Мышцы на его лице все еще не расслабляются. Его глаза расчетливо наблюдают, будто он пытается понять, лгу я ему или нет. Будучи генеральным директором, я уверена, что он сталкивается со многими девушками, которые лгут о таких простых вещах, как это, просто чтобы попытаться удержать такого мужчину, как он, в своей жизни, но я бы никогда этого не сделала. Рождение ребенка в этом мире должно быть обоюдным решением и никогда односторонним. Другая мысль торопливо пронзает меня, и мое сердце сжимается в тисках. — У тебя ведь нет... никаких заболеваний? Его губы сжимаются. На его лице появляется гримаса, словно мой вопрос пощечина. — Я чист. Я часто проверяюсь. Я вздыхаю с облегчением. — То же самое. Ну, не так часто, но опять же, я не так часто занимаюсь сексом, так что да... Я замолкаю, понимая, что несу бред. Выражение его лица, кажется, проясняется, темная аура рассеивается, и он усмехается, слегка качая головой. — Ты такая милая, когда волнуешься, — замечает он, заправляя выбившуюся прядь волос мне за ухо. Это чувство так расходится со всем, что я видела от База до сих пор, и это согревает мое сердце. — Спасибо, — бормочу я, опуская голову, чтобы больше не смотреть на него. Не знаю, кто эта девушка. Та, кто продолжает краснеть и уворачиваться от этого человека, все же является сексуально ненормальной в его присутствии, готовая позволить ему делать с собой все, что ему заблагорассудится. Как будто старая Маккензи опрометчиво снова появилась, и я не знаю, как заставить ее уйти. Он мягко сжимает мой подбородок подушечками пальцев, и мы встречаемся взглядами, от голубого до орехового, прежде чем он наклоняется и целует меня до бесчувствия. Мне требуется больше времени, чем нужно, чтобы вспомнить, как дышать. Делать глубокие вдохи, не не должно быть так сложно. — Жди здесь, — приказывает он, уходя. Еще одна команда. И Боже, это оставляет трепет в моем животе. Его длинный, хорошо снабженный член покачивается между мощными, мускулистыми бедрами, когда он направляется в ванную. Он ведет себя так, словно этот номер принадлежит ему, но в каком-то смысле так оно и есть. Когда он выходит, у него в руках тёплое мокрое полотенце. Он использует его, чтобы протереть меня между ног и вдоль бедер, прежде чем использовать на себе. Мне с трудом удается сохранить нейтральное выражение лица. Он определенно не производит на меня впечатления мужчины, который когда-либо проявит такую заботу после того, как трахнул меня, как животное. Я начинаю задерживать дыхание, ожидая, пока неловкость уляжется между нами, пока он одевается. По крайней мере, я в своем номере. Если бы мы были в его, мне пришлось бы прятаться под камнем, и я должна была бы совершить позорную прогулку. — Есть какие-нибудь планы на остаток вечера? — спрашивает он, и я вздрагиваю. Какие-нибудь планы после того, как ты трахнул меня до бесчувствия? Нет, не совсем. Я качаю головой, слишком боясь использовать свой голос в этот момент. Когда он снова становится милым и собранным, то поворачивается ко мне с улыбкой, которая заставляет меня остановиться. — Не хочешь пойти со мной и поплавать? — Э-э, что? Он смеется. Хрипло и искренне, если ямочка на его правой щеке является признаком. — На досуге я могу воспользоваться частным бассейном и спа-салоном. Больше туда никого не пускают. Мои брови опускаются. — Это мило? — я говорю это скорее, как вопрос, и он смеется. — Я спрашиваю, не хочешь ли ты присоединиться ко мне, Маккензи. — Ты серьезно? Он ухмыляется. — Да. Я не могу бороться с улыбкой, которая расползается по моему лицу. — С удовольствием. После нескольких кругов плавания с Базом в его личном бассейне я понимаю, что он довольно хороший пловец. Даже раненый, он заставляет меня выглядеть дурочкой в воде. Его фигура безупречна, то, как его сильные руки рассекают по воде, выглядит невероятно, и он чертовски быстр. Одна его рука забинтована, и он, кажется, предпочитает левую сторону, чтобы не раздражать руку, которая обернута. По-видимому, он сильно упал, оцарапав большую часть руки и локтя, катаясь на квадроцикле со своими приятелями. Когда он сказал мне, что у него есть собственный бассейн, это совсем не то, что я ожидала. В его распоряжении буквально своя часть курорта, выделанный специально для него олимпийский бассейн и баскетбольная площадка. Это безумие. Это личное. Это его собственный маленький кусочек рая. И я в полном восторге от всего этого. Поглазев на его бассейн и на него, я пробираюсь через воду, закрывая глаза, когда прохладные струйки гладят мою кожу. Закрывая глаза и двигая руками и ногами, я вижу ее. Мэдисон. Я уже не так часто вижу ее. Она обычно появлялась у меня в голове и оставалась там сразу после того, как умерла. Сначала я это ненавидела — это