Хотя… Какая она свежая? Наоборот… Сплошная сумятица в голове происходит. Ей снова хотелось плакать и в то же время не хотелось разговаривать с мамой в этой слезной тональности. А хотелось, наоборот, спросить очень твердо: в чем дело, мам? Почему ты не хочешь, чтобы родители Матвея пришли к нам? Когда снова услышала дверной звонок, удивилась. Неужели Матвей вернулся? Но он вроде торопился куда-то… И услышала, как мама говорит в прихожей ласково: – Здравствуйте, здравствуйте… Вы ведь Егор, да? Конечно, Анеля дома, проходите, она в своей комнате! Анеля даже растерялась слегка. Егор? Зачем он пришел, что ему надо? Вот только Егора сейчас не хватало, конечно же! И тут же услышала вежливый стук в свою дверь. Такой вежливый, а потому такой странный. Егор – и вдруг войти не решается! Сама распахнула дверь, глянула на него исподлобья, будто спрашивала: чего тебе? – Привет, Анель… А я вот мимо проходил и подумал – дай зайду! Узнаю, как ты живешь… – Нормально живу, Егор. Очень хорошо живу. – Пройти-то можно? Поговорить надо. – Проходи… Егор перешагнул порог, огляделся, и она указала ему на стул – садись, мол. Сама села на кровать, глянула на него в ожидании. – О чем ты хотел со мной поговорить, Егор? Вроде и так все ясно. Если я тебя обидела, то прости. – Да не… Ничем ты меня не обидела, чего уж. Я ж все понимаю, ты этого выбрала, которому я морду расквасил… Ничего тут не поделаешь. Просто мне увидеть тебя захотелось… Так сильно захотелось, что вот пришел… Ты не бойся, я побуду немного и уйду, ладно? – Я и не боюсь, что ты… Вовсе не боюсь… – А чего ты такая грустная, Анель, а? И глаза такие… Будто плакать собралась. Тебя этот… Этот твой перец уже обидеть успел, да? Хочешь, я ему снова по щам дам, чтобы не зарывался? Ты только скажи, Анель… – Нет, Егор. Не надо по щам, прошу тебя. Ничем он меня не обидел. – Выходит, все хорошо у вас, да? – Да, Егор. Все хорошо. – Что ж, ладно… А я думал, может… Зря и пришел, значит. Но если уж пришел, то все равно скажу… Егор сильно наморщил лоб и будто собрался весь, как перед прыжком в холодную воду. Набрал в грудь воздуха, глянул на нее коротко, проговорил быстро: – А я все время думаю о тебе, Анелька, все думаю и думаю, никак перестать не могу! Что ж ты со мной делаешь, а? Сам себя не узнаю, честное слово! Знаешь, обидно так… Почему ты его выбрала, не меня? Чем я хуже его, объясни? – Ты не хуже. Егор, что ты. Просто ты другой… То есть я не то хотела сказать… Этого нельзя объяснить, понимаешь? Невозможно объяснить, почему так, а не иначе… – Да чего уж там, невозможно! В таких случаях правильно говорят – сердцу не прикажешь. Я ж понимаю, не дурак. – А если понимаешь, зачем спрашиваешь? – Да сам не знаю… Просто зацепила ты меня, крепко зацепила чем-то. А чем – понять не могу. Хожу как идиот, голова от всяких мыслей трещит. Я даже книжки читать начал, между прочим… Представляешь, Анелька? Пацаны меня гулять зовут, а я не иду, сижу дома с книжкой, пялюсь в нее, пялюсь, как последний дурак… – И какую же книжку ты читаешь, Егор? – Так эту… «Войну и мир» Льва Толстого… – Ух ты! Ни много ни мало «Войну и мир»! И как, нравится тебе? – Да не знаю, что и сказать… Я ведь не сначала ее начал читать, а так… Просто открываю на любой странице да читаю. И думаю о тебе… – Хм… Странные у тебя ассоциации, Егор… – Чего странные? Не понял… – Я о том говорю, что мне странно, почему ты в этот момент обо мне думаешь! Где я и где «Война и мир»? – Ну, не скажи, не скажи… Ты ведь это… Ты на нее очень похожа… – На кого я похожа? – На эту… На Наташу, которая графская дочка. – На Наташу Ростову?! – Ага. На нее самую. – Да ну… Скажешь тоже. По-моему, ничего общего. – Не… Она такая же, как ты, Анелька. Я даже вижу тебя, когда про нее читаю. Вот недавно прочитал, как она на бал собиралась… Как пришла туда вся такая радостная – сейчас ее танцевать пригласят! А никто и не приглашает, и она уж совсем загоревала, бедненькая. А потом один чувак, тоже граф… Ну, в общем, он подговорил другого чувака, чтоб тот ее пригласил… Пожалел, в общем, девчонку, ага! Анеля уже с трудом сдерживала смех, представляя, кого Егор так смело окрестил чуваками. Бедные Пьер Безухов и Андрей Болконский, если б они только слышали это! Да и сам