Позже тем же вечером Бира и меня бросили на диван перед реалити-шоу, в котором знаменитости застряли на острове, ели червей и сырой рис, пили капли дождя, чтобы выжить, и спорили друг с другом о экзистенциальных угрозах, таких как наращивание волос или кто действительно были ягодичные имплантаты. — Что ты думаешь о том, чтобы дать твоему отцу шанс объясниться? — небрежно спросила я, передавая Биру миску со свежеприготовленным попкорном. Бир сунул руку в миску и бросил горсть в рот. — Я думаю, что этого никогда не произойдет. — Никогда — это сильно сказано. — И точно. Я подумала об этом на мгновение. Мои чувства разрывались. Часть меня хотела защитить Бира любой ценой, чтобы убедиться, что он не будет разочарован, если Роб решит встать и уйти через несколько месяцев или даже лет. В конце концов, этот человек не продемонстрировал потрясающего послужного списка в своем жизненном выборе. С другой стороны, я не могла смириться с мыслью о том, что у моего сына никогда в жизни не будет мужчины — его собственного отца, не меньше. Я не хотела его ни в чем лишать. Он заслужил двух любящих родителей, и Роб утверждал, что он изменился. — Знаешь, — сказала я, разминая в миске кусочек попкорна между пальцами. — Когда мы с твоим отцом впервые встретились, все думали, что он станет профессиональным футболистом. Он был ярым фанатом Пантер. У него был футбольный мяч со всеми подписями игроков. Все они. И он хранил его в холодном, сухом месте в своем гараже, чтобы подписи не выцвели. Однажды он сказал мне, что хочет отдать мяч своему сыну. Я думала, что это так мило. Бир посмотрел на меня так, словно я помочилась в его миску с попкорном, прежде чем закатить глаза. — Я даже не люблю футбол, — я открыла рот, чтобы что-то сказать, но прежде чем я успела, он встал и покачал головой. — И я тоже не люблю придурков. Так что это не сулит ему ничего хорошего. Если ты позволяешь людям ходить по себе, ты даешь им возможность причинить тебе боль. Хорошая новость в том, что доктор Костелло сорвался с крючка, хотя они и друзья, но только потому, что я очень сильно хочу поиграть в Assassin's Creed. Спокойной ночи, мама. ГЛАВА 17 Теннесси На следующий день я написала Робу сообщение во время утренней смены в Джерри & Сыновья и сказала ему, что Бир попросил больше времени. Роб: Спасибо за новость. Ты будешь держать меня в курсе? Я: Да. Роб: Вчера я столкнулся с твоим отцом в центре города. У него спустило колесо. Помог ему исправить. Я: Удивлена, что он не убил тебя. Роб: Он хотел. Помогло то, что у нас была аудитория. Я: Позор. Роб: Что бы ты сказала, если бы я попросил тебя поужинать со мной? Я: Я бы сказала, что ты полностью заблуждаешься и, вероятно, тебе следует отказаться от наркотиков. Роб: Попался. Попробую снова на следующей неделе. Круз, однако, был другой историей. У меня не было перед ним никакой ответственности, и нам незачем было связываться. Он пытался позвонить мне утром, но я отправила его прямо на голосовую почту и искренне надеялась, что он не заглянет в закусочную. Мы договорились оставить нашу маленькую интрижку после круиза, и теперь, когда мы вернулись в город, не было смысла оттягивать неизбежное. Три дня спустя, после долгой смены, полной покровительственных клиентов и путаницы, местная женщина, которая обвинила меня в попытке записать данные ее кредитной карты, когда она платила (я этого не сделала), и Коултер, который решил, что он собирается прекратить готовить еду с луком, так как он заставил его плакать, я помчалась в свадебный салон, где у Тринити была примерка. Я ворвалась в середине мероприятия и обнаружила, что моя мать сидит на кремовом диване в задней части свадебного салона, рыдая навзрыд, и Габриэлла с кислым лицом и ярко-розовым платьем потягивает шампанское из бокала. Тринити стояла на смотровой площадке для новобрачных