— Шустрый паренек! — снова встрял Чушка, а Буханка снова на него цыкнул. — А вдова где сейчас? — А вдова сейчас в психушке, с головкой у нее не в порядке, — ответила Лиля и потрогала пальцем вспухшую нижнюю губу. Ладно, это чепуха, главное, что зубы целы. Еще она здорово боялась за почки, слышала, что при таких побоях можно остаться калекой на всю жизнь. Раньше-то ее никогда не били, бог миловал. Ну, может, схлопотала пару пощечин — и это за всю жизнь. — Смотри-ка, а они к Кольцевой направляются, — задумчиво констатировал Буханка и опять стал допытываться у Лили: — Не знаешь, куда бы они могли ехать? — Без понятия, — вяло отозвалась Лиля, внимательно прислушиваясь к себе: где-то внизу живота возникли непонятные рези, не очень сильные, но пугающие. — Может, на дачу… У них дача есть… В этих… В Ключах… — И попросилась: — Остановите… Мне нужно в туалет… — Обойдешься, — процедил сквозь зубы Чушка, Буханка же ничего не сказал, целиком и полностью поглощенный преследованием темно-зеленого «Фольксвагена». — Ну остановите, пожалуйста, на минутку, — взмолилась Лиля, когда они были уже на загородном шоссе. — Ладно, — сдался Буханка и кивнул Чушке. — Проводи ее в кустики, только быстро. — Но мы же от них отстанем! — закочевряжился Чушка. — А что ты предлагаешь? — огрызнулся Буханка. — Хочешь, чтобы она всю машину уделала? Зачем так бил, идиот? Вон как раз подходящие кусты, — кивнул Буханка и прижал автомобиль к обочине, невдалеке от редкого перелеска. Чушка обиженно засопел и вывалился от машины. Распахнул дверцу и прикрикнул на Лилю: — Ну, вылезай скорее! Расселась, макака! Лиля, постанывая, сползла с заднего сиденья и поковыляла к кустам. Чушка за нею, буквально наступая на пятки. — Слушай, отойди хоть немного, — обернулась к нему Лиля, — мне плохо, понимаешь ты, плохо… — Давай чеши… — зло прошипел Чушка, однако немного поотстал. Лиля нырнула в кусты, присела и огляделась. Совсем рядом были разноцветные деревянные домики. Похоже, какая-то турбаза. Добежать бы до нее и попросить помощи. Главное — быстрее к врачу. Не на шутку запаниковавшей Лиле стало казаться, что уже сама ее жизнь в опасности, что счет идет на минуты. Как все здоровые от природы люди, она не терпела даже малейшей боли, а первые признаки самого пустякового недомогания приводили ее в трепет. Лиля поискала сквозь листву Чушку: тот стоял метрах в трех и курил с недовольным выражением на роже. «Успею, — мелькнуло у нее, — успею, до домиков — рукой подать». И она побежала. Изо всех сил, хватая ртом горячий воздух. В висках у нее стучало: «Ну вот, еще чуть-чуть…» Она уже увидела какого-то типа в трениках, который непринужденно потягивался на крыльце ближайшего домика, и он ее увидел, когда ее все же настиг Чушка и больно схватил за локоть. Лиля стала кричать и вырываться, стараясь привлечь к себе внимание типа в трениках, а тот только равнодушно зевнул и скрылся в домике. — Ах ты, с-сука! — засопел Чушка, обхвативший ее своими клешнями. — Плохо ей стало, видите ли… Ничего, сейчас тебе будет хорошо! — И так ударил ее в грудь, что у нее напрочь перехватило дыхание. Только поэтому она и не кричала, когда он принялся ее колошматить без разбору, только мычала и сплевывала кровь. Потом уже кровь залила ей глаза, и она даже не видела, как из машины выскочил Буханка и подбежал к ним. — Ты, кончай! — заорал он на Чушку и выругался сквозь зубы, поминая Чушкину мать, которая выродила такого придурка. — Ты посмотри, сколько кровищи! Все чехлы зальет! Лиля на какое-то время вырубилась. Потом голоса вернулись, говорили они о ней, причем такие страшные вещи! — Ты что, козел, ты смотри, ты ей нос