Прага хороша еще и тем, что тут — всё рядом, всё — недалеко. Только моря нет — но и до Балтики ехать меньше суток. А до Дуная — намного ближе. Что до остального, то рядом леса, поля, сельская идиллия, в Татрах можно на лыжах покататься. И в целом — от центра города до поросших лесом гор, где так хорошо дышится — час езды на машине. Вот, Новак и пришел в себя по дороге — в багажнике. А потом его из багажника вытащили и поставили на краю обрыва. Он заполошно огляделся — сосны, прошлогодняя трава… Татры. Виднеющийся город вдалеке — это Прага. А за спиной — метров двадцать обрыва. Перед ним стояли двое. Один в маске. Того что без маски он узнал — начальник СБ посольства… — Вы что творите, товарищ… — закричал он, — я гражданин Чехословакии! — Заткнись. Начальник СБ пролистывал его записную книжку, а на капоте машины лежали вещи, увидев которые он похолодел от ужаса. Его тетрадка, в которой он записывал кто сколько ему должен — вся его бухгалтерия. И стальная коробка от шприца — а в ней… — Ну что, товарищ Новак, сознаваться будем? — Да вас арестуют! — Значит не будем… По кивку — тот что в маске схватил его, а полковник начал лить ему в рот водку из бутылки. Новак кашлял и хрипел, стараясь не глотать, но выходило плохо. Выпученными глазами он смотрел на мучителей. — Что… а… хр… не… — Только продукт переводим, — сказал полковник, когда бутылка опустела, поймал руку Новака и прижал к бутылке. Новак с ужасом понял, что начальник СБ надел перчатки. — Давай, кончай его и поехали. Тот, что в маске не сделал ни шагу. — Погодите, мы так не договаривались. — Shut up! — вдруг начальник СБ перешел на английский, — do what I say fucking idiot. — Sir, I cannot murder this man. Its break our rules. — What rules, you, idiot?! — заорал полковник Скандал между начальником СБ и человеком в маске зашел далеко — они бросили Новака и чуть отойдя в сторону, начали ругаться, причем по-английски. Оглушенный, с обожженным горлом, ошалевший Новак тем не менее понял из разговора — что начальнику СБ нужно, чтобы он, подполковник Антонин Новак умер, а человек в маске говорит, что они так не договаривались, и это против правил MI6, убивать людей. Начальник СБ кричал, что он обо всем договорился с руководством Цирка в Лондоне — а человек в маске неуклонно отвечал на чистейшем английском, что его начальство об этом ничего не говорило, и он на это не пойдет, потому что это против правил. Подполковник Новак понял, что надо делать, и закричал по-английски: — Подождите! Произошла ошибка! … — Дурацкая ошибка! … — Я работаю на Цирк. Это ошибка! Наконец то начальник СБ и человек в маске перестали спорить и уставились на него. — Что ты говоришь? — спросил человек в маске на английском. — Это ошибка. Я давно сотрудничаю с MI6. Человек в маске посмотрел на начальника СБ. — Это так? — Он лжет, — отрезал начальник СБ, — я бы знал. — Вы не знаете, вас из Лондона перевели. Я работаю уже девять лет. Мой куратор Генри Лукас, он работал в берлинском посольстве военным атташе. — Чушь собачья. — Сэр, — отрезал человек в маске, — надо разбираться. Он может быть на связи у соседней инспекции — Он пьян. — Да, и вы его напоили, сэр Новак почувствовал, что может вывернуться. — У меня дома… есть доказательства. Я покажу! Я все покажу. Начальник СБ и человек в маске переглянулись. … Ехали в той же Волге. Новака все еще трясло, он пытался заговорить, но получил короткое «заткнись» и больше не пытался. Вместе они доехали на Волге до дома Новака, после чего Новак провел их в гараж… — Вот. Смотрите… В верстаке оказался тайник. — Вот… это мне дали в Лондоне. Невидимые чернила. Вот, одноразовые шифроблокноты. Человек в маске и начальник СБ снова переглянулись. — Как вы держите связь? — спросил человек в маске. — Сейчас через журналиста — стрингера, его зовут Маркус Штейнацки. Он приезжает из Вены. Он левый, социал-демократ, из сочувствующих, его пускают. Мы встречаемся каждые две недели в разных местах. — Как передаете данные? — Моменталкой, сэр! Очень удобно. … Схема раскола была основана на том, что и Басин и Николай говорили по-английски, причем Николай владел языком как англичанин. Басин не был уверен, что сработает — но сработало и еще как. До ж… раскололся. И теперь у них было не только записанное на магнитофон признание в предательстве — но и вещественные доказательства, изобличающие фигуранта в измене родине. По советскому УК — расстрел, по чешскому вряд ли, но тоже дадут хорошо. Оставался вопрос — что теперь делать. С этим… — Если мы сейчас засветим его — спугнем, — сказал Басин. — Да… Оба они посмотрели в сторону коттеджа. — Нет — сказал Басин — нельзя. Он сам на вес золота. — И что делать? — Посадим в подвал. Раз в день буду приезжать, кормить и поить. — А если кто-то придет? — Не придет. Не в этот подвал. На оперативке. … — Если со мной что… Басин достал блокнот, написал контакты. — Передаешь его этому человеку. От меня — так и скажи. Любой ценой — Понял. Где-то в Европе. 12 января 1989 года