— Не заявит. Хулиганы не просто спёрли ключи — но и подложили ему в карман похожие… Где-то в Швеции. Март 1989 года Март в Швеции — тусклый, тяжелый месяц, как и в России. Долгие ночи, много снега, лед на озерах. Просто удивительно, как эта нация, сформировавшаяся в одном из самых неуютных мест земли, смогла создать одно из самых богатых и процветающих человеческих сообществ в мире… — Сэр, можно выходить. Генерал Гаррисон первым вышел из военно-транспортного самолета. Они сели не на военной базе — а в гражданском аэропорту, сверкающем огнями, чуть подальше стояли несколько машин Вольво и американских микроавтобусов Шевроле. По каким-то причинам большие американские машины были очень популярны в этих краях. Навстречу генералу шагнул мужчина в гражданском. — Стиг. Ты ли это… — Собственной персоной. Стига Олсена генерал знал, и не с лучшей стороны. Дело в том, что Швеция, несмотря на нейтральный статус, активно сотрудничала с НАТО и предоставляла свою территорию под учения и учебные курсы. Как то раз генерал Гаррисон со своими ребятами прибыл на учения по выживанию в арктической среде. Погодка была чертовски дерьмовой, еще хуже чем сейчас, с ветром и мокрым снегом, но операторам из «Дельты» было не привыкать, многие из них были сыновьями охотников и фермеров из северных штатов, и им не привыкать было ни к тяжелому труду, ни к холоду. Им сказали, что предстоит марш на десять миль, они собрались и пошли. Через некоторое время заподозрили неладное, и генерал сказал: какого черта мы все еще идем? Проводник ответил — надо пройти десять миль. Генерал сказал — мы прошли, черт возьми, десять миль! Оказалось, что надо было пройти десять шведских миль, а каждая шведская миля равна пяти американским… Проводником был как раз Олсен, он служил в отряде шведского спецназа. Рассевшись по машинам, они тронулись в путь. Олсен, на груди которого красовался кинжал, означающий окончание курса подготовки в Форт-Брегге, показав на окно машины, пояснил: — Придется на машинах добираться до базы. В это время года я не рискнул бы туда лететь. — Долго ехать? — Примерно десять часов. — Ты умеешь, черт возьми, удивить. Олсен достал термос. — На сей раз у меня есть горячий кофе… … Одной из причин, почему молодой паренек Билл Гаррисон в свое время постучал в дверь армейского вербовщика — было обещание посмотреть мир. Надо сказать, что первой страной, которую он увидел, был Вьетнам, — но потом дядя Сэм все же реабилитировался. Кофе был неплох, они быстро проехали лучащийся ночными фонарями Стокгольм и встали на дорогу, ведущую на север страны. Вокруг не было ничего, кроме снега, деревьев и городков — но время от времени попадались потрясающие виды Балтики и зимних озер. — Как вам живется рядом с русскими? — поинтересовался Гаррисон, смотря в окно Вольво. — Скажем так, — не так плохо, как могло бы. — Много их тут? — Они — самый большой медведь на Балтике. — Говорят, какие-то лодки… — О, тут много чего говорят. Около берега плавает масса всякого мусора, отдыхающие же рады сенсациям. Но мы подогреваем интерес. — Зачем? — Ради бдительности. К тому же один из примерно двадцати сигналов все-таки оказывается истинным. Но русские — там. А здесь больше проблем от югославов. — Югославов? — Именно. — В чем же проблемы? У Гаррисона был в отряде югослав. — Балканы — дерьмовое место уже сотни лет, — начал объяснять Олсен, — добра не жди. У местных развлечение — бандитизм и перевороты. Но как пришел Тито, между коммунистами и бандитами было заключено соглашение. Бандиты не делают свои дела в стране — только за границей. А коммунисты принимают их обратно с награбленными денежками и не выдают. Каждое третье ограбление банка в Европе — югославы. Гаррисон присвистнул. — Дикий Запад. — Скорее Дикий Восток. И грабители банков — не худшее, что там есть. Там есть и террористы и политические убийцы… Они убивают друг друга ради какого то дерьма, а мы стараемся чтобы это было по крайней мере не здесь. И знаешь, что? Рано или поздно, там снова отморозят какую-то глупость. Эти типы на все способны. И хорошо, что вы за океаном. Вас не достанет. — Увы, нас это точно коснется… … Военная база располагалась в шхерах на берегу Балтики. Свинцово-серое небо, черные катера у пристаней и люди в черных бушлатах, при ходьбе держащиеся за натянутые тросы. Одно из самых мерзких мест на земле, как не крути… — Черт… — Гаррисон вышел из машины, и тут же ветер рванул его за рукав, полез под одежду — да тут за десять минут околеешь. — Пошли быстрее. Всем кто тут служит положена порция грога… … Все двери в штабном здании были необычными — они не открывались, а задраивались и отдраивались как на кораблях. Гаррисон понял, зачем — иначе ветер вырвет дверь из рук, и чтобы не утекало тепло… Внутри же — было уютно, можно было, по крайней мере, дышать и не обморозить легкие… — Проходите, сюда… Вестовой принес целый чайник чая, бокалы были. Он принялся разливать чай по бокалам, а Олсен — щедро добавлял в каждый бокал то ли коньяк, то ли ром… Грог… … — Значит, вы собрались в гости к русским… — Что скажешь? — Не лучшая идея… — Не мы решаем. — Верно, решает погода. В это время к русскому берегу не подойти — лед. — Полностью? — Да, кроме портов. Но вы не рискнете туда сунуться. — Да, а когда лед стает? — По-разному. Две, может, три недели… — Мы не можем столько ждать. Несколько мужчин — смотрели на карту с пометками на столе. — Тогда остается вертолет. По льду уже нельзя. — И где? — К примеру, здесь. — Вот тут ракетная батарея русских. — Тогда что предлагаешь? Швед потер небритый подбородок. Гаррисон знал, что модная сейчас «шведская небритость» это из-за того что шведы не брились каждый день от того, что не каждый день была в достатке горячая вода… — Зависит от того, когда вы выдвигаетесь. — Как можно скорее.