* * * Хотя горячая вода немного и успокоила её эмоции, Кэсси вскоре осознала, что она вместе с тем вызвала новую жгучую боль на коже. Ожоги от крапивы начали нестерпимо зудеть. Она усиленно тёрла себя полотенцем, пытаясь унять зуд, но от этого он только сильнее распространился. Взобравшись на кровать она поняла, что ей настолько неудобно, что она не сможет заснуть. Её руки и лицо пульсировали и горели. Почёсывание давало лишь временное облегчение и, на самом деле, только усугубляло боль. После безуспешной попытки уснуть на протяжении, казалось, нескольких часов, Кэсси признала своё поражение. Ей нужно было что-то, чтобы успокоить свою кожу. В шкафу её душевой были только предметы первой необходимости, но она видела большой шкаф в ванной комнате за спальней Эллы. Возможно, там можно было найти что-нибудь, что могло бы ей помочь. Она тихонько зашла в ванную комнату и открыла деревянный шкаф, с облегчением увидев, что он заполнен бутылочками и ампулами. Там обязательно должно было быть что-то от аллергии. Она читала этикетки, борясь с пониманием сложного медицинского французского и беспокоясь, что применение неверного лекарства может даже ухудшить ситуацию. Лосьон от солнечных ожогов. Она узнала его цвет и запах, хоть эта марка и не была ей знакома. Это должно было успокоить её кожу. Кэсси подставила ладонь и налила в неё немного жидкости, распространив по поверхности поражённой кожи. Она сразу же почувствовала облегчение от прохлады, которое вызвало действие лекарства. Она поставила бутылочку на место и закрыла шкаф. Повернувшись, чтобы уйти, она услышала какой-то звук и замерла. Кто-то издавал грубый приглушённый крик. Должно быть, это был Марк. Он встал в постели и принялся донимать Эллу. Она поспешила вперёд по коридору, но спустя несколько шагов поняла, что в той стороне дома тихо, и дети спят. Затем это снова повторилось – грохот, стук и ещё один крик. Кэсси застыла на месте. Может быть, кто-то пытался ворваться в дом? Мысли с бешенной скоростью проносились в её голове, когда она подумала, сколько ценных вещей находится в доме. В Штатах она бы заперлась в своей комнате и позвонила в полицию. Но здесь не было мобильной связи, так что лучшее, что она могла сделать в этой ситуации - это предупредить Пьера. Звук, в любом случае, раздавался именно с той стороны. Она чувствовала бы себя посмелее, если бы у неё было оружие. Кэсси заглянула в свою спальню. Возможно, ей стоит взять стальную каминную кочергу. Это было не ахти какое оружие, но это было хоть что-то. Крепко сжав кочергу, Кэсси на цыпочках пошла по коридору. Она завернула за угол и наткнулась на закрытую деревянную дверь. Это должна была быть хозяйская спальня, и шум исходил именно оттуда. Кэсси поставила кочергу к стене так, чтобы в случае необходимости она могла быстро схватить её. Затем она наклонилась и заглянула в замочную скважину. К спальне горел свет. Её обзор был ограничен, но она могла видеть одного человека – нет, двоих. Там был Пьер, его тёмные волосы блестели на свету. Но что он делал своими руками? Он обхватывал ими что-то и сильно тряс это. До Кэсси донёсся ещё один жалобный прерывающийся крик, и отчаянно хватая воздух она осознала, что его руки сжимали женскую шею. Сердце Кэсси учащённо билось, пока она интерпретировала сцену, разыгрывающуюся перед ней сквозь крошечное отверстие в двери, за которой Пьер убивал Марго. ГЛАВА 9 Кэсси отпрянула от тяжёлой деревянной двери, переполненная приливом адреналина, и продолжавшая проигрывать смертельную сцену в своей голове. Грубые руки, сжимавшие бледную шею, раздававшиеся крики в состоянии шока и паники. Там было и ещё кое-что; какая-то вспышка яркого света, источник которой Кэсси не могла разобрать. Ей нужно было позвать на помощь, при чём быстро. Но кого ей нужно было позвать? Единственным человеком, которого она знала, была экономка, и девушка понятия не имела, где её искать. В любом случае, если Кэсси будет терять время на её поиски, Марго умрёт. Вот так