— Нет. — Фу, — я закатила глаза. — Ты такой веселый муж, мистер Вайнер. — И у тебя странное отвращение к ненормативной лексике. Он встал и протянул мне руку, и я приняла ее. И тут начались проблемы. ГЛАВА 9 Круз Если этот круиз научил меня чему-то, чему не научила меня медицинская школа, кроме того факта, что у Теннесси Тернер не было будущего в туристическом бизнесе, так это то, что у тебя может быть трехчасовая эрекция без прописанных эректильных препаратов. Ладно, пять. Шесть, но, честно говоря, больше похоже на пять с половиной. Нет.Черт. Хватит. Сначала я заметил ее через бассейн, крошечное розовое бикини на фигуре супермодели, загорелая попка. В округе не было ни одного мужчины, который не упивался бы ею глазами, пока, наконец, каждая уважающая себя женщина в округе не утащила своего кавалера с того ряда сидений, оставив Теннесси в полном одиночестве и легкой добычей. Я наблюдал с безопасного расстояния, большая часть моей крови концентрировалась между моими ногами, и снова задавался вопросом, почему ее так трудно избежать на круизном лайнере размером с Лонг-Айленд. Я планировал наверстать упущенное в медицинских журналах, но единственное, что я узнал за день, это то, что у Теннесси Тернер не было плохих ракурсов. Поверьте мне — я проверил. Наконец, татуированный ебарь применил к ней несколько движений. Я внимательно изучил ее реакцию. По городу говорили, что она шлюха, но у меня была политика нулевой чепухи, и я верил только тому, что видел своими глазами, когда дело доходило до людей. И что я заметил за эти годы, так это то, что Теннесси не только активно блокировала все ухаживания, но и ее не видели с мужчиной со времен Роберта Гуссмана. По языку ее тела я мог сказать, что Теннесси не оценила внимание своего нового поклонника. Я изо всех сил старался не вмешиваться в ситуацию, пока этот засранец не положил руку ей на локоть. Я был там через полсекунды, прогнал его и задержался — подождите — для разговора. Потому что, как оказалось, рядом с Теннесси Тернер было чертовски весело. Или, по крайней мере, она не пускала дым в мою задницу и не обращалась со мной так, как будто я хожу по воде (хотя я ни на секунду не сомневался, что она бесцеремонно сбросит меня с корабля, просто чтобы убедиться). Она была единственным человеком в Фэрхоупе, который видел сквозь мою блестящую внешность, и мне было любопытно узнать, что именно она видела. Мы направились в свою комнату. Я нес ее соломенную пляжную сумку, радуясь, что есть что-то, чтобы скрыть мой бушующий стояк, пока она радостно болтала о стратегии, которую мы использовали для открытого буфета, который мы выбрали для ужина. Казалось, она приняла отпуск в круизе за войну и весьма оживилась. — Секция птицы и мяса всегда битком набита. Очереди ужасные, вчера заметила. Предлагаю тебе постоять там и приготовить каждому из нас двойную порцию, пока я займусь макаронами и салатами. Если только ты не хочешь картошки с мясом? Я не знаю. Я не думаю, что смогу смотреть на картофель так же, как я начала работать в Джерри & Сыновья. Коултер проделал с ними довольно ужасные вещи за эти годы. — Знаешь, я ем там каждую неделю. Она махнула рукой, чтобы не обращать на меня внимания, что я нашел странно милым. Даже ее пальцы были сексуальными. — Ничего негигиеничного. Кроме того, ты всегда заказываешь сэндвич с салатом. — Утешение. Мы вышли из лифта и пошли по коридору, ведущему в нашу комнату. Вдалеке я заметил двух женщин, одетых в униформу менеджеров, и оживленно разговаривающую пару средних лет. — Так почему же ты никогда не искала что-то другое для работы? — я спросил. — Я не очень сообразительна. — Как и большинство людей. Указание на то, что она умна