Все чаще в разных городах появляются родительские школы или организации с броскими названиями вроде «Дом семьи», где вас готовы научить жить по-новому. И если вы заглянете на их сайты, сразу заметите, что в основном они предлагают курсы подготовки к родам, обучение грудному вскармливанию и детскому массажу. В своем предварительном исследовании социологи Марион Мюллер и Николь Цильен изучили роль таких курсов в «ретрадиционализации разделения труда в семье после рождения первого ребенка». Исследовательницы проанализировали различные образовательные предложения и их программы и пришли к выводу: «Почти все они посвящены исключительно таким темам, как родовой процесс, послеродовое восстановление и грудное вскармливание… При таком биологическом подходе к подготовке женщина воспринимается как своего рода сосуд для созревания малыша, и, таким образом, почти во всех случаях без исключений ее роль сводится к репродуктивной функции». Будто этнографы, наблюдающие незнакомое общество, Мюллер и Цильен описывают, как группа женщин упражняется «втягивать стенками влагалища воображаемый орех» или подолгу рассуждает об изменении формы сосков. По мнению ученых, благодаря совместным перформативам, включающим обсуждение женских половых органов, женщины могут позиционировать себя как будущих мам: они закрепляют свою гендерную идентичность (англ. doing gender), перенимая соответствующий социальный конструкт [84]. «Иногда я испытываю угрызения совести. Например, когда я выспался, а моя жена — нет. У нас, мужчин, будто бы более крепкий сон, а мамы просыпаются от каждого пука малыша. В результате наутро отец просыпается отдохнувшим, а у матери темные круги под глазами и сердитое выражение лица, притом что это не его вина. “Если бы ты меня разбудила, — говорю, — я бы все сделал”». Морис, 45 лет, госслужащий, отец двоих сыновей (5 и 8 лет) Мужчины в семьях часто играют незначительную роль или появляются изредка, как гости. Авторы пишут о «фе­минизации отцовства». Женщины, в большинстве своем работающие, должны быть готовы к тому, что после родов им будет непросто сидеть одним с ребенком и что они могут просить у мужей помощи ради небольшой передышки. При этом по умолчанию предполагается, что всем хочется рожать естественным путем, без кесарева сечения и эпидуральной анестезии, и кормить грудью. Стандартная программа курсов явно фокусируется на физическом благополучии матери и ребенка, как будто после грудного вскармливания молодых родителей не ждет больше никаких серьезных проблем. Эти предписания для будущих мам, «сводящиеся к физиологии», «ограничивают варианты действий и договоренностей касательно разделения обязанностей после рождения ребенка и повышают вероятность ретрадиционализации» [85]. На семинарах для родителей свободно обсуждаются переработка плаценты и эпизиотомия. При этом вопросы партнерства и командной работы родителей, которые позволят им найти комфортный режим, удовлетворяющий все общие потребности, видимо, считаются слишком личными и интимными. Само собой, полезно знать, как собрать сумку в роддом и правильно дышать. Но, оглядываясь в прошлое, я думаю о том, как хотелось бы, чтобы кто-то научил меня справляться со стрессом, сомнениями и кризисами в отношениях с партнером. Реформаторские меры Прошло несколько недель с появления на свет нашей первой дочери, и я толкаю ее коляску по заснеженной дороге. В морозном воздухе разлит солнечный свет. Малышка крепко спит в своем вой­лочном коконе. Все, что есть в этом мире, только свет, чистота и любовь. «Разве человеку на самом деле много надо? — с молчаливым высокомерием философствую я во время долгих прогулок. — Мы ведь неплохо справляемся». Да, сна не хватает. За ночь дочка просыпается раза три, а то и все пять, чтобы ее покормили грудью. Я часто просыпаюсь около шести-семи утра вместе с ней, чтобы жена могла поспать еще несколько часов. Занимаюсь