Я крепко обнимаю ее, и мы начинаем скакать вместе. – Как?!? Как он это сделал? – требую я деталей. – Просто, но очень мило! Я вчера перед сном рассказывала ему про свои мечты. Чего бы хотела добиться, будучи фотографом, в каких выставках поучаствовать, что именно фотографировать. Он обнял меня и сказал, что готов всю жизнь слушать о том, как я мечтаю. А затем достал кольцо и спросил, выйду ли я за него… – У Эстель в глазах стоят слезы, но она не может перестать прыгать от счастья. – Вот это да!!! – продолжаю кричать я. Эль так светится, видеть ее счастливой так здорово, это наполняет невероятной радостью меня саму. – Это было идеальное предложение, – плача и одновременно смеясь, признается она. – Ты бы видела, как он нервничал! У него дрожали руки, когда он надевал мне кольцо на палец! – Господи, скажи мне, что я подружка невесты! Скажи мне, что именно я буду помогать тебе организовывать свадьбу! А-а-а! Не могу поверить! – Конечно, ты! Кто же еще? – Она целует меня в щеки, и мы вновь весело скачем, радостно хохоча, а затем она неестественно замирает на месте, и я чувствую, как ее тело напрягается. Я поворачиваю голову и вижу в дверях Алекса. Он переводит взгляд с меня на Эль, а затем смотрит на ее руку. – Алекс, – тихо начинает она. По выражению ее лица видно, что она ждет момента, когда он зайдет на кухню и громко хлопнет дверью. Но Алекс удивляет нас. Вместо этого он жестом подзывает ее к себе. – Иди сюда, малыш. Эль подходит к своему старшему брату. Они так похожи… Особенно когда стоят так близко, их сходство сильно бросается в глаза. Александр крепко обнимает ее и шепчет: – Поздравляю. Эль начинает громко плакать, и он притягивает ее ближе к себе. Нежно гладит по светлым волосам и целует в макушку. Я знаю, до какой степени для нее важно услышать эти слова от него. Он ее герой. С самого детства. Ее старший брат, ее опора, ее лучший друг и защитник. Алекс значит для Эстель больше целого мира. Она продолжает плакать и цепляться за него. У меня самой на глазах выступают слезы. Маленькая слезинка скатывается по щеке, и я быстрым движением стираю ее. Алекс смотрит мне в глаза, и я тихо, беззвучно говорю ему: – Спасибо. А затем выхожу из коридора в гостевую комнату. Даю им время побыть наедине. Пусть поговорят, пусть помирятся. * * * Переодеваюсь в джинсы и майку. Эстель позаботилась обо всех мелочах, даже положила мне милые мягкие носочки с принцессами. Только у нее могут найтись такие в шкафу. Я открываю окно в комнате и вдыхаю прохладный воздух дождливого Парижа. Отсюда открывается красивый вид на авеню Боске. Голые деревья вперемешку с красивыми фонарями и османовские здания стоят в ряд друг за другом. Апартаменты Алекса на последнем этаже. Ощущение, что находишься прямо под небом Парижа и сможешь потрогать свинцовые тучи. Я решаю выйти из комнаты и проверить их. Иду вдоль коридора и слышу смех Эстель. – Да, мы тогда чудом не подожгли дом! Откуда я знала, что из тебя повар так себе! – Я отлично готовлю, но не вафли! – Тогда зачем ты за них вообще брался в три часа ночи? – Она хихикает и прикрывает рот рукой. Алекс стоит около плиты и, судя по всему, переворачивает панкейк. Перед Эстель на тарелке уже возвышается целая стопочка. Она щедро поливает их кленовым сиропом, отрезает большие кусочки и жадно поглощает. – Так у меня не было никаких шансов не готовить, ты пришла ко мне со слезами на глазах и сказала, что кто-то съел все твои вафли… – Мне приснилось, словно какая тетка со страшными глазами действительно слопала мой завтрак! – говорит Эль с полным ртом. – Ну вот! Какие у меня были варианты? Готовь или вытирай сопли. – Ты, как всегда, выбрал действие, – говорит Эль, глядя на него теплым взглядом. Так и есть. Александр мало когда поддерживает