– Я тебя только до дому провожу. Темно ведь, шпаны кругом полно, – уныло объяснил Илья. – Не надо меня провожать! Не надо за мной ходить по пятам. Не надо таскаться в колледж. Ничего не надо! – Но… – До чего же ты мне надоел! Уйди, уйди! Ты приносишь мне одни несчастья! Тут уж Илья ничего не мог возразить. Тара побежала к своему дому через школьное футбольное поле, середина которого была так выбита, что там стояла и блестела лужа. Илья проводил Тару глазами. Сегодня у него не было сил кружить под ее окнами. Едкие разряды ее ненависти до сих пор потрескивали в ушах. Мир померк, звезды осыпались, время смялось в ком. Илья не знал, сколько он уже стоит у края футбольного поля. Ему было тяжело и скучно дышать и смотреть. – Эй, Бочков, ты заблудился? Илья услышал сзади хихиканье и веселые голоса. Две девицы из студии, эльсинорки Аня и Полина, шли с репетиции и были в прекрасном настроении. Раньше, до сегодняшнего своего провала, Тара обычно возвращалась домой в их компании. – Тебе плохо, Бочков? Слушай, ты так со стульев гробанулся! – забеспокоилась душевная Аня. – Я сама знаю, как бывает: упадешь и не сразу почувствуешь, что сломал что-то. А потом болеть начнет… – Ничего он не сломал, – возразила черствая Полина. – Просто вон дом Ксюшкин. – Понятно! Трогательная картина, – съязвила и Аня. Полина почти повторила слова Тары: – А Бочков у нас полный дурак. Слушай, дать тебе Ксюшкин телефончик? Будешь ее доставать. Вот прикол! А то она вечно нос задирает. – Какая у нее квартира? – спросил Илья. – Точно! Ты лучше в дверь ломись, – обрадовалась Полина. – Так прикольней! А квартира 71. Эти цифры мгновенно впечатались в мозг Ильи. Они были похожи на два гвоздя – один понаряднее, но косой, уже откуда-то выдернутый, а второй честный, прямой, зато с ржавчиной. Илья улыбнулся футбольному полю, в луже которого застряло отражение совершенно постороннего фонаря, глядящего из-за забора. Холодный ропот прошел по кустам и деревьям, отражение вздрогнуло и зарябило. Илья быстрым шагом пошел наобум, прямо в темные кусты. – Эй, Бочков! Ты почему нам волшебное слово не сказал? – засмеялась ему вслед Аня. – А телефончик? – хихикнула Полина. Тьма сомкнулась. Засвистали вокруг новорожденные вихри, закачались фонари, зашумел под ногами осенний мусор. Илья шел строго вперед. Обида постепенно проходила. Досадная боль, казавшаяся сильной, когда Илья упал со стула, теперь тоже ушла, рассеялась. Илья подхватил первую попавшуюся палку, сделал выпад, другой. Лунный круг лица Тары снова забрезжил перед ним – несчастный, большеглазый. «Я приношу ей несчастья, а она мне счастье. Вот в чем все дело, – подумал он. – Она ни в чем не виновата». Он помчался вперед, весело круша встречные кусты. Ветки били по лицу, а ветер дул и целовал, чтобы не было больно. Илья и сам не помнил, как очутился в каком-то темном дворе, – наверное, ноги сами принесли. Из-за шума листьев, которые вздувал ветер, а сам Илья разгребал их палкой, не сразу стал слышен шорох шин. Машина появилась внезапно. Шла она мерно, мотор работал ровно, и только в чересчур глубоких рытвинах колесам приходилось поперхнуться грязью. Фары машины включены не были, только подфарники. Илья отступил в кусты. Он проводил глазами машину, которая проплыла мимо. Это была старая «Волга» неразличимого в темноте цвета, с примятым крылом. Внутри салона темнели три круглых головы. «Воры! Это снова они!» – подумал Илья и хотел было, как в прошлый раз, бросить им вслед камень, но ничего подходящего под руку не подвернулось. Машина скользнула мимо, миновала обозримую в тусклом свете часть дороги и скрылась. Илья вышел из кустов. «Дежавю! – удивился он. – И двор тот же, и воры те же». Да, он брел совсем другой дорогой и без всякой цели, но снова вышел к дому номер 18 на улице Созидателей. Дом длинной глыбой высился в темноте. Его парадная часть, что глядела на проспект Энтузиастов, кое-где пестрела освещенными окошками и упиралась в небо нелепым шпилем пустой башни. Зато ближний к Илье конец дома весь тонул в зарослях и темноте. Лишь одно окно во втором этаже глядело в ночь отважным желтым глазом. – Вот так дом! – сам себе сказал Илья. – Его каждую неделю обворовывают, старушки из него пропадают, коты. Настоящее логово нечисти! Обитель Пропавших Душ! Может, на лестницах там стоят скелеты, все в плесени и в прилипших окурках? Отсюда по капле уходит жизнь… Словно в ответ ему погасло последнее желтое окошко в глухом крыле дома номер 18. Снова зашумели деревья, раскачивая головами где-то в несусветной вышине. Илье захотелось домой, туда, где тепло. Даже жареная картошечка припомнилась! – Ну как выходной? Ты