь, когда вы встретились. То, что ты сделала… Черт знает, как тебе это удалось! Но в любом случае должен передать тебе, что со мной все будет кончено, если ты не вернешь Рубиновую Табулу в течение двух недель. Я как парализованная оседаю на скамье, пытаясь справиться с подступающей паникой. Люций был у Лео. Он угрожал ему. Лео знает. Вздохнув, Лео потирает руки о набедренную повязку. – Почему, черт возьми, ты не рассказала мне об этом?! Я, если ты помнишь, рассказал тебе во время нашего последнего разговора об исчезновении Чезаре! Ты ведь давно знала, что это Люций его похитил, чтобы шантажировать тебя. В его голосе звучит неприкрытый упрек. Ему не нравится, что я не доверяю ему, но чего он ждал? Он и сам хорош, так долго скрывать от меня правду о своем идиотском пророчестве и рассказал все только для того, чтобы я не дай бог не успела влюбиться в него сильнее. Очень благородно. Мне нужно мгновение, чтобы собраться, после чего я скрещиваю руки на груди. – Я ничего не сказала тебе, потому что это мое дело! Я снова чувствую, как гнев Лео вспыхивает, передаваясь мне словно по дорожке из пороха. – Нет у нас такого понятия, как «твое дело»! Все «твои» дела по определению и мои тоже, и наоборот. Я раздраженно вскидываю подбородок. – Говоришь это всякий раз, когда это взбредет тебе в голову. Позволь напомнить о Флоренции, там твои дела тоже были моими? Я осознаю, что веду себя довольно стервозно, но я все еще не отошла от шока от того, что Люций заявился к Лео и угрожал ему. Кроме того, я не могу нормально с ним разговаривать, когда он в таком состоянии, как сейчас. На лицо Лео ложится тень. – История о Флоренции, – повторяет он мои же слова, которые я бросила ему во время нашего воссоединения на площади Святого Петра. Горечь в его голосе вонзается в меня иглой, но я усилием воли подавляю это чувство вины. – Я прекрасно справляюсь сама, – огрызаюсь я. В конце концов, у меня самой есть зацепки, и пусть Виа дель Назарено меня подвела, мне все еще есть за что ухватиться. Да, черт возьми, я могла бы тупо разбить лагерь под окнами Люция и тайно следить за ним. По крайней мере, я не позволю обвинять меня в том, что я ничего не могу сделать сама. Лео закрывает голову руками, беспомощно вздыхая. – Черт, – выдыхает он на итальянском, – да как ты можешь быть такой упрямой?! Мы с тобой тут не боремся за лидерство! Люций взял в плен Чезаре, и ты прекрасно знаешь, что произойдет, если мы не выполним его условие. Я тебе нужен! У тебя вообще есть хоть малейшее представление, как выбираться из этого дерьма, или как? Ты не справишься с этим в одиночку. Я не позволяю ему продолжить, поймав на слове: – Я появилась здесь после того, как ты вдребезги разбил мое сердце, и сама создала себе эти проблемы. И да, я могла бы рассказать тебе раньше, но ты, я надеюсь, понимаешь, почему я этого не сделала. После того, что произошло на чердаке, я просто не могла пойти к тебе. И, на минуточку, я знаю, чего хочу добиться. Не дожидаясь его ответа, я поднимаюсь со скамьи. Лео все еще злится, так что бессмысленно сейчас с ним об этом разговаривать. На мгновение наши взгляды встретились, и я поняла, что если мы продолжим, то только ввяжемся в еще более ожесточенный спор и рассоримся вдребезги, так что лучше я сейчас отступлю, чем мы продолжим срывать друг на друге свои страх и неуверенность. Перелезая через скамью, я путаюсь ногами в юбке и, ругаясь, дергаю ткань, чтобы освободить ноги и наконец-то уйти отсюда. Не оглядываясь, я спешу прочь, пробираясь между столиками таверны. Я слышу, как Лео что-то кричит мне вслед, но уже не пытаюсь разобрать слова, растворяясь в потоке людей. Глава 13 Библиотека Ватикана Я успеваю ужасно вспотеть, когда бегу к площади Скоссакавалли и открываю ворота у дома Галатеи. Половину пути я преодолела бегом, пока не опомнилась уже перед мостом Святого Ангела. Оттуда я, запыхавшись, с громким топотом, но уже быстрым шагом, добралась сюда. Из последних сил поднявшись по лестнице, я вваливаюсь в свою комнату, где со вздохом прислоняюсь спиной к двери. Сердце все еще бьется как сумасшедшее, а пот бисеринками выступает на спине. Я должна избавиться от этого платья! Пальцы дрожат, когда я пытаюсь расшнуровать лиф, но я слишком взвинчена, чтобы с первого раза отыскать все крошечные петельки. В итоге я продолжаю дергать ткань, шатаясь по комнате, пока наконец у меня не получается ослабить шнуровку. Сбросив с себя лиф и оставшиеся части платья, я наконец-то могу дышать свободно. Стоя в одном нижнем белье посреди комнаты, я чувствую, как мое лихорадочное безумие постепенно уступает место свинцовой печали. И это плохо. Это действительно очень плохо. Лео теперь знает. И еще хуже… Люций выследил его и угрожал. Да что там, он на него напал! У меня перед глазами все еще стоят багровые кровоподтеки на шее Лео. Черт возьми, этой ссоры вообще не было бы, если бы я сразу рассказала все Лео! И теперь, как только я решила его просветить, мы снова ссоримся как кошка с собакой. Конечно, он имеет право быть в гневе из-за того, что ему пришлось узнать обо всем таким образом, да и моя реакция оставляет желать лучшего. Злясь на себя, я от переизбытка чувств топаю ногой. Черт возьми, это все равно ни к чему не приведет. Мне нужно извиниться перед Лео, как только мы оба немного успокоимся, и чем скорее, тем лучше. Я беспокойно мечусь по комнате, то опускаясь на постель или подоконник, то снова вскакивая, слишком взбудораженная, чтобы просто сидеть. Что касается Лео, то наверное, мне придется немного подождать, прежде чем мы снова сможем поговорить, но это не значит, что все это время я не могу продолжать свои поиски. В конце концов, еще не так давно, во время нашей ссоры, я была безоговорочно уверена в том, что смогу справиться с этим в одиночку. Может, стоило бы разыскать Анджело и поговорить с ним о моем плане проследить за Люцием? Несмотря на то что я все еще не могу рассказать ему всей правды, я считаю его своим союзником и доверяю ему. Возможно, у меня появятся какие-то практические соображения о том, как можно было бы осуществить слежку за Люцием, чтобы отыскать укрытие Чезаре. Однако тогда мне придется быть очень осторожной, потому что Анджело до сих пор не знает, и будет лучше, если и не узнает, что я собираюсь установить слежку за человеком, который держит Чезаре Борджиа в заложниках. Пусть лучше Анджело и дальше думает, что Люций – просто мой навязчивый поклонник. Возможно, он все-таки сможет мне помочь.