музыкальным воспитанием с ранних лет: Вагнер, немного Брамса, теплые насыщенные звуки… Частенько мы засыпаем еще ненадолго на диване в гостиной. Спустя четыре недели я снова работаю из дома и почти уверен в том, что сияющая медаль за отцовство не заставит себя ждать. Но когда я делюсь этими позитивными промежуточными итогами, жена смотрит на меня, широко раскрыв глаза от удивления: «Серьезно? Я все еще ужасно измотана после родов!» Не знаю, что и сказать. Она продолжает: «Как ты не замечаешь, ты ведь тоже здесь». Да, вот таким я был. Как говорил доктор Лютье, ограничился ролью таксиста, подсобного рабочего, готового по первому зову примчаться с мочалкой или энергетическим батончиком для перекуса. Я помню туман за окном, тусклый свет и магическую невидимую завесу, не позволявшую мне приблизиться к безмолвному единению младенца, матери и акушерки. Шли часы, пока вдруг в комнату не ворвался старший врач, бормоча что-то о «неясном сердечном тоне». Жена исчезла за живой стеной медсестер и врачей. Через пять минут на свет появилась малышка со сломанным эльфийским ушком и прической в стиле брит-поп. Первый взгляд в ее голубые глаза стер и перезаписал в моем внутреннем жестком диске все предыдущие минуты страха, паники и боли. Все было в порядке. Так ведь? «Я подумала, с тобой тоже что-то случилось, раз ты не смог мне помочь», — сказала моя жена. Отрезвляющий момент. Месяцами вы планировали путешествие в мир новой жизни, обсуждали точный маршрут и разбирали худшие сценарии, готовили рюкзак со сменной одеждой и питьевой водой, а в итоге оказались на отдаленных вершинах по разные стороны глубокого ущелья. Плохая новость: как бы вы ни старались, разницу в физическом опыте преодолеть невозможно. Хорошая: именно после рождения ребенка человек как никогда в жизни готов сопереживать и преодолевать различия с другими людьми. Любой эксперт по уходу за детьми может рассказать вам о гормонах в организме матери, которые готовят ее тело к родам, должны облегчить боль и усилить чувство привязанности. Гораздо меньше людей знают, что с будущими отцами тоже происходят нейробиологические перемены. Мужчины, тесно контактирующие с беременными женщинами, физиологически готовятся к уходу за малышом еще до его рождения. Так, было доказано, что у них тоже растет уровень гормонов, связанных с беременностью, — пролактина, кортизола и эстрогена. Вместе с тем снижается уровень тестостерона, который важен для развития мышц, формирования телосложения и сексуального влечения и который, как принято считать, делает мужчин мужчинами. Доказано, что отцы с более низким уровнем тестостерона в крови активнее реагируют на детский плач, чаще испытывают желание участвовать в воспитании, проявляют больше сочувствия и привязанности, нежели муж­чины с высоким показателем тестостерона [86]. Группа исследователей во главе с психологом Рут Фельдман из Университета имени Бар-Илана в окрестностях Тель-Авива обнаружила, что перед рождением ребенка уровни гормона привязанности — окситоцина — у мужчин и беременных женщин уравниваются, как будто эволюция заставляет их с равной степенью обходительности относиться к новорожденному [87]. «Через два часа после родов жена сказала: “Мне надо в душ, посиди с ней сам”. И вот у меня на животе полчаса лежал этот маленький червячок и издавал звуки, будто дельфин. Она не кричала, а как будто немного посмеивалась. Тогда она показалась мне ужасно очаровательной. Это и было началом нашей любви». Кай, 50 лет, частный предприниматель, отец десятилетней Мики «Люди физически меняются, когда проводят время с младенцами», — пишет антрополог Сара Блаффер Хрди в своей великой книге «Матери и остальные» (англ. Mothers and Others) [88]. Акцент делается именно на слове «люди» — не только на женщинах. Помимо этого, ученые из Уни­верситета имени Бар-Илана, просканировав мозг матерей и отцов, обнаружили у женщин высокую активность