обстояли дела. Вместо этого Кэсси придётся вмешаться самостоятельно. Если она ворвётся в спальню, крича во весь голос, это внесёт смятение, которое позволит блондинке освободиться. При этой мысли Кэсси обуял ужас, но она сказала себе, что это необходимо сделать. Даже если её ноги растекутся, подобно воде, а голос станет всего лишь жалким писком, ей всё равно следует предпринять попытку и быть храброй. Как только она взялась за дверную ручку, то услышала звук другого характера, и он заставил её остановиться на месте. Это был громкий стон удовольствия. Кэсси нерешительно наклонилась и снова посмотрела в замочную скважину. Двигая головой из стороны в сторону, чтобы увидеть максимально возможную картинку сквозь узкое отверстие, Кэсси поняла, что та вещь, которую она заметила ранее, была ярким цветным шарфом. Запястья Марго были крепко связаны, а шарф был привязан к медной перекладине, которая, должно быть, располагалась у изголовья. Кэсси ахнула, когда поняла, что именно там происходило. Это не было убийством, это был сексуальный акт – распутный, жестокий и продолжительный. Ей было видно, как Марго пытается освободиться. Это был не просто извращённый эксперимент; это выглядело откровенно опасным. И она совсем не была уверена, что это было по обоюдному согласию. Марго не была похожа на охотно соглашающегося партнёра. Возможно, Пьер таким образом наказывал её за проявление чувств, которое она продемонстрировала ранее, или использовал это как предлог для того, чтобы делать то, что он делал сейчас. Кэсси решительно сказала себе, что каким бы ужасным ни выглядел этот акт, это происходило между ними наедине и это, конечно же, не её дело. Если Пьер и Марго узнают, что она наблюдала за ними, у неё будут серьёзные проблемы. И если кто-нибудь из детей заметит, как она подглядывает через замочную скважину, то возможные последствия этого она даже не хотела представлять. Кэсси отступила назад, но потрясённая тем, что она только что увидела, она совершенно забыла о кочерге, которую упёрла в стену. Она задела её ногой, и та с грохотом упала на мраморный пол. Стоны внезапно прекратились. Наступила тишина, в которой было слышно даже то, как бьётся её сердце, затем Кэсси услышала, как Пьер позвал своим резким голосом: - Что это? Кто здесь? Он услышал. Внезапный скрип кровати и звук шагов, ступающих по половицам, сообщили ей, что он шёл проверить, кто же находится за дверью. Кэсси подобрала кочергу и побежала по коридору, двигаясь настолько быстро и бесшумно, насколько могла. Она молилась, чтобы Пьер остановился надеть халат или тапочки, и, что она будет вне поля его зрения, когда он откроет дверь. Потому что, ели он её заметил или хотя бы догадался, что она могла бы там быть, на неё обрушились бы все неприятности мира. Она завернула за угол и поскользнулась на мраморной плитке, отчаянно хватаясь за стену, чтобы не упасть. Её палец болезненно выгнулся, и ей пришлось сдержать крик. Сзади себя она услышала, как щёлкнул замок, когда дверь спальни распахнулась. А затем она услышала звук шагов, раздававшийся в коридоре. Пьер быстро догонял её. Сценарии из её кошмаров пронеслись в голове у Кэсси, пока она направлялась с свою спальню. Она закрыла дверь так тихо, как смогла и поставила кочергу назад в камин, пытаясь унять дрожь своих рук, чтобы не стучать по каминной решётке. Спустя мгновение она запрыгнула в кровать и натянула одеяло до самого подбородка. Сердце Кэсси бешено билось, пока она ждала, когда Пьер пройдёт мимо её комнаты. Потому что он точно пройдёт мимо, ведь так? У него не будет причины стучать, если он увидит, что её дверь закрыта. Шаги остановились за её дверью, но Пьер не постучал. Кэсси не могла этому поверить, но он просто открыл её. Он включил свет и встал в дверях. Его лицо пылало, он был в бордовом халате и с босыми ногами. Первой и главной мыслью Кэсси было то, что своими действиями он вторгался в её личное пространство. Работодателю было неуместно входить в спальню сотрудника