Лев Николаевич… Наверняка успел уже несколько раз в гробу перевернуться. Но смеяться было нельзя. Зачем обижать Егора? Он ведь практически ей сейчас в любви признается – зачем? Вон как глянул отчаянно, как вздохнул тяжело… – А вообще, Анелька, ерунда это все, если честно… – Что ерунда. Егор? – Да книжки эти – ерунда. Нет, я понимаю, конечно, что тебе слышать это неприятно, да только вот что я тебе скажу, Анелька… Мужику вовсе необязательно знать, как там жили эта Наташа Ростова и ее графья с князьями. Ну, то есть современному мужику… Ему другое знать надо, Анелька. – И что же? – А то… Ему в первую очередь надо знать, где заработать побольше. Чтобы семью свою содержать хорошо. Чтобы его женщина им довольна была. И чтобы он умел защищать свою женщину, любить по-настоящему умел… А я б тебя так любил, Анелька, если бы… ты меня выбрала. Да я бы любого за тебя в клочья порвал! Да только вот беда – не меня ты выбрала. Ты его любишь, перца этого. И я ничего с этим сделать не могу, вот беда… – Ну, Егор, перестань, что ты… Никакая это не беда. Ты другую себе найдешь. И тоже полюбишь… – Да теперь вот и не знаю, сумею ли. – Сумеешь, Егор! – Ты думаешь? – Конечно! Ты обязательно встретишь ту, которую полюбишь! А она полюбит тебя! Так должно быть, Егор… Обязательно должно быть, я знаю. – Ну, если знаешь… Буду надеяться, что ж. Ладно, пойду я, а то совсем пропаду рядом с тобой. Еще и реветь начну как баба. Бывай, Анелька. Будь счастлива со своим перцем, будь он неладен, зараза. Пойду… Егор поднялся со стула, улыбнулся неловко. Потом быстро развернулся, так же быстро прошел в прихожую, сам открыл дверь. Не ожидая лифта, начал спускаться по лестнице и не оглянулся даже. Анеля закрыла за ним дверь, вздохнула. Постояла еще немного в прихожей, собираясь с мыслями, потом решительно направилась в комнату матери. Открыла дверь… Юля стояла к ней спиной, смотрела в окно, даже не обернулась. Анеля подошла, тронула ее за плечо: – Мам… Давай с тобой все же поговорим… Потому что я не понимаю, мам, не понимаю… – А он красивый мальчик… Очень красивый… – задумчиво проговорила Юля, по-прежнему глядя в окно. – Кто красивый? Егор? – Да нет… Матвей твой красивый. И я тебя вполне понимаю, что ж… Ободренная этим признанием, Анеля проговорила быстро: – Надо с обедом что-то решать, мам! Родители Матвея завтра к нам придут! В котором часу им лучше прийти, мам? К обеду? Или к ужину? И папе надо позвонить… – Да погоди ты с обедом-ужином, Анеля. Мне еще поговорить с тобой надо. Об очень важном поговорить. Наверное, сразу надо было, да я не решилась. Давай-ка сядем и поговорим… Пойдем на кухню, я кофе сварю. – Пойдем… На кухне Юля так сосредоточенно смотрела на поднимающийся в турке кофе, будто от этого зависело, стоит ли начинать этот разговор или нет. И успела подхватить турку с плиты в последний момент, когда кофейная пенка поднялась угрожающе выпуклой горкой. Анеля тем временем сооружала бутерброды с колбасой и сыром. Не знала еще, что скоро ей будет совсем не до бутербродов… Юля села за стол, отпила несколько глотков кофе и отодвинула от себя чашку, глянула на дочь настороженно. Вздохнув, проговорила быстро: – Я должна тебе сказать, что давно знакома с отцом твоего Матвея. Очень давно. Помнишь, ты спрашивала у меня, кто тот мужчина, из-за которого я рассталась с папой? Так вот, это он… Дмитрий Петровский, известный хирург, отец Матвея. Я очень его люблю, Анеля. Так же сильно люблю, как ты любишь его сына. И я теперь не знаю, что со всем этим делать… Как я стану приглашать его в гости вместе с женой, как? Ведь она сразу все поймет… По нашим лицам поймет. Да и сам Дима никогда на это не согласится… Если узнает, конечно, к кому идет в гости вместе с женой… – Ее зовут Анной Антоновной, мам, – почти механически поправила Анеля, так и не осознавшая до конца, о чем толкует ей мать. – Она очень хороший человек, она… – Вот и я о том же, что она очень хороший человек. Получается, что мы с тобой собираемся обидеть хорошего человека. Даже не обидеть – оскорбить. И я не вижу выхода из всей этой ситуации, честно тебе скажу. Я даже советовалась вчера с твоей бабушкой, Маргаритой Сергеевной… – И что же она тебе сказала, мам? – так же механически спросила Анеля.