тех областей, которые отвечают за обработку эмоциональных сигналов и тем самым обеспечивают эмпатию. У большинства мужчин эта часть мозга была менее активна. Однако, исследуя реакции одиноких мужчин, которые постоянно заботились о своих детях, ученые выявили такую же активность этих областей, как и у матерей [89]. Получается, не только биологический пол обеспечивает те особенности, которые мы до сих пор считаем «материнскими», — важную роль играет повседневный опыт ухода за детьми. Так что нет смысла рассуждать о материнских сверхспособностях, кошачьем слухе, боевом духе и особой «чуйке» на детские дни рождения. У моей жены они определенно есть, просто это не врожденные навыки, а приобретенные. Научившись этому, человек становится хорошим родителем. А кто не хотел бы иметь суперспособность? КАРТИНКА СКАЖЕТ БОЛЬШЕ, ЧЕМ 4834 СЛОВА Все меньше и меньше людей верят, что все женщины — прирожденные мамы. В то же время этот миф никуда не исчез. Всему виной — традиционные ролевые модели и недостаток мужества у отцов. ПРИРОДА, ВОСПИТАНИЕ И ШУМ Папы и мамы по-разному описывают причины неравного распределения обязанностей. Каждому восьмому мужчине «не приходит в голову ничего конкретного». Неужели это так? [90] МАЛЕНЬКИМИ ШАЖКАМИ Доля мужчин, которые хотят стать отцами и готовы посещать курсы по подготовке к родам вместе с мамой ребенка [91]: ЧЕМ МОЛОЖЕ, ТЕМ ПРОГРЕССИВНЕЕ? Почти три четверти опрошенных матерей и отцов считают, что оба родителя должны поровну делить заботу о детях. При этом 48% полагают, что женщины «от природы лучше справляются с уходом за младенцами», чем мужчины. Любопытно, что самые консервативные взгляды демонстрирует возрастная группа от 31 до 35 лет — люди, которые, как правило, становятся родителями в первый раз [92]: ГЛАВА 3 «Я ничего из этого не умею» Ролевые модели. — Образование. — Прогресс Самый большой мачо среди всех, кого я знаю, — коренастый тип, который обычно ходит в синей футболке, со взъерошенными волосами и без штанов. Его маленькие глазки-бусинки дружелюбно и безобидно смотрят на мир, будто он совершенно лишен злого умысла. Только вот, Лео Лауземаус, я тебя раскусил в первый же день! Серия детских книжек «Лео Лауземаус» (итал. Topo Tip) издается в Германии с 2014 года. За это время она, как водится, наплодила бесконечное множество игрушек, книг, аудиоспектаклей и мультсериалов. Мои дети обожают этого зверька. Пожалуй, имя Лауземаус вошло в число первых пятидесяти слов обеих моих дочек. Это слегка пугает. И дело не в остросюжетных приключениях Лео или его стычках с противными кошками. Чаще всего сюжеты основаны на повседневных событиях: Лео учится плавать, идет в детский сад или впервые остается с дедушкой и бабушкой на ночь. Главная проблема — идеальные будни тридцатисантиметрового домика на опушке леса. В серии аудиоспектакля под названием «Мама идет на работу», когда мама сказала четырехлетнему сынишке, что ищет работу, Лео заявил: «Ты что, меня больше не любишь?» Голос диктора откликается понимающим баритоном: «И тут Лео испугался. У мамы не останется на него времени, если она будет каждый день уходить на работу, а вечером приходить уставшая, как папа» [93]. Каждой великой драме требуется катастрофа, и в этой сказке ею стала работа мамы-мышки. Конечно же, с неполной занятостью. Как в любой типичной мультяшной семье, всю работу по дому у Лауземаусов берет на себя мама. Она готовит, гладит, убирает и ходит за продуктами — все это кажется само собой разумеющимся. Сыну-мышонку, его отцу и рассказчику за кадром такие дела не кажутся интересными. Вместо этого все трое посмеиваются над тем, как долго мама-мышь висит на телефоне или сплетничает с подружкой на рынке («На это уходит порядочно времени: у Мими всегда есть о чем рассказать»). Отец в этих историях ничем не лучше. Безучастный и ни на что не способный герой, который в основном только и делает, что выходит