Съеденный завтрак злорадно притаился в желудке, готовый в любое мгновение напомнить о себе. Бося согласно прострекотал что-то на своем мочалковом языке и погладил меня лапкой по бедру. Я столько литературы прочитала, так подробно изучила все, связанное с бытом велари, что смогла найти в библиотеке, и теперь очень хотела увидеть все это вживую. А Раяр меня только по диким местам водил, наслаждаясь моими эмоциями. Исключительно негативными, что печально. А как дело до города дошло, мы и не прогулялись даже. Он просто одного плохого дядьку сожрал, спас девушку и очень качественно запугал ее брата. Я была почти уверена, что заметила в темных волосах пацана непонятно откуда взявшуюся седину, когда, готовясь к очередному перемещению и целому букету связанных с ним неприятных ощущений, в последний раз обернулась, чтобы полюбоваться картиной счастливого воссоединения семейства. Парень прижимал к себе заплаканную сестру и смотрел на нас странным взглядом, будто бы еще не верил, что все закончилось так хорошо. Будто бы случилось чудо, на которое он не смел и надеяться. – По всем правилам ты должен был его съесть, да? На мой вопрос Раяр тогда не ответил и сразу повел в столовую, где запугал и закормил. А я поняла две вещи: велари странные, и парень, готовый стать едой хейзара, лишь бы спасти сестру, – прямое тому подтверждение. И Раяр, конечно, то еще чудище, но все же намного лучше, чем я привыкла о нем думать. Пацана-то он все же не съел. И третье, неучтенное: мои мочалки – самые лучшие мочалки на этом ущербном осколке. Потому что только они могли осмелиться в присутствии своего хозяина так отчаянно помогать мне бороться с едой. * * * Грохот, прокатившийся по коридорам замка, нарушил мой покой. Дося, как самая впечатлительная из нас, с верещанием бросилась под кровать, Бося просто подскочил, нервно к чему-то принюхиваясь. Я же только вздрогнула, опасливо приподняв голову. Грохот повторился через несколько секунд, потом еще раз и еще. Стены дрожали от проходивших по ним волн, волосы на голове потрескивали и медленно поднимались, как наэлектризованные, а растрепанная черная шерстка Боси искрилась. Дося трусливо поскуливала в своем убежище. – Делмар! – рев Раяра чуть не загнал под кровать и меня, но я была до тошноты сытая и двигалась очень медленно. Собственно, к тому моменту, как в мою комнату ввалился незнакомый мужик, чуть не внеся вместе с собой и дверь, я только сползла с кровати и еще не успела под нее заползти. – Человек, – прошептал он, не веря своим глазам, – настоящий человек. Бледный брюнет с горящими глазами очень сильно походил на психа. Хвост, в который были собраны волосы, растрепан, рукав черного камзола, расшитого красной шелковой нитью, почти оторван, из рубашки словно кусок вырвали… или выжгли, если взять во внимание черные, словно опаленные, края. А на щеке – длинный темный след, будто кто-то угольком мазнул. – Настоящий! – Встретившись взглядом со мной, он восторженно выдохнул: – Девушка. А потом меня попытались убить. В смысле, подскочили и обняли так, что кости затрещали. – Теплая, – шептал этот ненормальный, не стесняясь тереться о мои волосы щекой, – такая мягкая… – Делмар! – появившийся в дверном проеме Раяр зло рявкнул: – Убери руки от моей человечки! Псих его не услышал, а может быть, проигнорировал, но не отпустил, продолжая тискать и шептать всякие ужасы. Когда я услышала «очень вкусная, наверное», то отмерла и начала дергаться. Мне было достаточно и одного гурмана-извращенца, которому не лень было меня пугать, только бы кормиться. Еще одного я просто не выдержу. К счастью, хищник не планировал делиться. За шкирку оттащив от меня этого ненормального, заслонил собой от голодного взгляда красных глаз и потребовал: – Прекрати! Бося воинственно курлыкнул с кровати. – Почему? – подозрительно спокойно спросил этот псих, больше не пытаясь высмотреть меня за спиной Раяра. – Ты же знаешь, что из всех нас я самый сдержанный. Почему не рассказал мне? Неужели не доверяешь? Если бы я ее не почувствовал, так бы и прятал? Драться зачем-то полез… – Делмар… – Суровый Раяр выглядел бы устрашающе, стой он лицом ко мне. А так, притаившись за его спиной, я полностью одобряла и грозный вид, и строгий тон. – Что Делмар? – огрызнулся этот. – Мы