– Вы не мещанка, – одновременно с ним произнесла Нинка. – Спасибо, дорогой друг, – ласково улыбнулась тетушка синеволосому барабанщику, а у Ниночки поинтересовалась: – Считаешь меня старой? Ну-ну. Да, думаешь, плохо быть мещанкой? Ее внучатая племянница неуверенно кивнула. – Вот, ты вновь и вновь оскорбляешь меня, деточка. Я есть мещанка и буржуйка. Я командую и требую, чтобы моим капризам притворствовали. Впрочем, вы, моя нелюбезная родня, и так делаете это. И прислуга у меня вышколенная. «Старая карга», – про себя подумала Нинка, но сама принялась расхваливать кекс, – хорошо хоть, повязка этого свиного рыла, который вечно поддакивает маразматичке, ее не смутила». Пока Эльза Власовна не видела (в это время она что-то принялась рассказывать о временах своей молодости), Келла под столом принялся писать своей королеве эсэмэску, при этом умудряясь не сводить преданных глаз с пожилой женщины. – И тогда в шестьдесят восьмом году мы приехали в Великобританию… Звук пришедшего сообщения, раздавшийся в ее кармане, заставил Нинку вздрогнуть и выронить кусочек торта на белоснежную скатерть, а замолкшую тетушку Эльзу очень нехорошо посмотреть на внучатую племянницу. – Где твои манеры, позволь спросить? А, ну да, это же ты, о чем я говорю? – Извините, тетя, – стушевалась блондинка. – Твои «извините» не помогут моей любимой скатерти стать прежней, – нехорошо посмотрела на коричневое пятно Эльза Власовна. – Да, Нина, будь аккуратней, – светским тоном вставил Келла. Нинка поплотнее сжала зубы, заставила себя улыбнуться и произнесла: – Тетя, я отвезу скатерть в химчистку, не волнуйтесь. – В таком случае я с ума сойду от беспокойства. Я не смогу доверить эту вещь в твои кривые руки, дорогуша, – не моргнув глазом, заявила тетушка. – Это не просто кусок какой-то дрянной материи, а венецианские кружева ручной работы. Ладно, что теперь… потерянного не вернешь, слушай дальше, дорогой друг, – обратилась она вновь к Келле. – Мы приехали в благословенный Лондон, чопорный и тусклый, как и все англичане, и встретились с самим… «Лучше бы ты там чуму подхватила», – подумала Нинка, умудрившись вытащить свой телефон под столом, и прочла: «Малышка, мне скучно». «А я тебе что, клоун первого разряда, придурок?» Но, поглядывая на родственницу, она напечатала ответ, диаметрально противоположный мыслям: «Потерпи, скоро пойдем, милый». Келла ответил быстро. И если у него звук в телефоне был отключен, то светловолосая девушка совсем забыла поставить телефон на беззвучный режим. Рассказ Эльзы Власовны, которая уже описывала события, произошедшие с ней в Венеции, вновь был прерван новым звуковым сигналом. – Я смотрю, ты с каждой минутой все более и более взращиваешь свой потенциал хамства и некультурности, – неодобрительно сказала тетушка молодой родственнице. – Простите, тетя, этого больше не повторится. – Надеюсь. «Ух, козел синий, опять подставил», с этими мыслями девушка открыла новое сообщение. «Не хочу терпеть. Хочу к тебе:)». «Хоти-хоти», – подумала Нинка с неприязнью. «Мы скоро пойдем. Видишь, как тетя тебя любит?» «Я ее боюсь, детка. Вдруг у нее на меня планы какие-нибудь, а? Я тебе верен;);););)». «Перестань». «Ниночка, у тебя такие ножки красивые:)». «Спасибо». – Свои длинные ноги девушка любила. «Пойдем сегодня ко мне, детка? Покажешь ножки во всей красе…» Прочитав это сообщение с явным подтекстом, Журавль не удержалась и погрозила парню изящным кулачком. В ответ он ей развязно подмигнул. Нинка от злости дернула коленом, и телефон, до этого преспокойно лежавший на нем, с громким звуком упал на пол. – А в Мадриде как раз начинались… Милочка, ты нарочно задумала меня перебивать? – рассердилась Эльза Власовна. – Простите, я нечаянно, – кинула на синеволосого музыканта «На краю» гневный взгляд блондинка. – За нечаянно бьют отчаянно, – прибегла к народной мудрости пожилая дама, поправляя рукой высокую прическу. – Вы правы, тетя, – заявил Келла. – Я не бываю неправой, – уверенно заявила одна из представительниц славного семейства Журавлей, напомнив молодому человеку почему-то саму Ниночку. А девушка, сдерживая гнев, кивнула. «Ты такая забавная, детка», – подумал парень, с удовольствием глядя на нее, но больше сообщений не отправлял. Когда они вновь переместились в гостиную, Келла уселся рядом с Нинкой на один и тот и тот же полосатый зелено-коричневый диванчик и, вроде бы как случайно, пару раз умудрился задеть ее колени. Озлобленная, как дракон, Нинка (она только пар из ноздрей не пускала кольцами) стала нервно поправлять чуть сползшую юбку от строгого темно-синего костюма, который она специально надела на встречу с тетушкой. Поведение Келлы, без всякого стеснения обнимающего ее за талию и пару раз поцеловавшего в шею, девушку