в своем свадебном платье, безупречном кружевном корсете со шлейфом в виде часовни и расшитом бриллиантами поясе. Она дулась к зеркалу, ныла сотруднице салона, что молния впивается в ее несуществующий жир на спине. — Как я вообще могу пить воду в этой штуке? Я знала, что круиз был плохой идеей. Мне не стоило заходить в бар "все, что ты можешь выпить". О, привет, Несси. Она мельком увидела меня сквозь зеркало от пола до потолка перед собой. Моя мать и Габриэлла повернули головы, чтобы посмотреть на меня. — Привет зайка, — мать взглянула, вытирая слезы с лица. — Посмотри, какая красивая твоя сестра. Габриэлла ничего не сказала. Я двинулась по паркетному полу к гостиной и хлопнул в ладоши. — Тринити, ты выглядишь божественно. — Я согласна насчет молнии. Ты могла бы действительно использовать немного больше места. Или, может быть, просто сесть на диету. Аткинс, кто-нибудь? — пробормотала Габриэлла, не сводя глаз с телефона, пока пролистывала Instagram, лайкая фотографии людей с мрачным выражением лица. — У нее нет лишнего веса, чтобы сбрасывать, — заметила я, садясь рядом с матерью. — Всегда есть вес, который нужно сбросить, — с тоской сказала мама, похлопывая себя по животу, который генетически был немного шире, чем ей хотелось. Сотрудница магазина, извинившись, пошла за швейным набором и выбежала из комнаты. Тринити отвернулась от зеркала, спустилась с подступенки и приблизилась к нам. — Я только что рассказала Габриэлле о круизе. Это было довольно щедро, не так ли? — Ага. Очень классно, — я старалась не привлекать к себе слишком много внимания, зная, что мы с Габриэллой не совсем лучшие друзья. —Ага, — Габриэлла откинула свои темные волосы на одно плечо, потягивая шампанское. — Круз мне все рассказал. Он сделал это? Я не думала, что у них будет много причин для разговора, учитывая, что они расстались. С другой стороны, я также не думала, что Круз будет так рад видеть Роба, и он хорошо провел время на моей лужайке. — Ребята, вы еще разговариваете? — защебетала Тринити, и ее глаза загорелись. — Это хороший знак. В тот момент я хотела задушить свою сестру, но напомнила себе, что она не знает Круза, а у меня есть кое-что на него. Габриэлла поставила шампанское на ближайший столик, разминая стройные ноги. — Ах, да. Мы как бы возвращаемся друг к другу. Медленно. Я думаю, мы оба немного взбесились из-за того, что ты и Уатт поженились. Это просто большое давление на нас обоих, понимаешь? У меня новое дело… — Твой новый бизнес? — слова вылетели прежде, чем я успела их остановить. Она прихорашивалась. — Мой блог. Он действительно взлетает. Звучало мгновенно великолепно. Габриэлла продолжила: — И я думаю, что он знает, что я настоящая, поэтому он… как, я не знаю, беспокоится ? Слово, которое ты ищешь, незаинтересованный, милая. — Совершенно логично, — сказала Тринити. — Я вижу, как он смотрит на тебя. Он так заботится о тебе. Мне так хотелось сбежать. — Круз сказал тебе, что у них с Габриэллой перерыв? — моя мать повернулась ко мне лицом, не обращая внимания на бомбу, которую она только что сбросила в комнату. — Вы двое кажетесь друзьями в эти дни. Я даже не осознавала, что он был рядом, пока ты не села на нужный корабль. Взгляды Тринити и Габриэллы метнулись ко мне так быстро, что я удивилась, как их глаза не выкатились из орбит. Я взяла свадебную брошюру и пролистала ее, чувствуя, как их взгляды прожигают путь к моим внутренним органам, стараясь не краснеть. — Возможно, он упомянул об этом, — пробормотала я, но только потому, что хотела, чтобы об этом знали, на случай, если когда-нибудь станет известно, что у нас с Крузом была интрижка, что в то время он был холост. Разрушительница семей было единственной вещью, в которой меня не обвиняли. Тем не менее. — Бедняжка, должно быть, был вне себя. — Тринити приложила руку к сердцу.