было мучительно, — но через некоторое время привыкла. А потом, когда прошло больше времени, я с нетерпением ждала этого. Чтобы увидеть ее. Услышать ее. Даже если это было только в моей голове. Я уплываю от нее, слыша голос. Он такой реальный. Такой ясный. Я чуть не выпрыгиваю из кожи при мысли, что она стоит на краю бассейна и наблюдает за моим общением с Базом. Без сомнения, если бы Мэдисон была жива, Баз стал бы тем мужчиной, в которого она влюбилась бы. У них была бы жизнь, о которой я всегда мечтала. При каждом удобном случае она тыкала бы мне этим в лицо, и я позволяла бы ей, потому что мы, такие девушки так поступаем. Когда руки База скользят по моей талии под водой, я благодарно вздыхаю, что могу свободно выбросить мысли о Мэдисон из головы. Мы легко переходим от бассейна к джакузи, где Баз начинает сосать мои соски и брать меня в воде, заставляя забыть, на какой планете я нахожусь и почему я вообще здесь, в Калифорнии. Заниматься сексом в полулюдном месте захватывающее ощущение, когда я могу отпустить свои запреты и почувствовать свободной. Теперь мы отдыхаем около стеклянного и мраморного камина с видом на мерцающие огни Лос-Анджелеса. Расположенное здесь, на утесе, его личное святилище открывает величественный вид на все, что находится внизу. Невероятное зрелище. — Это прекрасно, — шепчу я в благоговейном страхе, не сводя глаз с ярких огоньков и пытаясь определить, что внизу. Мне кажется, отсюда видна обсерватория Гриффита, но я не уверена. — Да, — говорит он, заставляя меня взглянуть на него. Я вздрагиваю, понимая, что он наблюдает за мной. Я неистово краснею под его горячим взглядом. — Итак, мистер Кинг, — я прочищаю горло. — Сюда вы приводите всех дам? Он смеется, делая глоток из стакана. — Иногда, — отвечает он. Я стараюсь не обращать внимания на боль в груди. Не то чтобы я ожидала, что буду особенной, которую он сюда приведёт. Но считаю, что эта неуверенная часть меня все еще тайно хотела услышать, что он обычно не приводит сюда девушек. Что я первая. Не думаю, что любой девушке нравится думать об ордах других особ, которые спали с мужчиной. И уж тем более не я. — Интересно. — Так ли это? — спрашивает он. Повернувшись к нему, я вглядываюсь в его лицо, пытаясь понять, как часто он это делает. — Очень. Это романтично, так что отдам тебе должное. Уверена, девушки падают сами по себе, пока они здесь, с тобой. Лично? Думаю, это немного клише. Он склоняет голову набок и внимательно смотрит на меня. Я вижу что-то в его глазах, и это очень похоже на понимающий блеск. Как будто он понимает, почему я говорю то, что говорю. На секунду я нервничаю, что он может увидеть прямо сквозь щит, который я так усердно создавала все эти годы. Чтобы защитить себя от своей неуверенности и любых других обидных слов. Я бросаю взгляд в сторону, прерывая связь, чтобы он больше не мог видеть, что происходит у меня в голове. — Наверное, я и сам не знаю, — говорит он. Оглянувшись на него, я поднимаю брови, не понимая. Он уклончиво пожимает плечами и смотрит за огонь. — Я не обращаю на это особого внимания. Если я наслаждаюсь чьей-то компанией, я наслаждаюсь ею. Но отношения это не мое. Девушки, с которыми я сплю, знают это. Я заставляю себя фальшиво улыбнуться, понимая, к чему он клонит. Он хочет, чтобы я поняла, что это была всего лишь короткая возня на сене. Никаких обязательств. Я поняла. Черт, даже я хочу того же самого, но это не мешает мне испытать, что я снова она — прежняя Маккензи. Я снова чувствую себя ненужной — лишней. Прежняя я похожа на совершенно другое существо, от которого я никак не могу избавиться. Я резко втягиваю воздух и морщусь от ощущения бритвенных лезвий, впивающихся в легкие. — Ты же знаешь, что не нужно ходить вокруг да около, верно? Я все поняла. Я ожидаю, что мой ответ успокоит его, но нет. Если я не ошибаюсь, его поведение меняется. При моем ответе что-то мелькает на его лице, и его глаза темнеют на несколько оттенков. Не знаю, шутит со мной огонь или нет, но он меняет тему прежде, чем я успеваю сообразить. — Ты говорила, что ты писательница? — Да, в основном я занимаюсь внештатными проектами. — Это то, чего ты хочешь? Мои брови опускаются. — Прости, что? — Фрилансер, это и есть твоя цель? То, о чем ты всегда мечтала? Я собираюсь ответить, но замираю с открытым ртом. Его тон был не таким снисходительным, ни в малейшей степени, но и не вполне поддерживающим. Печально, что даже этот незнакомец думает, что я могу сделать с собой что-то большее. Я вяло пожимаю плечами и снова смотрю на мерцающие огни. — Нет. Не совсем. Когда я была моложе, у меня были стремления, но с годами эти стремления утратились. Так что нет, — вздыхаю я,— Фриланс не работа моей мечты. Но это профессия оплачивает счета.