злило все больше и больше. Она вообще ненавидела физические контакты, и это было одной из причин ее быстрого расставания с молодыми людьми. Очень часто они казались до тошноты противными, как только распускали грабли, а некоторые казались такими, даже если просто брали красавицу за руку. «Проклятый гиппопотам, бабник несчастный, убери свои грязные руки, помешанный стрекозел», – ругалась она про себя. Тот руку убирать не спешил – напротив, она слегка сползла вниз. – Правильно-правильно, поправляй, – заметила ее движения Эльза Власовна, – ужасно одеваешься, впрочем, как и сестра. Нет у тебя эстетической совести. – Чего нет, простите? – не поняла ее родственница. – Вкуса. «Можно подумать, у этого Келлы вкуса бездна. Ну почему в меня Кеечка не влюбился, мать его?» Еще около сорока минут (все это время Келла держал Нинку за руку, и та, прислушиваясь не к словам жабы, а к собственным ощущениям, поняла с удивлением, что прикосновения парня не вызывают уже ничего, кроме идиотской теплоты) Эльза расписывала свое путешествие по Северной Африке, а потом вдруг решила уйти за альбомом с фотографиями, чтобы показать молодежи «прекрасные снимки». Как только пожилая женщина чинно удалилась по лестнице вверх, Келла, недолго думая, развернул потянувшуюся за очередным печеньем Нинку к себе, с явным намерением поцеловать. Его другая рука по-хозяйски оказалась на ее бедре. – Ты чего? – взревела и без того озлобленная на весь мир девушка, – охренел совсем?! Смерти ищешь? – Тихо, – тут же зажал ей рот ладонью парень, – чего орешь? – Да ты мне уже весь мозг вынес, дятел! Ты можешь вести себя прилично, идиот? Сколько можно! Хватит меня домогаться! Ты достал меня, ушлепок! В горле сидишь. – А разве я не могу поцеловать свою любимую девушку? – с невинным видом поинтересовался Келла, – я ведь тебе нравлюсь, правда? Наша любовь взаимна? – И его глаза странно сверкнули. – Взаимна, взаимна, но держись от меня пока подальше. По крайней мере в гостях у тетушки. – Тебе противно? – то ли с ироничной, то ли со зловещей интонацией, медленно произнес барабанщик. «Какие нынче привороженные пошли наглые, Nзапрещено цензуройN». – Не раздражай меня, дружок, – случайно копируя начальственные интонации собственной тетки, проговорила девушка надменно. – Ясно? Синеволосому музыканту ясно не было, потому что он вновь притянул Нинку к себе, но она тут же стала колотить руками по его плечам и груди и даже случайно попала по затылку. У парня тут же слегка закружилась голова. – Демоница, – взвыл Келла, безуспешно пытаясь схватить впавшую в ярость девушку за руки, – только не по голове! Мужик в юбке! – Ах ты сволочь! Ты как меня назвал? – еще больше распалилась блондинка. – Вот, значит, как твой несчастный молодой человек получил сию прискорбную травму, – появилась в это время Эльза Власовна, неся в руках тяжелый фотоальбом. – Тетя, вы не так поняли! – мигом оставила Келлу в покое Журавль. – Дорогуша, я очень сожалею, что мы состоим с тобой в кровной родственной связи. Может быть, ты и на меня хочешь накинуться? Давай-давай, покажи мне свою дьявольскую натуру, мой пересохший ангел, – ядовито произнесла хозяйка дома в английском стиле. – Или тебе со мной, несчастной старухой, и с моим прекрасным другом Келлой скучно? Тогда ты можешь нас покинуть. Естественно, Нинке никуда уходить не хотелось. Выслушав гневную нотацию «трухлявой ведьмы», девушка еще какое-то время наслаждалась ее обществом. Келла обиделся на Нинку и перестал на нее даже смотреть, полностью погрузившись в мир шестидесятых и семидесятых, о которых с патетическими интонациями рассказывала тетя Эльза. Это почему-то нервировало девушку не меньше, чем оскорбительные слова двоюродной тетушки. На нее не реагировало какое-то рыло, на нее, королеву! Когда они стали собираться домой, барабанщик популярной группы по-прежнему не обращал на Нинку никакого внимания, хотя очень тепло попрощался с тетей и успел подмигнуть хорошенькой горничной. Вездесущая Журавль-старшая приметила это и тут же сказала синеволосому парню, что если ему будет очень нужно, телефон своей работницы она обязательно даст ему, ибо понимает, в какой он, Келла, сложной ситуации рядом с тигрицей, которая прикрывается птичьей фамилией. – Береги голову, мой дорогой друг, – напутствовала парня тетя Эльза. – И, конечно же, приходи в гости. Тебе, – она подчеркнула это слово, – я буду всегда рада. – Приходите к нам в гости, тетушка, мы вас очень ждем, – тут же вставила Нинка. – Ой, не ври, – сразу же изменился тон пожилой женщины. – Вы что, – похлопала длинными ресницами Нинка. – Это правда. Мы вас ждем! – Правда в данном случае то, что ты под нее старательно маскируешь свое притворство, – фыркнула пожилая хозяйка дома. – Но…