— Ты бы запомнила. — На что ты намекаешь? — Выражение ее лица помрачнело, и она поставила чашку с кофе. —Что ты упускаешь из виду? — возразил я. Она сглотнула. Она выглядела разбитой из-за того, что, как мы оба без слов согласились, произошло. — Тебе нужно это исправить, — мягко сказал я. — Сообщить в полицию. — Сообщу. Я покачал головой и сел напротив нее. — Послушай, Габриэлла, вот в чем дело. Ты отличная девушка, но правда в том, что когда мы впервые встретились, я не искал ничего серьезного. Мы начали встречаться, потому что знали, что люди ждут от нас этого. И это вышло из-под контроля. В ночь перед круизом, когда я разорвал отношения, я сделал это, потому что хотел стать свободным, когда окажусь на корабле. Банально, но верно. И ты была права — это как-то связано с Теннесси. Я всегда был к ней привязан, и в глубине души я знал, что круиз — прекрасная возможность привлечь ее внимание. Я не знал, что это правда, пока не сказал это, но теперь, когда я это знал, все это имело смысл. — И ты это сделал. — Габриэлла изо всех сил старалась скрыть свое отвращение, когда слова сорвались с ее губ. Я отсалютовал ей своей чашкой, делая глоток. — Правильно. Итак, весь этот любовный треугольник, возникший после круиза? Это никогда не был треугольник. Мне всегда нравилась эта сводящая с ума женщина. Я не смог бы отказать ей, даже если бы попытался. Возможно, даже если бы она пришла ко мне, полностью забеременела от моего лучшего друга, и попросила бы меня жениться на ней, когда ей было шестнадцать. Правдивость моего утверждения наполнила мои вены горячей белой яростью. Я ненавидел, что потерял ее. Но это не означало, что я должен лгать Габриэлле. Или себе. Я полюбил Теннесси Тернер с той минуты, как увидел ее. С первого момента, как я увидел ее в детском садике, она просто сияла ярче всех. И, пожалуй, хуже всего было то, что я знал, что Теннесси ошибалась. Слабая. Бесхарактерная перед своей семьей. Полный отстой. …и я все еще люблю ее. Несмотря на ее слабости. И, черт возьми, из-за них тоже. — Ты действительно любишь ее. — Габриэлла глубоко вздохнула, подперев подбородок кулаком. — К сожалению. — Ну, не могу сказать, что не пробовала. — Ты сделала все возможное, и ты подошла ближе, чем остальные. Она встала, огляделась, как бы прощаясь со всем. Зная, что это, вероятно, будет последний раз, когда она увидит это место изнутри. — Твоя мать будет разочарована. — Она устало улыбнулась. — Моя мать постоянно разочарована. — Я встал, провожая ее до двери. — Кроме того, я рассчитываю на то, что твоя лучшая подруга благословит ее внуком раньше, чем позже, чтобы на какое-то время отвлечь ее от моего дела. После того, как я закрыл дверь за Габриэллой, я закрыл дверь своей рамой, закрыв глаза, желая, чтобы головная боль рассеялась. Черт возьми, Теннесси. ГЛАВА 28 Теннесси На следующий день я не могла есть. Я не могла спать. Я не могла пить. Все, что я делала, это думала о Крузе. Только на этот раз (а-а-а!) я тоже что-то предприняла. Я отправила ему десятки сообщений, начиная со дня, когда он высадил меня в доме моих родителей после внесения залога. Теннесси: Мне очень жаль. Теннесси: Мы не можем просто побыть в секрете еще несколько дней? Недели? Месяцы? Теннесси: Знаешь, я делаю тебе одолжение. Никто не хочет публично претендовать на меня. Я как… как… венерическое заболевание! Гонорея, если хочешь. Теннесси: Помнишь миссис Уоррен? Я скучаю по ней, иногда. Но только потому, что она напоминает мне о тебе. Теннесси: Угу. В моей голове это звучало намного лучше. После того, как дверь за мной закрылась и мне пришлось столкнуться со своей семьей в одиночку, я поняла, что приняла неправильное решение. Я не хотела быть рядом ни с одним из них. Они заставляли меня чувствовать себя ужасно — глупой, безрассудной и неподготовленной. Я хотела быть рядом с Крузом, который всегда ценил мое мнение, мои слова и мои пожелания. Моя мать кричала, что не может поверить, что я пыталась кого-то убить, и задавалась вопросом вслух, сколько я должна произнести «Радуйся, Мария» в церкви в следующее воскресенье, если я смогу когда-либо снова ступить на это место, не сгорая в огне. Мой отец сказал, что он сильно опозорился из-за ареста дочери, хотел оставить меня гнить в тюрьме, но упомянул, что улики против меня очень слабые. А Тринити наотрез отказывалась смотреть на меня. Она все время оставалась наверху, решив не спускаться, вероятно, потому, что не хотела снова ударить меня на глазах у моего сына. Бир был единственным, кто поддержал меня. Он крепко обнял меня (медвежьи объятия,если точно) и сказал, что верит мне. Это было печальное положение дел, что единственный человек в доме, который поверил моему слову, был тем, кого я также выпихнула из своей вагины. Однако в нынешнем виде моя семья почти не поддерживала меня — если вообще имела — помимо потери Круза. Вот почему я уже была в особенно скверном настроении, когда узнала, что меня отправили во временный отпуск. — До тех пор, пока все не прояснится и все не уляжется. — Джерри вздохнул на другой линии, пока я готовила обед для Бира. — Но я не сделала ничего плохого, — ответила я сквозь стиснутые зубы. Я не хотела умолять об этой работе, но и не хотела, чтобы мне отключили электричество. — Я знаю это, дорогая. Все это знают. Вот почему я рассчитываю перезвонить тебе уже на следующей неделе. — Ты думаешь, что я буду просто сидеть и ждать тебя? — Я помахала кулаком в воздухе, хотя он этого не видел. — Да, — просто сказал Джерри. Непростительно. — Послушай, никто в этом городе не возьмет тебя на работу прямо сейчас. Слишком уставшая, чтобы торговаться с ним, я повесила трубку и закончила готовить овощную запеканку и салат. Когда еда была готова, я плюхнулась на диван и закричала в один из бросков. Как ни странно, меня больше волновала потеря Круза, чем моя работа. — Мама? — Я услышала несколько минут спустя — или, может быть, часов — и поняла, что заснула. Я протерла глаза, свесив ноги с дивана и вставая. Бир сбрасывал кроссовки у двери, выглядя потным и счастливым. — Бир! Еда готова. Помоги мне накрыть на стол. — Я уже направлялась на кухню, делая вид, что все в мире хорошо. — Не беспокойся о еде. Я наткнулся на Круза, когда возвращался из школы. У него был обеденный перерыв, поэтому он купил мне тако. Я замерла на полушаге, повернувшись на каблуках, чтобы посмотреть на него. — Ты тусовался с Крузом? —Ага. — Он сморщил нос, прошел на кухню и налил себе стакан воды. — Прости. Я знаю, что вы двое расстались или что-то в этом роде. Но, типа, все же круто дружить с ним, правда? — Конечно. — Я выздоровела, натянув на лицо улыбку. Я хотела, чтобы Круз был рядом с Биром, это было признаком того, что он все еще хочет меня. К сожалению, зная Круза, он просто вел себя как обычно, идеально. Болезненная мысль, которую я не могла назвать, пронзила меня.