Но это не всё. Это ещё не всё. Сиг был здесь, в этом месте, в это время, потому что он и должен был быть здесь, сидеть в каноэ, плывущем по этой бескрайней красоте. Это было так же естественно, как тогда, на кухне, когда он пил кофе и улыбался. И, поскольку мальчик был с ним, его это тоже касалось. Он больше не был малышом-умником, поющим в барах, лопающим жареную курицу, хлещущим кока-колу и наблюдающим за пьяными вдрызг мужчинами, которые пытаются завладеть вниманием его матери. Он был здесь, частью всего этого, живой частью того же, что и Сиг – красоты, потока. Частью радости. И он должен был быть здесь, в этом месте, тем, кто он есть, и тем, кем он, казалось, всегда будет, он будет здесь, будет знать это место, он будет. Издать малейший звук, даже ползвука, невозможно, они попросту всё испортят. Поэтому вопросы он держал при себе и думал: «Если мне важно что-то знать, я узнаю это молча». Охота за грибами Вокруг мальчика и мужчины вились огромные мухи. Садились, чтобы укусить, но взлетали, так и не попытавшись. Наблюдая за ними, мальчик понял, что это из-за стрекоз: те ловили мух иногда прямо в полёте и ели их. Одна стрекоза приземлилась на нос каноэ, держа в лапках муху, которую ела. Крылышки упали с тела мухи. Стрекоза полетела на поиски следующей. Они не торопились, каноэ просто плыло по течению, и мальчик начал понимать, что из-за их неподвижности и молчания стирается граница между ними и этим местом. Они вписываются в него идеально. Как будто каноэ всегда было здесь, и они – не только Сиг, но и Гэри – всегда были частью этого живого мира. Пройдя поворот, они увидели ещё одного оленя. На этот раз самца. Его рога были новыми и бархатистыми, а шкура не такой красивой, как у лани и оленёнка. Олень заметил мальчика и Сига, но, как и лань, не особо боялся их. Сиг издал какой-то придушенный щёлкающий звук и легко похлопал веслом по борту. Олень, вместо того, чтобы испугаться, рассердился. Коротко фыркнул и топнул передними ногами. А потом как будто вырос и так повернулся, чтобы было видно, что он весь стал больше. Потом олень снова фыркнул, ушёл с берега и скрылся в ивах. Мальчик начал перечислять про себя всё, о чём собирался спросить Сига, только не сейчас, а позже, когда можно будет издавать звуки. У него получился целый список. Он добавил туда происшествие с оленем. Что за звук издал Сиг и зачем ему потребовалось злить оленя. В их движении была какая-то магия. Волшебство. Казалось, что они стоят на месте. А река и лес текут мимо, под ними и над ними, точно лента на огромном бесконечном конвейере. Мимо них плыли бескрайние, бесконечные потоки красоты. Спустя долгое, долгое время, мальчик ощутил, насколько он устал, насколько он вымотан. Он старался бороться с усталостью, грёб изо всех сил. Один прекрасный поворот сменял другой, всюду цвели жёлтые кувшинки, над которыми кружили бабочки. Наконец, даже не осознавая, что делает, он положил весло поперёк каноэ, сложил на нём руки и уронил голову. Просто вздремнуть пару минут, подумал он. Не спать, не всерьёз. Просто немного вздремнуть. И заснул. Он не знал, как долго проспал так, но его разбудил мягкий толчок, с которым каноэ причалило к поросшему травой берегу. Мальчик обернулся и увидел, как Сиг веслом отталкивается ото дна и разворачивает каноэ бортом к траве. – Вылезай, – сказал он, показывая подбородком на берег. – Заночуем здесь. Гэри вылез из каноэ на берег, цепляясь за траву и ивы. – На, – сказал Сиг. – Возьми и найди ровное место. Он бросил скатку одеял и вещмешок к ногам мальчика, а сам вытянул каноэ из воды на берег. Мальчик поднял скатку и мешок как сумел, немного неуклюже, и поковылял вдоль берега, пока не нашёл относительно ровное место. Он огляделся. Места лучше он не видел и хотел сказать, что ещё никогда в жизни не