перебил… И дышит она, как паровоз, того и гляди окочурится! — кипятился Буханка. — Да она удрать хотела! Еле догнал! — оправдывался Чушка. — Догнал, а теперь что? Не проще ли было сразу ее прикончить, а теперь ищи эти Ключи… — Ничего, по указателям разберемся, — прогундосил Чушка. — Уж ты-то найдешь, придурок… — проворчал Буханка. Лиля заворочалась и обнаружила, что сиденье под ней мокрое и липкое от крови. «Все, я умираю, теперь я точно умираю», — подумала она. — Отвезите меня к врачу… — прохрипела она. — О, очухалась! Я же говорил, что бабы живучие как кошки, — удовлетворенно констатировал Чушка и прибавил в Лилин адрес персонально: — К врачу так к врачу. Я тебя лично доставлю… К этому… Патологоанатому… — И заржал, довольный тем, что ему удалось выговорить такое трудное слово. Буханка презрительно на него покосился, угораздило же связаться с таким козлом. С другой стороны, деньгами тут пахнет немалыми. Вот только с девкой вышло как-то… Что с ней теперь делать? Выбросить? Найдут и раньше времени поднимут хай, а они еще до этих Ключей не добрались. — Во-он указатель! — завопил вдруг Чушка прямо в ухо. — Где? — вытянул шею Буханка. — Да только что проскочили! Налево нужно, налево… Буханка повернул машину налево, и она сразу поскакала по кочкам. То, что он увидел впереди, мало напоминало респектабельный дачный поселок, скорее уж развалюшную деревню. — Ты точно видел указатель? — зыркнул он на Чушку. — Точно, точно! — Тот в буквальном смысле бил себя в грудь увесистым кулаком. Тут на дороге попался мужичок самого что ни на есть наидеревенского вида, перегарчиком еще от него попахивало. — Эй, отец! — окликнул его Буханка, высунувшись в окошко чуть не по пояс. — Это, что ли, Ключи? — Да нет, — осклабился мужичок. — Это вы раньше времени свернули. Тут Зыряйки, а Ключи, они выше, километров пять еще… Как нарочно Лилька на заднем сиденье снова застонала, и мужичок сразу уши навострил, хотя и не сказал ничего. — Ладно, бывай, батя, — бросил ему Буханка, торопясь развернуть колымагу. Да чуть не застрял в кювете, пришлось газовать. — Ключи… Сворачивай налево… — передразнил он Чушку и чихнул: пока газовал, в салон набилось пыли. — А я что, указатель же был… Точно был… — обиженно сопел Чушка. — Да пошел ты… — послал его Буханка, уже догадавшийся, что было на том указателе. Скорее всего «Ключи — 5 км», ну и стрелка, как водится. А этот недоделанный, конечно, не врубился. Да что возьмешь с этого «быка», вот уж действительно: сила есть — ума не надо. Буханка снова выехал на шоссе и очень скоро заметил указатель «Ключи», на этот раз направленный куда надо. Он это сразу понял, разглядев нехилые особнячки под черепицей, к которым, между прочим, вела вовсе не разбитая бетонка, а полоска ровного асфальта. Кроме того, особнячки были обнесены бетонной стеной, а у ворот наблюдалось что-то вроде КПП. — Охрана, — подумал вслух Буханка и вздохнул: — Это плохо. — Да какая там охрана! — браво прокукарекал сбоку Чушка. Смотри-ка, осмелел напоследок. — Вот пойди и покалякай с этим дедком, умник! — хмыкнул Буханка. — Расспроси, не подъезжал ли сюда темно-зеленый «Фольксваген» и не здесь ли дача известного художника… — добавил он с издевкой. — А чего я, я ничего… — протянул моментально присмиревший Чушка и шмыгнул носом. — Да сиди ты, сам разберусь… — процедил сквозь зубы Буханка и вылез из джипа, предусмотрительно вытащив из замка зажигания ключ. С этим придурком Чушкой нужно быть поосмотрительней, не потому, что он хитрый, а потому, что тупой. У него в голове вместо мозгов моча. …Пришедшая в себя Лиля жадно ловила каждое их слово. Пока они пререкались, она только и