же братья! – Так вы тоже из этих? – встрепенулась я, выглядывая из-за плеча хищника. – Из мутантов? – Из кого? – опешил обнимашка. Вот что примечательно: глаза у него, конечно, были непривычного красного цвета, но белок стандартно-белый, без всех этих темных штучек. И пальцы чистые. А мой кошмар так и ходил с черными пальцами, будто бы в золу их сунул, а помыть потом забыл. – Дети Рассах, – пояснила я, поигрывая бровями. – Предположим, – подтвердил он, заметно успокоившись. Кидаться ко мне с обнимашками, по крайней мере, передумал. – Младшенький, да? – участливо спросила я. Простое предположение, не более. Все же Делмар на фоне хищника выглядел почти нормальным. Ну, бледноват немного, но в целом такого же ужаса, как Раяр, он не вызывал. Вот только мой вопрос его чем-то оскорбил. Оскалившись, он зло прорычал: – Я четвертый в семье! – Познакомься, Яна, – хищник, довольный эффектом, что произвел на его братца мой невинный, в общем-то, вопрос, решил-таки нас познакомить, – мой брат Делмар, уже седьмой год пытающийся дать имя своим землям. – А какое? – Тлеющий удел, – за мрачного братца на вопрос мне ответил Раяр. Я уже знала, что сменить название можно, только заручившись согласием трех главных уделов, доказав им, что достоин этого. Своего рода повышение статуса. Если память мне не изменяла, то земли Делмара находились аккурат под Мглистым уделом и были достаточно обширны. И я искренне не понимала, почему их хозяин еще не получил разрешение. «Тлеющий удел» звучало куда как лучше, чем скромненькое «земли Делмар». – И почему не переименовал? – Айана, хозяйка Талого удела, моя мстительная сестра, до сих пор не простила ему дерзости. – Я говорил, что не считаю столетие достаточно веским поводом, чтобы морозить свою задницу в ее льдах, – огрызнулся Делмар. – Я был с ней искренен, а она на меня обиделась! Он злился и темнел лицом, в то время как вены по всему телу набухали и раскалялись. Будто бы по его жилам вместо крови тек жидкий огонь. Зато мне сразу стало ясно, почему он хочет назвать свой удел Тлеющим. Мужик-то с огоньком… – Делмар, – одернул ходячий вулкан мой кошмар, и светопреставление прекратилось. Кожа побледнела, вены остыли, и глаза перестали страшно мерцать, а уголек зрачка, разгоревшийся опасным красным светом бушующей внутри этого создания стихии, потух. – Прости, – передернул плечами этот… огонек, – просто бесит меня сложившаяся ситуация. – И ты пришел просить меня поговорить с Айаной? Ты же знаешь, что она меня не послушает. – Ты старший, ты можешь приказать, – настаивал на своем Делмар. – Мы это уже обсуждали, – кое-кто начинал раздражаться, – я не стану этого делать. Братец моего кошмара насупился, но быстро вернул себе хорошее настроение. – Позволь хотя бы с твоей человечкой поиграть. Я затаила дыхание, с ужасом ожидая ответа хищника. Я, конечно, нужна ему живая, чтобы ловить на живца всяких сектантов, которые почему-то непременно должны захотеть меня вернуть, но «живая» же не значит «целая». Огнеопасный страх ведь меня не убивать собирается, всего-то поиграть. Буду поджаренная, но живая… – Нет. Аж от сердца отлегло. Мой кошмар решительно стремился к званию условно положительного героя. Против настоящего героя без страха и упрека его злодейская морда не выстоит, но на фоне вот таких вот несдержанных пироманов хищник казался просто ласковым зайчиком. – Очень милая семейная встреча, – пробормотала я, чувствуя, как теплая лапка коснулась моей ноги. Дося, высунувшись из-под кровати, дергала меня за брюки, призывая забираться к ней. Хищник, стоявший ко мне спиной, этого не видел, а вот Делмар заметил, но обратил внимание почему-то не на мочалку. – Раяр, позволь спросить, – хищник хмыкнул, но благосклонно кивнул, – ты специально ее так наряжаешь? – Что? – Мой удивленный кошмар обернулся ко мне, осмотрел с головы до ног. Взгляд был странный… растерянный такой, словно он только сейчас заметил мой совершенно непрезентабельный вид. – Хм-м-м. – «Хм-м-м»? – усмехнулся огнеопасный братец. – Это все, что ты можешь сказать? – Не обращал внимания, – честно признался Раяр, – разберусь. И я не знала – радоваться мне, что он с моим гардеробом разберется, или стоит беспокоиться. Вечером, снова прячась в ванной, поняла, что нужно было беспокоиться.