искал место для ночлега – он вообще никогда не делал многого из тех поразительных вещей, которые делал вчера и сегодня. Он никогда не ночевал на природе. Никогда… Он остановился. Он не хотел углубляться в эту степь – список всего того нового, что с ним происходит и чему, по его мнению, требуется объяснение. К тому же поднимать эту тему было всё равно, что начать задавать вопросы, так что он просто бросил скатку и мешок и стоял. Ждал. Вытащив каноэ подальше на берег, Сиг подошёл к мальчику, осмотрел место, которое тот выбрал, и кивнул. – Хорошо. Потом жестом позвал его за собой, и они подошли к деревьям – это были небольшие и нетолстые в обхвате тополя. Не толще ноги Сига. Их нижние ветки были мёртвыми. Сиг отломил одну, чтобы показать, что нужно. – Они сухие и хорошо горят. Набери сколько сможешь, – он улыбнулся. – А потом ещё столько же. Огонь и дым нужны всю ночь, чтобы отгонять кровососов. «А, хорошо, – подумал мальчик. – Ночью придут кровососы. Просто прекрасно». Нелепо было волноваться о неизвестном, когда на самом деле надо было готовиться к приходу кровососов. На этот раз он не мог не спросить. – Кровососы? – Комары, – пояснил Сиг. – Они пленных не берут. Они приходят голодными, и всегда тучами. Гэри видел нескольких комаров, пока они плыли в каноэ, но слепни доставляли куда больше неприятностей. Хотя они были не такими уж и страшными. Достаточно легонько смахнуть их. Но солнце сияло ещё высоко, и мальчику только предстояло узнать, что не такие уж они и страшные только при свете дня. Он деловито собирал сухие ветки и палки для костра и складывал их в большую кучу, не выпуская место ночёвки из виду и стоя спиной к лесу, чтобы видеть, что делает Сиг. А Сиг в это время разбивал лагерь, но то, как он работал, как двигался, было похоже на танец. Плавными, текучими движениями Сиг положил скатку на землю, развернул её, вытащил оттуда два шерстяных одеяла и сложил их на брезент, который служил внешним слоем скатки. В одеяла оказались завёрнуты большая старая кофейная банка и две ложки. Сиг положил их рядом с камнями, которыми уже окружил костровую яму. Из мешка он достал кастрюлю, две жестяные чашки, большую сковороду из металлического листа, баночку чего-то, что выглядело как масло, но оказалось салом, баночку поменьше с солью и средних размеров банку с высушенными молотыми листьями чая. Сиг снова запустил руку в мешок – мальчику уже казалось, что тот бездонный – и вытащил узелок с бисквитами. Потом порылся ещё и вытащил деревянную катушку с чёрной леской, к которой уже были привязаны небольшие свинцовые грузики и крючок. Мальчик оторвался от своего дела, чтобы понаблюдать за Сигом. Тот поднял голову, увидел это и жестом подозвал его. Мальчик взял всё, что успел собрать, притащил к костровой яме и положил в общую кучу. – Нужно больше, – покачал головой Сиг. – Но сейчас надо добыть еды. Он показал на реку и жестом позвал мальчика с собой. – Ты умеешь рыбачить? Тот покачал головой и подумал: «Вот чего ещё я не умею». Сиг нагнулся, вытащил из чехла на поясе нож, срезал длинный ивовый прут, очистил его от листьев и отростков, потом отрезал длинный кусок лески и привязал его к пруту, чтобы получилась удочка. Вот так просто. Разбил лагерь, сделал удочку. Пара минут – и готово. – Видишь те камни? – Сиг показал на несколько плоских камней, лежавших у воды. – Переверни один и достань червя. – Рукой? Сиг взглянул так, что ему сразу стало понятно: «Разумеется, рукой, как ещё ты будешь брать червяка?» А может, в глазах Сига был вопрос: «То есть, ты не можешь взять червя? Что ж за человек не может взять червя рукой?» Так что мальчик пошёл к камням, перевернул один и в самом деле, во влажной грязи под ним нашёл несколько дождевых червей. От потянулся к одному, но тот скользнул обратно в грязь. Со