— Сеньор капитан, можно я объясню? — повернулся Хосе к Руслану. Последний развёл руки в стороны в пьяном жесте и мотнул головой — мол, да на здоровье. — Отлично! Сеньор Темнозар, так вот… Хосе поднял свой коммуникатор и вызвал перед собой голограмму. Я специально не стал на неё смотреть, внимательно изучая поведение остальных. Но Центурион всё так же стоял совершенно неподвижной статуей, дракон вязал, а капитан-алкоголик в очередной раз присосался бутылке. Только убедившись, что нам ничего не угрожает, решился кинуть быстрый взгляд на голограмму. С неё на меня смотрела красивая молодая девушка, почти девочка. Голубоглазая, светловолосая, немного курносая, с припухшими чувственными губами и дерзким, даже вызывающим выражением лица. По поводу этой незнакомки не могло быть двух мнений: она была однозначно хороша. Вопрос вызывала только закинутая на плечо крупнокалиберная огнестрельная винтовка и совершенно не вяжущийся с внешностью серо-фиолетовый обтягивающий комбинезон. Срисовав эту картинку быстрым взглядом, я снова переключился на изучение окружающей обстановки, в который уже раз жалея, что не чувствую ни одной камеры. Насколько бы они облегчили жизнь! Хосе, тем временем, продолжил. — Сеньор и сеньора. Эту девушку зовут Ива. В прошлом она член нашей команды. В прошлом, потому что… Мы не смогли её уберечь. И нам бы очень хотелось это исправить. — Так. Становится понятнее. И с тем, чтобы вернуть эту девушку, есть какие-то проблемы?.. — Сейчас она — подневольный человек. Гладиатор. Выступает на Большой Галактической Арене. К сожалению, мы не имеем никакой возможности добраться до неё сами… Это ведь развлечение не для всех, и нам нужен кто-то действительно родовитый и вхожий в высший свет, способный доказать своё право присутствовать среди остальных болельщиков и устроителей турнира. Вы, сеньор, на эту роль подходите идеально. — Я? Неужели вы не смогли найти другого аристократа, готового вам помочь и без такого хвоста проблем за спиной? — Н-не см-гли… Ик… И н-не см-ожем! — Внезапно вставил свои пять копеек капитан, которого заметно развезло за то время, что мы общались. — В-вы п-дход-те… Ид-деаль-льно. Ес… Ик! Если б-дущее, к-торое я в-идел д-ля в-ас… Ик… Если оно б-дет. И в-ы в-живет-те. Сказав это, Руслан приложился к бутылке, как бы давая понять, что он всё сказал. Но я не собирался это так оставлять. — Что за будущее? — Инт-ресн-е… Ик… Буд-щее! Оч-нь. Но как-ое я в-вам гов-рить… Ик!.. Не буду! — Почему? — я подался вперёд, и Центурион предостерегающе шевельнулся — хотя роботу, конечно, совершенно не надо было двигаться, чтобы разнести нас в клочки. Просто он явно продемонстрировал намерение, специально. Железяка своей сообразительностью внушала всё большее уважение. — Да п-тому… Ик!.. От мн-гих… Зн-ний… Ик!.. Мн-гие… П-чали! Сказав это, капитан внезапно посмотрел на меня с такой вселенской тоской в глазах, что по спине прошёл озноб. Невольно понял: да, и правда, знать лучше не всё. На какое-то мгновение даже почувствовал к этому человеку что-то вроде симпатии. Только на мгновение. — Хорошо. Допустим. Что за будущее, узнать нам не светит… А можно тогда узнать, кто ваш покровитель? Кто дал вам этот великий дар всезнания? Неужто — Бог Знаний? Руслан в ответ расхохотался и аж выронил из рук бутылку, пролив её содержимое на и без того грязный металл палубы. Он смеялся минуту, смеялся две, смеялся три — и всё никак не мог остановиться. Наконец, вытерев глаза рукавом, капитан наклонился вперёд, так качнувшись на своём ящике, что чуть не упал. Посмотрел на меня. — Ты не х-чешь знать. До последнего я надеялся, что это не так, но… Кровавые, видимо, решили отменно посмеяться надо мной. Кровь прилила к голове, сердце начало колотиться бешено, как молотящий на максимальных оборотах двигатель. Кулаки