доволен? – бодро спросила с дивана Тамара Сергеевна. Было ясно: сама она день провела отлично и не верит, что у кого-то могло выйти иначе. Илья не стал вдаваться в подробности. – Ты знаешь, Барахтиной все-таки удалось бежать из подвала, – не удержалась и сообщила Тамара Сергеевна. Она стряхнула крошки печенья с груди на тарелку. Пустая чашка с розовым ободком, оставшимся от выпитого какао, стояла рядом. Судьба Барахтиной очень занимала Тамару Сергеевну. – Как ты, Илюша, думаешь, она останется жива после переохлаждения? – Ее и топором не убьешь, – убежденно ответил Илья. – Ты злой. – Вылитый Бочков? Кстати, это как раз моя фамилия. – И это ужасно! – вздохнула Тамара Сергеевна. – Ты не любишь искусство, ты не ценишь прекрасного, ты равнодушен к поэзии. – Да ладно, мам! В Барахтиной поэзии столько же, сколько в репке. А я, между прочим, играю у Кирилла Попова в «Гамлете». – Как? У того самого Попова? – Не знаю у какого. Их что, много? Тамара Сергеевна приподнялась на локте: – У нас в Нетске только один, режиссер! Они начинали в ТЮЗе вместе с Барахтиной. Только Попов уехал за границу – газеты писали. – Если наш Дворец металлистов заграница, значит, уехал. Попов, как известно, гений, я у него играю, так что возьми назад свои слова про тупого Бочкова! – Какой ты еще ребенок, – снова вздохнула Тамара Сергеевна. – Что ты можешь понимать в таких вещах! Выдумываешь всякую ерунду. Ну, скажи, кого ты у Попова играешь? – Лаэрта. Я самого Гамлета замочу! Уж этот-то, в отличие от Барахтиной, не вывернется. – Фантазер, фантазер… В этот вечер Илья сотворил из синевы подзабытый нордический замок и отправился блуждать по его темным закоулкам. Сегодня он напропалую пользовался волшебством и заклятиями. Он так хотел стать победителем! С бешеной скоростью он летал над пропастями, рассыпался в золотой прах и снова восставал во всей красе. Он метал во врагов молнии, ледяные глыбы и огненные шары. Он скакал верхом на драконе, он был неуязвим для ран и печалей. Дурацкий выходной надо было забыть, заесть конфеткой, заслонить знакомой картинкой. В конце концов, даже если он и приносит Таре несчастье, это лучше, чем если бы он ничего ей не приносил. Значит, он есть в ее жизни! 7 Поутру Илья, как положено, облачился в свое бирюзовое одеяние и вышел в торговый зал «Фурора». Первой, кого он там увидел, была Анжелика Шишкина. Ее белокурую гриву и невыносимо розовую блузку не заметил бы только слепой. Ее метровые ноги были обтянуты белыми джинсами так плотно, что казались гипсовыми. У Ильи отлегло от сердца: значит, Изора благополучно возвратилась под тяжелую руку мага Бальдо и снова царит в «Фуроре». Однако, присмотревшись, Илья заметил, что нынче Анжелика не так шустра, как обычно, и даже немного прихрамывает. – Илюшка, поди-ка сюда, – сказала она. Илья побрел на зов неохотно. Ему даже захотелось спрятаться от Изоры. Хватит подвигов! Все позавчерашние ужасы – опоенный Алим Петрович, прыжок в окно, порча персидского ковра – не случились бы, если бы Илья не побежал приглашать Кирилла на свидание. – Сегодня в два у нас рекламная акция. Ты задействован! Томочка в курсе, – фальшивым веселым голосом прокричала Анжелика. В руке она, разумеется, держала какой-то сценарий. Пришлось идти в знакомый угол за бакалеей. Когда они оказались прямо друг против друга, Илья понял, что одной хромотой отделаться Анжелике не удалось. Ее лицо было, как обычно, бело, гладко, искусно подкрашено, но почему-то казалось асимметричным. Левый глаз стал заметно меньше правого, да и рот выглядел крупнее, чем всегда. Эти несчастные перемены были особенно заметны рядом с физиономией рекламного индуса, которая сегодня была точно такой же, что вчера и позавчера. – Что смотришь, Илюшка? – усмехнулась Анжелика ярким вишневым ртом; сегодня и улыбка у нее растягивалась лишь в одну сторону. – На тебя теперь вся надежда. – К Попову я больше не пойду. Зачем? Чтоб нас тут перебили? Кирилл сам испугался до смерти. – Не ври! Он не такой. Да и деваться нам с ним больше некуда – Алим меня все равно убьет. Смотри! Она поддела нижний край своей ярко-розовой блузки и задрала его так, что Илья испуганно оглянулся: не заметил ли кто этот непрошеный стриптиз? А вдруг торчит посреди зала элегантная фигура, похожая на юлу? – Смотри, – строго повторила Анжелика. Один ее оголенный бок был ослепительно-бел, а на другом расплылась радуга всмятку. Громадное темное пятно отливало всеми цветами, но преобладали багровый и синий. – Здесь еще меньше всего болит, – сказала Анжелика и привела блузку в порядок. – Остального тебе знать не надо – молодой еще. Алим меня убьет! Илья и сам в этом больше не сомневался.