за дверь и время от времени возвращается обратно. Однажды его просят приготовить еду, и затея оказывается настолько провальной, что в конце концов все радуются макаронам, как только что созданной вакцине в разгар пандемии [94]. Книжки про Лео Лауземауса относятся к жанру детской поучительной литературы. С их помощью малыши должны узнать, что нельзя слушать незнакомцев, как избавиться от соски и что надо научиться есть зелень — какой-нибудь шпинат например. Почему тогда они отражают ролевые модели XIX века, навязывают стереотипы и условности? В главе 2 мы выяснили, что, хотя, согласно статистике, женщины и заботятся о детях чаще, эта способность не уникальное свой­ство женской ДНК. Гормональные анализы и компьютерная томография подтверждают известное высказывание Симоны де Бовуар: «Женщиной не рождаются, женщиной становятся». Разумеется, к мужчинам и отцам это тоже относится. «Я был первым ребенком, и у меня три сестры. Только поэтому у меня были тесные отношения с отцом. Он работал на ответственной должности в сельском хозяйстве и всегда давал понять, что дом — это место, где он должен отдыхать. По выходным отец часто просто лежал на диване. У нас с ним была отдельная ванная, но прибиралась там мама». Франц, 45 лет, физиотерапевт, отец четырнадцатилетней Трикси Так называемых гендерных эссенциалистов, которые полагают, что все различия между мужчинами и женщинами можно объяснить при помощи биологии, в наши дни становится все меньше. Вместо этого считается, что, помимо физиологических факторов, на них влияют социальные установки, которые закладываются в раннем возрасте и постоянно дополняются. Они определяют наше поведение, желания и способы разрешения конфликтов. Такой подход еще называют гендерным экзистенциализмом. Однако тот факт, что различия в поведении полов не детерминированы биологией, вовсе не означает, что их можно менять как угодно по щелчку пальцев. Скорее наоборот. Почему общественные установки такие надежные? Как бороться с абсурдными стереотипами, которые воспроизводятся из поколения в поколение, если у нас самих нет достойных образцов для подражания? И — пожалуй, самое главное — каким представлениям и нормам мы осознанно или подсознательно учим своих детей? Розово-голубая ловушка На книжной полке моих дочек есть пара книг, которые я и сам любил в детстве. Например, басня Яноша7 о мышке по имени Белоручка, которая не хотела помогать маме по дому и вместо этого каталась верхом на шмелях и исследовала озерные глубины на самодельной подводной лодке. А когда Белоручка подросла, вышла замуж и у нее появились дети, ей захотелось самой иметь дочь, которая помогала бы ей с шитьем. Мораль ясна, так ведь? При этом творчество Яноша в целом довольно прогрессивно — в конце концов, книга про дружбу тигра и медведя. Пеппи Длинныйчулок у Астрид Линдгрен любит дарить своему юному другу Томми часы и флейты — маленькая Анника при этом получает в подарок украшения. В классической книжке Эриха Кестнера «Эмиль и сыщики» речь идет о команде мальчишек, которые ловят подлого вора. Девочка в истории тоже есть, это кузина Эмиля, с которой читателя знакомят следующим образом: «Пони-Шапочка, сияя, вырулила во двор <…>, спрыгнула с велосипедного седла <…> и тут же схватила корзиночку, прочно кре­пившуюся к рулю. “Я привезла вам кофе, — прощебе­тала она, — и пару булочек!”» [95] Мальчишки охотятся на преступников, а девочки следят, чтобы никто не остался голодным. Стоит отметить, что описанное Кестнером в 1929 году очень точно отражает и современную действительность. Множество горячо любимых книг детства не выдерживают проверки на прогрессивность: «Пеппи Длинныйчулок» сталкивается с критической расовой теорией, «Слон Барбар» — с постколониальными идеями. Говорят, времена были другие, темные. Но чем тогда оправдать Конни или Лео Лауземауса, рожденных в XXI веке? Может, мы и сейчас живем в темные времена?