сжались сами собой, а зубы противно заскрипели. Я помнил, что мы в меньшинстве, помнил, насколько хорош в бою Центурион, смутно, но представлял боевой потенциал дракона. Где-то в глубине души жалел, что подставляю Яромиру… Но это всё резко стало неважно. Я скользнул вперёд, выхватывая одновременно револьвер и разрядник. Глава 3 Первой меня попыталась остановить Яромира, скорости реакции которой можно было только позавидовать. Конечно, у неё не получилось. Без труда освободился и оттолкнул повисшую на мне девушку в сторону. На то, чтобы избавиться от помехи, потратил доли секунды — но их хватило, чтобы хоть ненадолго, но потерять из виду Центуриона. Когда посмотрел в его сторону в следующий раз, робота уже не увидел. То, что он не изрешетил меня вместе с щитом и кольчугой, было хорошим знаком. Противник не хотел убивать, по крайней мере сразу. Какова бы ни была причина, этим надо было пользоваться. Бросив попытки сразу пристрелить проклятого капитана, я рванул в сторону, уходя с наиболее вероятной траектории движения противника. Фора по времени была исчезающе мала… Удар в солнечное сплетение выбил дыхание. Я извернулся, всё же успел выстрелить из револьвера… Но силы были слишком неравны. Я повис в воздухе, крепко зафиксированный и способный только бестолково болтать ногами. Разрядник отлетел в одну сторону, револьвер — в другую, а Когти Гнева полосовали воздух, но никак не могли достать проклятого имперского робота — тот надёжно и крепко сжимал мою кисть, не давая вывернуть её под нужным углом. Как на зло — ни одна камера, ни одно устройство всё ещё не подчинялись мне. Было очень паршиво чувствовать своё полное бессилие. Я заскрипел зубами. Руслан будто бы чуть протрезвел. Встав с ящика, он, пошатываясь, сделал пару шагов навстречу и поднял обе руки в примиряющем жесте. — П-стой, П-следн-й Воин!.. М-ня там… Н-было. — Плевать! Мне совершенно плевать, чьими душами отдавать долг, хаоситская тварь! Твоя подойдёт лучше всего! Прихвостень Разрушителя! В том, кто этот человек, я не сомневался. Из всего пантеона Кровавых только Повелитель Хаоса может одаривать последователей любыми дарами. Вообще любыми. Плата за это — то, что он и взамен может потребовать всё, что угодно. И жизнь, или свобода, это ещё не самое страшное. — Ты про-сто н-сможешь… Т-мнозар. Х-тя… Капитан качнулся и картинным жестом распахнул свою куртку. — Ц-турион, отпусти его! П-сть. Хватка не ослабла. А в поле моего зрения появился Хосе. Заслонив своего капитана и оказавшись в опасной близости от моих силовых лезвий, в который уже раз не понимая, насколько близок к смерти, он начал причитать едва ли не со слезами на глазах: — Сеньор! Сеньор князь, одумайтесь! Успокойтесь! Мы не враги! Наш капитан хороший! Поверьте, он никогда не причинил бы вам зла! И… Он ведь тоже подневольный! Пошёл к Разрушителю не потому, что хотел! И не так уж и давно! Поймите же! Да, его покровитель творил много плохого… Это так! Но сам-то Руслан не имеет к этому отношения! И то, что с вами могло когда-то произойти — это не должно влиять на наши отношения сейчас! Пожалуйста! Помогите нам спасти Иву! Мы так долго ждали вас!.. И вы… Вы же всё равно ничего не сможете, сеньор! Совсем-совсем ничего! Наш капитан — жрец! Последний живой жрец Разрушителя… Даже ваш покровитель не поможет вам справиться с ним. У вас нет шансов, сеньор. Просто никаких! Постепенно я и правда успокоился. Будто какие-то предохранители внутри выгорели и мне стало совершенно всё равно. Перестав бесполезно трепыхаться и вырубив Когти Гнева, повернул голову к снявшему маскировку Центуриону: — Я в норме. Отпусти меня. Робот опять не шелохнулся. — Ц-турион. Я пр-сил. Стальная хватка, державшая мои руки, ослабла. Я соскользнул вниз. Медленно, стараясь никого не провоцировать, повернулся в