ждала, когда Буханка выберется из джипа и она останется наедине с Чушкой, сидящим на переднем сиденье. Это ее последний шанс, так решила она, убежденная в том, что даже если она не умрет от побоев в ближайшие несколько минут, потом они ее все равно добьют. Только поэтому, выждав с минуту, пока Буханка отойдет подальше от машины, она собрала остатки сил и буквально выбросилась из джипа с криком, предназначенным тому, кто охранял дачи, и всем прочим, кто, на ее, Лилино, счастье, окажется поблизости: — Помогите! Они убьют меня! Буханка к этому моменту уже успел подойти к будке охраны и даже поздороваться с сидящим в ней крепким мужиком отнюдь не пенсионного возраста. А тут этот дикий вопль! Он обернулся, увидел лежащую рядом с машиной окровавленную Лилю и мгновенно оценил ситуацию. Крепкий мужик, похоже, тоже, и сразу стал подозрительно шарить руками по деревянной обшивке своей сторожки. «Сейчас милицию вызовет», — догадался Буханка и инстинктивно нащупал пистолет во внутреннем кармане ветровки. Выстрелил он тоже, повинуясь инстинкту, попутно соображая, до чего же глупо все получилось. Глава 22 Конюхов изучал документы мертвеца, извлеченные из заднего кармана его брюк: специальный кожаный бумажник с водительским удостоверением и техническим паспортом на белую «Тойоту». — Измайлов Игорь Евгеньевич, — пробормотал он себе под нос и задумчиво пожевал губами. Это имя ему ровным счетом ничего не говорило, он даже был почти уверен, что и в картотеке на человека с такими данными ничего не найдется. — Вот еще… Ключи, наверное, от машины… — Эксперт протянул ему небольшую связку с брелком сигнализации. — И вот еще аудиокассета… Конюхов принял ключи и посмотрел по сторонам: белой «Тойоты» что-то нигде не наблюдалось. «Надо бы соседние дворы проверить», — механически отметил он про себя. Кассету, уже обернутую в целлофан, он зачем-то посмотрел на свет и положил во внутренний карман пиджака. В этот момент на трупе что-то затренькало. Эксперт сделал вопросительное лицо и перевернул тело на спину. — Да при нем мобильник! — чуть не восхищенно воскликнул он. — И совсем целехонький! Я сразу под свитером и не разглядел. — Давай сюда, — коротко распорядился Конюхов, взвесил на ладони невесомую игрушку, маленький «Сименс» — что такому сделается? — и нажал на кнопку приема. — Да? — отозвался он наиболее нейтральным способом. — Игорь Евгеньевич? — деловито осведомилась трубка отдаленно знакомым Конюхову голосом, порядком искаженным некими посторонними шумами, более всего напоминающими работающую в машине магнитолу. — С кем говорю? — уклонился от прямого ответа Конюхов. — Это Амельченко, — «купилась» трубка. — Ну, профи… Короче, у меня есть новая информация об интересующих вас людях… Але, вы слышите меня? — Посторонний шум пропал, и голос стал таким ясным, словно невидимый собеседник стоял рядом с Конюховым. Но это уже не имело для него такого уж решающего значения, хватит и произнесенной вслух фамилии — Амельченко. По крайней мере одного Амельченко Конюхов знал как облупленного, контактировал с ним, когда тот работал в прокуратуре. Потом слышал мельком, будто этот самый Амельченко в частные сыщики подался и как будто не бедствует. И вообще, сколько знал Конюхов, никто из напрочь забросивших милицейскую рутину об этом не пожалел. Взять хотя бы того же Шатохина, пристроился в каком-то охранном агентстве и в ус себе не дует. Один он, Конюхов, как впрягся в это ярмо, так и бредет в борозде. Пока не издохнет, как старый коняга. А ради чего, спрашивается? То-то же. — Игорь Евгеньевич? — продолжала тем временем вопрошать трубка. — Ну так как вы насчет того, чтобы встретиться?