словами, он решает проблемы поступками. – О чем говорите? – переступаю порог кухни и вливаюсь в разговор. – О, мои розовые носочки с принцессами! Тебе очень идут! Я запрыгиваю на соседний стул и упираюсь руками в барную стойку. – Они великолепны! Эстель хмыкает и делает глоток сока. – Когда мне было пять лет, мы проводили рождественские каникулы у бабушки в альпийском шале. – В Межеве? – Да-да, это уже было тогда традицией встречать Рождество там, – подает голос Алекс и кладет передо мной тарелку с панкейками. Они идеально круглые и румяные. Он берет у Эль сироп и с видом профессионала поливает сверху, круговыми движениями. А затем украшает несколькими ягодками малины и голубики. – Твой омлет остыл, – поясняет он и подает мне вилку с ножом. – Так вот, посреди ночи ко мне в комнату пришло заплаканное чудо и стало жаловаться, что кто-то съел все ее вафли. – И он решил меня успокоить тем, что пообещал сделать мне новые! – указывая на Алекса вилкой, хмыкает Эстель. Я режу свой завтрак и аккуратно отправляю вилку в рот. Мягкое, пышное тесто, пропитанное сладким сиропом. – Я не знала, что ты так хорошо готовишь… – бормочу я и отрезаю еще кусочек. – Так было не всегда, – весело говорит Эль. – Тогда у него все сгорело, и вся семья в четыре утра стояла взлохмаченная, глядя на нас во все глаза. Она громко смеется, и Алекс улыбается. – Я нашел рецепт вафель, а вот как работает машинка, не разобрался. – Ты бы видела, как на нас глянул бабушкин повар, увидев беспорядок, который мы после себя оставили. – Потом еще три дня проветривали дом, а бабушка до сих пор шутит: «Александр, только не ходи на кухню!» – Он опирается о холодильник и смотрит на нас. Эль хохочет, ее смех разносится по всей кухне. А я смотрю на Алекса, он выглядит сейчас таким расслабленным. Голубые глаза сверкают весельем, на лице блуждает улыбка. Так и хочется подойти и обнять его. Он ловит мой взгляд и нахально мне подмигивает. Я фыркаю и продолжаю уплетать завтрак. Эль тянется за фруктами, задевает открытую бутылку с сиропом, опрокидывает ее на стол, и он выливается прямо мне на колени и футболку. – Прости, прости! – кричит Эстель, хватая сироп, и подает мне салфетку. Вязкая жидкость растекается по джинсам, они прилипают к коже. Я встаю со своего места. – Похоже, мне надо в душ, – с усмешкой говорю я, вытирая липкие руки салфеткой. – Какая я неуклюжая, – поджав губы, бормочет моя сводная сестра. – Да ерунда, – отзываюсь я. – Алекс, я бы помогла тебе убрать, но меня внизу ждет Квен, – извиняющимся тоном начинает она. – Он, как всегда, припарковался в неположенном месте. – Беги… но с вами на моей кухне одни неприятности. Одна решила разнести вазу, вторая залить все липким сиропом. Алекс подходит к шкафчику и достает оттуда швабру с ведром. – Прости, – скулит Эль и запрыгивает ему на спину. Она звонко чмокает брата в щеку, затем спрыгивает и подбегает ко мне. – Зато теперь ты по-настоящему сладкая, – напевает она и целует меня в щеки. – Я побежала, но если что, на связи! – Эль хватает свою сумочку и летящей походкой выбегает из кухни. – Мне надо открыть ей дверь, – под нос бормочет Алекс, и мы следом за ней выходим из комнаты. Он открывает Эль дверь, она еще раз с нами прощается и, не дождавшись лифта, бежит по ступенькам вниз. Дверь за ней закрывается, а я смотрю на Алекса. – Почему? – тихо спрашиваю я. – Что именно? – Почему ты так повел себя? Он идет в сторону кухни, но оборачивается и бросает: – Потому что я решил больше не жить прошлым… Алекс заходит на кухню, и я слышу, как он набирает в ведро воды. Я продолжаю стоять на месте, ощущая волнение каждой клеточкой своего тела. Его слова эхом отзываются в моем сердце. «Потому что я решил больше не жить прошлым»… Что бы это могло значить? Глава 13