одну сторону, потом в другую. Центурион навис надо мной агрессивной грудой металла, оставаясь совсем рядом, и будто говоря своим присутствием: не чуди. Дракон снова уронил спицу и ползал по полу в её поисках, делая вид, что происходящее рядом его ну совсем не интересует. Руслан вернулся к своему ящику и попробовал на него сесть, чуть не промахнувшись. Поднял бутылку с пола, понял, что она пустая — и отбросил в строну, начав озираться в поисках замены. Хосе с Яромирой стояли в стороне, и если первый выглядел расстроенным и растрёпанным, то моя супруга казалось самой невозмутимостью и равнодушно смотрела куда-то вдаль. — Мне надо обдумать всё, — сказал, ни к кому конкретно не обращаясь, и кивнул на разрядник и револьвер. — Я заберу? — З-бирай… Кол-лега. Кст-ти! Я зн-ю, кто т-бе может п-чинить… Источники. Ничего на это отвечать не стал. Нарочито медленно поднял с палубы оружие, рассовал по кобурам, развернулся и направился прочь. Яромира, не дожидаясь приглашения, молча пристроилась рядом. Так, не сказав друг другу ни слова, мы дошли до каюты. Зашли внутрь, где девушка вдруг встала прямо передо мной. С непониманием посмотрел в огромные ярко-синие глаза, сейчас почему-то блестящие… А в следующее мгновение перехватил её ладонь. У самой щеки. В ответ на это Яромира разрыдалась, вырвала руку и быстро забежала в ванную комнату, закрывшись изнутри. Было очевидно, что с её точки зрения я что-то сделал не так. Но мне было совершенно плевать. Поняв, что в каюте найти уединение будет сложно, вышел прочь и прошёл по всему кораблю, в конце концов найдя одно из предназначенных для общественного пользования помещений, что-то типа кают-компании. Там были мягкие диваны и большие обзорные экраны, занимающие всю верхнюю полусферу. Складывалось полное ощущение, что это открытая площадка где-нибудь на поверхности, а сверху — звёздное небо. Там я и остался сидеть, глядя на полосатый шар Горнила и чёрный бархат космоса, усеянный яркими огоньками. Пытался вызвать в памяти всё то, что всегда было со мной, все те ужасные воспоминания… Но пустота внутри была слишком всепоглощающая, она сожрала даже вековую ненависть. Сам не заметил, как уснул. Очнулся минут через десять. Диван, на котором сидел, был необычайно мягким и очень удобным, на таком можно было бы проспать и все двадцать четыре часа. Но я поднялся и всё-таки направился назад, в каюту. Внутри чувствовал лишь всё то же полное отсутствие всего — желаний, эмоций, просто вообще всего. Меня словно выпил вампир, оставив обескровленную оболочку. Совершенно ничего не хотелось. Но я знал, что нельзя позволять себе размякнуть. Окружающему миру плевать на то, что у тебя на душе. Даже если там просто ничего нет. Дорога назад не запомнилась совершенно, передвигался я на одних рефлексах, как робот. Очнулся только когда гермостворки разъехались в стороны. В каюте царил полумрак — фактически, кроме панорамного иллюминатора и ламп в коридоре, другие источники света были выключены. На кровати, под одеялом, угадывались очертания девичьей фигуры. Неожиданно даже для самого себя испытал некоторое облегчение. Яромира на месте, с ней всё в порядке. Хотя бы с ней. Уже хорошо. Стараясь не шуметь, прошёл внутрь и прямо так, не раздеваясь, лёг рядом. Прислушался к дыханию — девушка не спала. Но и не спешила со мной заговорить, что меня полностью устраивало. Так прошла минута, десять, пятнадцать… Спать я уже не хотел совершенно, неожиданно выспался в «звёздном» зале и теперь просто лежал, бездумно уставившись в потолок. Вдруг Яромира откинула одеяло, резко повернулась и нависла надо мной, внимательно вглядываясь в моё лицо своими большими глазами, чей необычный цвет я мог различить даже в темноте. Отметил также, что она нашла где-то пижаму и была теперь в лёгких тонких штанах и рубахе.