или, по крайней мере, сообразительнее и красноречивее всех, кого я знал, было бы расценено как подлизывание. Кроме того, у меня было ощущение, что она не поверит, что я вижу в ней всесторонне развитого, тонкого человека, как бы горячо я ни отстаивал свою позицию. — Фэрхоуп — небольшой город. Вакансий не так много. — Они время от времени появляются. — Пойдем, Круз. Я ценю это, да. Но люди меня не любят, и было бы жестоко заставлять меня хотеть попробовать. Я начинал раздражаться, но не был уверен, было ли это из-за нее, из-за города, в котором мы жили, или из-за того и другого. — Это курица и яйцо, Тернер. Никто не знает, что было раньше. Ты даже не пытаешься. Конечно, люди думают о тебе самое худшее. — Хорошо. Я им позволяю. По мере того, как мы приближались к паре и представителям администрации, их голоса становились все громче. Дама средних лет плакала и драматично бросалась к стене, в то время как ее муж гладил ее по спине, чтобы утешить, смотря на потерю. —Я просто не думала, что это может произойти где-то в таком месте. Позор вам всем. Это совершенно неприемлемо, и я хочу, чтобы вы знали, что я уже связалась с адвокатом. — Мэм, я обещаю, что мы докопаемся до сути. Я уверен, что это можно объяснить. —Ничего нельзя объяснить! — взвизгнула женщина, вскинув руки. Это была солидная женщина с ярко-рыжими волосами и украшениями, которые казались тяжелыми для ношения. — В том чемодане у меня было драгоценностей на пятнадцать тысяч долларов. Как ты мог просто выбросить его в коридоре? Два представителя администрации обменялись беспомощными взглядами, а дама снова зарыдала, уткнувшись головой в плечо мужа. — Ну, мэм, такие вещи случаются нечасто. Если произошла путаница… Теннесси и я обменялись хмурыми взглядами, когда остановились перед нашей дверью, которая оказалась прямо напротив двери пары. Мы оба вежливо улыбнулись, когда я вставил нашу электронную карту в слот. — Может быть, у них мой чемодан, — фыркнула женщина позади нас. Теннесси замерла, внезапно схватив меня за запястье, как маленькая девочка. — Мэм, мы не можем просить эту пару показать нам их комнату. — Да. Я помню блондинку. Она вчера много околачивалась у нас в коридоре, похожа на беду и грех, — голос женщины стал громче, смелее. Я обернулся, бросив на нее ледяной взгляд. — Ну, у «блондинки» здесь есть комната. — Сложно поверить, — женщина обвела Теннесси осуждающим взглядом с ног до головы. — Но она знает, что я думаю, не так ли? Что это говорит о вас? — Она повернулась и посмотрела на меня осуждающе. — Что у меня хороший вкус, — я небрежно ухмыльнулся. Ее муж захихикал, и она толкнула его локтем. — Это очень субъективно, — фыркнула она. — Но в нынешнем виде она — мой главный подозреваемый. Она похожа на мошенницу, простую девушку, и она слонялась по коридору. А теперь покажи нам свою комнату. Она уже открыта. Это было правдой. В этот момент я толкнул дверь наполовину. — Нет! — воскликнула Теннесси, краснея. Она не могла бы выглядеть более подозрительной, даже если бы попыталась, но я не думаю, что она на самом деле что-то украла. Сегодня я ненадолго зашел в комнату после нашего разговора в библиотеке, и все казалось в полном порядке. Она унесла оба наших чемодана, но третьего нигде не было видно. — Вы не можете войти в нашу комнату, — выдавила Теннесси. — То, что я выгляжу тебе подозрительно, не означает, что ты можешь меня обыскать. Это Америка! Один из представителей — чернокожая женщина — серьезно устроила Теннесси , взгядом «чувак?», заработав десять баллов за сарказм и еще десять за расчет времени. Проблема была в том, что меня все больше раздражало, что люди уделяют Теннесси неправильное внимание, куда бы мы ни пошли.