второй попытки он поймал другого прежде, чем ему удалось скрыться в грязи, и вытянул на поверхность. «Склизкий, – подумал мальчик, – мягкий и склизкий». Он отнёс червяка, держа его двумя пальцами, и протянул Сигу. Сиг взял червя, насадил на крючок, взмахнул удочкой, и червяк скрылся в воде. – Я поймаю первую, – сказал Сиг. – А потом ты можешь… Он не договорил: ивовый прут дёрнулся вниз, Сиг рванул его обратно вверх, вытаскивая из воды леску, на которой теперь болталась рыба. Позже мальчик узнал, что эта восьми– или даже десятидюймовая сковородообразная рыба с золотым брюхом называлась рыба-луна. Она трепыхалась, пока Сиг не склонился над ней и не снял с крючка. Он протянул удочку мальчику. – Достань нового червя и начинай рыбачить. Нам понадобится по меньшей мере восемь рыб, а может, и больше. Мальчик не знал, как он должен с этим справиться, хотя, глядя на Сига, можно было подумать, что рыбалка – это проще простого. Но мальчик весь день пытался хоть как-то грести, сидя в каноэ. И сейчас поймать рыбу – или «восемь, а может и больше» – казалось непосильной задачей. Но он поймал червя, и после нескольких попыток насадил его на крючок, перепачкав все пальцы. Распутав леску, которая всё время стремилась завязаться узлом, он встал на берегу у самой воды, махнул удочкой и закинул крючок в воду. А дальше всё сделала рыба. Едва он успел подумать, что не поймает ничего, как рыба проглотила червя и повисла на крючке. Мальчик почти рефлекторно отпрыгнул назад, выдернул рыбу из воды и положил рядом с той, которую поймал Сиг. Он не мог в это поверить. Но рыбина в самом деле трепыхалась на берегу. Он бросил удочку, подбежал к рыбе, прижал её коленом и высвободил крючок. – Есть одна! Едва мальчик успел выкрикнуть эти слова, как рыба выскользнула из-под его колена, сделала два энергичных рывка, запрыгнула в воду и пропала, а ему осталось только смотреть на это и не верить своим глазам. – Была одна, – поправил Сиг. Короткая улыбка, затем взгляд: «Не можешь удержать рыбу? Серьёзно?» Но затем другой взгляд, другая улыбка. Более добрые. – Со мной такое бывало. И не раз. Нужно оттащить её повыше, подальше от воды или стукнуть по лбу палкой и оглушить. По меркам Сига, это была длинная фраза. И, наверное, хороший совет, но мальчик увлёкся рыбалкой, и пока Сиг говорил, он перевернул камень, достал червя, насадил на крючок и закинул в воду. Ещё одна рыба. Они клевали почти сразу же, как только крючок касался воды. Пара рыб сорвались раньше, чем мальчик успел вытащить их, но уже скоро он выловил целых семь, и Сиг хохотнул, улыбнулся и хмыкнул. – Спокойно, – сказал он. – Не торопись. Нам ещё надо их почистить. – Они грязные? Мальчик задал этот вопрос всерьёз. Для него всё это в самом деле было настолько ново, он же ничего такого не знал. Он не знал, что делать дальше, как есть рыбу и как с ней вообще поступить, когда ты её поймал. Все свои навыки добывания еды он получил в барах, где пел в маленькой солдатской форме за курицу, картошку и кока-колу. Он не думал, что когда-нибудь увидит рыбу вблизи и тем более, что поймает её и съест. Хотя к этому моменту он был так голоден, что съел бы что угодно. День выдался трудный. Ещё один взгляд Сига. – Нет, не совсем. Вот, – он сунул руку в свой волшебный мешок и вытащил большую ложку. – Это тебе, пошли. Сиг выбрал деревяшку побольше, по очереди поднял и ударил ею каждую рыбу. Потом запустил пальцы в жабры четырёх рыб, жестом скомандовал мальчику принести остальных и спустился к воде. Беря с него пример, мальчик сунул ложку в нагрудный карман так же, как Сиг, и запустил пальцы в жабры четырёх рыб. Они были немножко склизкие. Но он только что насаживал на крючок червей с сочащейся изнутри чёрной слизью и измазал в ней пальцы, так что рыбья слизь его уже ни капли не волновала.