– Я в последний раз надевала его в выпускном классе. – Что ж, в школе вкус у тебя явно был получше. Я стукаю его по плечу и забираю из рук платье. – Можно еще вот эти красные убийственные туфли на шпильках? – наигранно ласковым тоном интересуется он. – Ты серьезно? Платье сверкает, туфли красные! Ты меня в Булонском лесу собираешься выгуливать? – Нет, на Пляс Пигаль![27] – шутит он и подает мне туфли. Я закатываю глаза. – Просто доверься мне, Марион. Ты просила веселья? Я готов тебе его дать, только приоденься, чтобы все мужики на планете мне завидовали! – Валентин подмигивает в своей наглой заносчивой манере, и я не могу сдержать улыбку. – Сладкоречивый засранец! Я прохожу в ванную и начинаю переодеваться. – Но краситься я не буду! – Чуть-чуть подведи глаза, и все, – умоляющим тоном произносит Вал, стоя у меня прямо под дверью. – Разве что чуть-чуть, – соглашаюсь я и достаю косметичку. Из ванной я выхожу спустя пятнадцать минут, и Вал встречает меня громкими аплодисментами. – Знаешь, что в новой версии Марион мне нравится больше, чем в старой? – Удиви меня! – Ты стала собираться гораздо быстрее! Раньше бы проторчала как минимум два часа, а сейчас раз – и готова. – Взрослая жизнь лишена такой роскоши, как возможность стоять два часа перед зеркалом, понимаешь ли… – Выглядишь прекрасно, и два часа тратить не надо. Пошли. Он тянет меня к выходу. – Мне нужны ключи, – останавливаю я Валентина. – Вдруг ты забыл. Дома никого нет, мне абсолютно не хочется остаться на улице в ночь начала локдауна. – Да, будь добра, возьми их с собой. А то в течение двух недель, пока нет Антуана, тебе придется пожить у меня. – Не пугай меня так сильно, – шучу я, и Вал хмыкает. – Я всего лишь разбрасываю труселя и носки. Поверь, есть экземпляры куда похуже меня. – Романтично, конечно, но мне все равно больше нравится моя комната, – говорю я и добавляю: – Мне еще нужна маска! Достаю новенькую из коробки в прихожей, что родители так заботливо поставили для забывчивых людей вроде меня. – Куртку, – напоминает Вал. – Мы на байке. Я киваю, прихватываю с собой кожаную куртку и закрываю дверь. – Все, я готова напиваться, – провозглашаю я и закидываю ключи в карман куртки. – Я счастлив! – Так куда мы идем? – Мы идем на секретную вечеринку моего друга. В один закрытый клуб. – Какой еще клуб? – Называется он Gatsby. – Название многообещающее, – хмыкаю я, и Вал улыбается. – Поверь, все будет по высшему разряду. Он подает мне шлем, и мы садимся на мотоцикл. – Держись, красотка, – кричит Валентин и срывается с места. Я крепко обнимаю его и с какой-то детской радостью поднимаю голову повыше, чтобы ощущать ветер на лице. Какое все-таки приятное ощущение. Мы проносимся мимо Дома инвалидов[28], он красиво сверкает в ночи. Горящий позолотой купол и роскошное здание так и притягивают взгляд. Затем Валентин сворачивает, и мы выезжаем на мост Александра III. Я поворачиваю голову влево и упиваюсь на мгновение открывшимся оттуда видом на Эйфелеву башню и Сену. Валентин мчится дальше, мимо Большого и Малого дворцов[29]. А затем выезжает на Елисейские Поля. И вот перед нами вырастает Триумфальная арка. Вал заезжает в один из многочисленных переулков, расходящихся от Полей, и, спустя минут пятнадцать, мы оказываемся на практически пустынной крохотной улице. Валентин резко тормозит. – Вот мы и приехали! – И где клуб? – спрашиваю я, глядя на пустую улицу и спящие дома. – Так, сейчас десять вечера. У нас два часа, чтобы оттянуться, думаешь, хватит? – Думаю, катастрофически мало, учитывая тот факт, что нам еще надо доехать до дома. – Согласен, поэтому я привез нас в тайный клуб, деточка. Готовься прыгнуть в кроличью нору, как некогда Алиса. Он берет меня за руку и тянет в сторону одного из домов. Лишь когда мы подходим ближе, я вижу, что дверь открыта. Кто-то подсунул газету, оставляя крошечную щелку. Валентин проводит меня в подъезд, затем из него выводит во внутренний двор дома. Мы шагаем мимо мусорных баков, далее проходим в маленький садик, а затем заходим в другой подъезд и там спускаемся в подвальные помещения. – Ничего себе, это действительно тайный клуб! – ошарашенно признаю я, и Вал хмыкает. – Кстати, можешь снять маску. Тут она не нужна. Он уже стянул свою, и я следую его примеру. Вал проходит в самый низ коридора и стучит несколько раз по темной двери. Она сразу же открывается, и на пороге возникает высокий рыжий парень. – Какие люди! – кричит он, увидев Валентина. – Решил отметить начало нового тюремного срока? – Что-то типа того, – со смехом отвечает Вал. – Знакомься, это Марион. Мар, это Серж. – Привет, – с улыбкой здороваюсь я. – Ух, у Валентина, как всегда, прекрасная компания! – восклицает Серж и пропускает нас внутрь. – Если это был комплимент, то он слегка неудачен – словосочетание «как всегда» не стоит использовать, когда хочешь впечатлить женщину, – говорю я громко, стараясь перекричать музыку. – Это моя лучшая подруга, она слегка зануда. Но мы сейчас выпьем, и она станет более или менее сносной, – язвит Вал. – Тогда вперед, напитки ждут, – подгоняет нас Серж. Я осматриваю темное помещение. Из-за светомузыки рябит в глазах, басы бьют по ушам. У барной стойки столпотворение людей. Никто из них не надел маску и не поддерживает нужную дистанцию. Все сбились в кучу и общаются так, словно никакого вируса нет и в помине. Неожиданно музыка становится еще громче. – Приветствую всех кутил! Мы с вами сегодня оторвемся! – кричит диджей, и толпа взрывается. Я снимаю куртку, Валентин забирает ее из моих рук и швыряет на диванчик у стены. – Как тебе? – кричит он. Я показываю ему большой палец и наклоняюсь ближе, чтобы он услышал меня. – Клуб как клуб, но тот факт, что вы так тщательно спрятали его, не может не впечатлять. – Думаешь, мы одни такие умные? Одна литературная премия молодых писателей провела еще в марте награждение! Я имею в виду физически и в полном составе. Они начали свою тусовку ровно в двадцать один ноль-ноль. И знаешь, что самое смешное? Так как премия молодых литераторов, они решили в приглашении пошутить о том, что не могут отменить вручение ради спасения стариков, ведь премия была основана как раз против них. Вот такой черный юмор в литературном и культурном мире, – посмеиваясь, заканчивает Вал свою историю. – Дух бунтарства и желание наслаждаться жизнью мы, французы, впитываем с молоком матери! Я громко смеюсь над его заявлением и глупым рассказом. – Ты еще не выпил, а уже философствуешь! И, скорее всего, издеваешься надо мной. Не было такой премии, так ведь? – Еще как была! Это подлинная история, Мар! – Ладно, возьми мне, наконец, выпить. – Я боком толкаю его в сторону барной стойки. Он посмеивается. – Иду-иду, что будешь? – Виски с колой, только по-настоящему. Не так, чтобы там была одна кола. Ты помнишь, зачем мы тут?