самому, в нерабочее время и без стука. Его присутствие в её личном пространстве вызывало у неё чувство уязвимости и желание защититься, воскрешая старые воспоминания, которые превратились в кошмары. О том, как чужие люди находились в её комнате. О том, как она пряталась под своей кроватью. «Эй, малышка…» Пьер уставился на неё, а затем осмотрел комнату, останавливая свой взгляд на её банном полотенце, которое висело на крючке возле двери и на груду одежды, которую она оставила, сложив на кресле у камина. Кэсси села, поправляя рубашку от пижамы и инстинктивно сложив руки на груди. Она хотела крикнуть ему, чтобы он убирался прочь из её комнаты, что у него нет права входить сюда без её разрешения. Но это было не самое подходящее время для обсуждения личных границ – не теперь, после того, как она подглядывала в его спальню сквозь замочную скважину, пока он был занят своими личными делами. - Ты что-нибудь слышала, Кэсси? Только что в доме был какой-то шум. Громкий грохот, который он слышал, был неопровержимым доказательством того, что кто-то был на ногах. Её работой было реагировать на шум и беспокойство в ночи, поэтому она никак не могла утверждать, что ничего не слышала. Ей нужно было предоставить Пьеру внятное объяснение произошедшего. Она видела, что он с любопытством смотрит на неё, и вдруг вспомнила о свежих следах лосьона на своём лице и руках. И благодаря этому, к ней пришёл ответ. Она сделала глубокий вдох, пытаясь говорить максимально спокойным тоном и в размеренном темпе. - Это была я. Я ходила в ванную вниз по коридору, чтобы взять немного лосьона для моей кожи. Она настолько зудела, что я не могла уснуть. Я опрокинула стеклянную бутылочку, когда убирала лосьон на место. Она не разбилась, но наделала много шума. Мне жаль, что я Вас разбудила. Пьер нахмурил брови, а затем кивнул, как будто это имело для него какое-то значение. - Как твоя кожа? Она в порядке теперь? - Думаю, с ней всё будет хорошо. Лосьон помог остановить зуд. Если Вы хотите, я пойду посмотрю, всё ли в порядке с детьми на случай, если я побеспокоила и их тоже? Пьер сделал паузу и прислушался. - Это не обязательно. Вроде бы всё тихо. Лучше их не тревожить, пока они спят. Она подумала, что он собирается уйти, но он этого не сделал. Вместо этого он подошёл к стопке лежащей одежды, наклонился и поднял сложенный предмет с пола. Глаза Кэсси расширились в тревоге, когда она увидела, что этим предметом был её чёрный бюстгальтер. Она положила его сверху всей остальной одежды, но, скорее всего, когда она спешила поставить кочергу на место, она задела его, и он упал. Пьер встряхнул его, прежде чем аккуратно положить его поверх остальных вещей. - Никогда не складывай бюстгальтеры, - сделал ей замечание Пьер. – Их нужно хранить открытыми, сложенными стопками, желательно в ящике. Тогда они лучше сохраняются. Он взглянул на её одежду и удовлетворённо кивнул, в то время, пока Кэсси прижалась к стене, ещё выше натянув на себя одеяло. Она была уверена, что под бюстгальтером лежали её трусики, а это значило, что он их увидел тоже. Она была слишком шокирована его поведением, чтобы придумать хоть какой-то ответ, но Пьер, казалось, этого и не ждал. - Спокойной ночи. Он снова подошёл к двери, выключил свет и вышел, закрыв со собою дверь. Кэсси медленно и глубоко вздохнула. Она опустила руки ровно, заметив, что они всё ещё дрожат. Он не имел права входить сюда без стука. Какими бы невинными ни были его мотивы, это было полным нарушением – открыть дверь в её комнату, включить свет, подойти к её одежде, проверить нижнее бельё и давать ей советы на счёт того, как ей следует хранить его. Она пожалела, что вовремя не собралась с мыслями, чтобы сказать ему, насколько недопустимым было подобное поведение. Она начинала понимать, что Пьеру нет никакого дела до личных границ человека. Его действия открыли тёмную сторону этого мужчины – сторону, которая заставляла его всегда добиваться исполнения своих желаний, независимо от последствий.