И все же… она не замерзла. Не настолько, как следовало ожидать. Кира ощупала подошвы. Тоже покрыты этим волокном, как и ладони. Поднимаясь все выше, она убедилась, что спереди этот инопланетный «скинсьют» доходит почти до подбородка. Свободный от волокон круг заканчивался сразу за ушами. Сзади черный слой переходил с шеи на затылок и… Волосы исчезли. Под любознательными пальцами – лишь ровные очертания черепа. Кира сжала зубы. Что еще украла у нее чужь? Сосредоточившись на ощущениях своего тела, Кира поняла, что чужь соединилась с ней не только снаружи: она находилась и внутри, заполнила ее, проникла всюду, хотя и довольно вкрадчиво. К горлу подступила желчь, надвигался приступ клаустрофобии. Кира оказалась в ловушке, внутри чужи, никуда не убежать… Согнувшись, она попыталась изрыгнуть то, что ее душило, – ничего не вышло, только желчь обожгла язык да судорога свела желудок. Кира задрожала. Как, черт побери, ОВК сумеет ее обеззаразить, если этот «скинсьют» находится и снаружи, и внутри? Она просидит в карантине месяцы, а то и годы. Годы вместе с чужью. Она сплюнула в угол и машинально вытерла рот рукой. Слюна просочилась в волокна, словно вода в ткань. Мерзость. Тишину нарушило негромкое шипение – как будто включили колонки, – и Кире в лицо ударил мощный свет. 3 Голограмма развернулась на полстены. Несколько метров в высоту: посреди маленькой и совершенно голой комнаты такой же маленький и совершенно пустой стол, окрашенный в серое, как полагается на боевом корабле. У стола – одинокий стул с прямой спинкой, без подлокотников. Вошла женщина среднего роста, глаза словно осколки черного льда, бескомпромиссная прическа с вкраплениями седины. Значит, из гуттеритов-реформистов (или еще каких протестантов крайнего толка). На Вейланде гуттеритов было немного, несколько семей, которые Кира видела на ежемесячных собраниях поселения. У тех, кто постарше, обвисала кожа, волосы отступали со лба, заметны были и другие признаки старения. Это зрелище пугало ее в раннем детстве и завораживало в отрочестве. Но сейчас Кира сосредоточила внимание не на чертах этой женщины, а на ее одежде. Униформа серая – под цвет стола, – накрахмалена и отутюжена так, что каждой складкой, казалось, можно резать закаленную сталь. Цвет униформы был Кире незнаком. На космофлоте носят голубую форму, в армии – зеленую. А серую? Женщина села, положила на стол планшет, кончиками пальцев выровняла его положение на столе. – Мисс Наварес, вам известно, где вы находитесь? Губы у нее были тонкие и плоские, как у гуппи, и, когда она говорила, обнажался нижний ряд зубов. – На «Смягчающих обстоятельствах». – Горло болело, как будто было ободрано и воспалено. – Очень хорошо, мисс Наварес. Это официальное снятие показаний в соответствии со статьей пятьдесят два Акта о космической безопасности. Вы обязаны отвечать на все мои вопросы добровольно и ничего не скрывая. Это не суд, но если вы откажетесь от сотрудничества, вам могут быть и будут предъявлены обвинения в воспрепятствовании следствию, а если ваши показания впоследствии окажутся ложными, также будут предъявлены обвинения в лжесвидетельстве. А теперь расскажите мне все, что вы помните с момента пробуждения от криосна. Кира сморгнула, она была дезориентирована, растеряна. С трудом выдавливая из себя каждое слово, она спросила: – Моя команда… Что с моей командой? Гуппи поджала губы так, что они превратились в почти невидимый шов. – Если вас интересует, кто выжил, – выжили четверо. Мендоса, Негар, Мари-Элиза и Джинан. По крайней мере, Мари-Элиза уцелела. Слезы выступили на глазах Киры и готовы были покатиться по щекам. Она крепко зажмурилась, не желая плакать перед этой женщиной. – Негар? Как… – Видеозапись показала, что организм, вышедший из ее тела, слился с тем, который в настоящее время соединен с вашим телом, после… инцидента. Насколько мы можем судить, эти два организма неразличимы. В настоящее время мы предполагаем, что паразит Негар притянулся к вашему, поскольку ваш крупнее и более развит – как меньшая часть роя вливается в бо́льшую. За исключением небольшого внутреннего кровотечения Негар, как кажется, не пострадала, и она не заражена – хотя на данный момент мы ни в чем не можем быть уверены. Кира сжала кулаки, едва справляясь с гневом: – Но почему вы сразу не обнаружили ксеноорганизм? Если бы вы… Женщина остановила ее взмахом руки: – На это у нас нет времени, Наварес. Я понимаю, вы пережили шок, но… – Ничегошеньки вы не понимаете. Гуппи уставилась на Киру с гримасой, очень похожей на презрение: – Вы не первый человек, заразившийся инопланетной формой жизни, и уж точно не первый, кому довелось терять товарищей по команде. Чувство вины вынудило Киру опустить глаза и снова зажмуриться на миг. Она прижала кулаки к глазам и почувствовала на них влагу слез. – Он был моим женихом, – пробормотала она. – Что вы сказали? – Алан был моим женихом, – громче повторила Кира и смерила допрашивающую яростным взглядом. Гуппи даже не сморгнула: – Вы имеете в виду Алана Дж. Барнса? – Да. – Ясно. В таком случае приношу вам соболезнования от имени ОВК. А теперь вы должны собраться. Вам следует принять волю Божью и двигаться дальше. Кто не плывет, тот утонет, Наварес. – Не так-то это легко. – Я не говорю, что это будет легко. Соберитесь с духом и ведите себя как профессионал. Я знаю, это в ваших силах. Я читала ваше личное дело. Ей удалось задеть гордость Киры, хотя та никогда бы этого не признала. – Мое личное дело? И кто же вы такая, черт побери? – Что вы хотите знать? – Ваше имя! Вы не представились. Лицо женщины напряглось, как будто ей очень не хотелось делиться с Кирой личной информацией. – Майор Щеттер. А теперь скажите мне… – И к какой разновидности вы себя относите? Щеттер удивленно приподняла брови. – Насколько мне известно, я – человек. – Нет, я имею в виду… – Жестом Кира указала на серую униформу. – Атташе при капитане Хенриксене, если вам обязательно это знать. Но это не имеет отношения к… В раздражении Кира повысила голос: – Смею я спросить, к какому роду войск вы принадлежите, майор? Или это строго секретно? Щеттер напустила на себя совершенно безразличный, непроницаемый вид, так что Кира не могла бы разгадать ни ее мыслей, ни чувств. – Разведывательное управление космического флота ОВК. Шпионка, значит, а то и похуже: политрук. Кира фыркнула: – Где они? – Кто, мисс Наварес? – Мои товарищи. Те… те, кого вы спасли. – На «Фиданце», погружены в криосон, эвакуированы из этой системы. Так. Вы удовлетворены? – Удовлетворена? – чуть не расхохоталась Кира. – Я удовлетворена? Я хочу, чтобы с меня сняли эту чертову штуку! – Она ткнула в черное покрытие на руке. – Разрежьте ее, если по-другому нельзя, но снимите ее с меня!