— Я скоро приду. Я недолго. — Не уходи, — взмолилась я и затряслась, как в лихорадке. — Ты что, заболела, что ли? Я в туалет хочу. — Не уходи… ГЛАВА 9 — Валя, да что с тобой творится? — Валид одернул мою руку. — Я же не куда‑нибудь иду, а в туалет. В этот момент за стенкой послышался отчаянный женский крик. Не говоря ни слова, Валид бросился из комнаты в коридор. За дверью послышался сильный шум: было нетрудно догадаться, что переполошился весь дом. Я хотела выскочить следом за мужем, но, подумав, что будет лучше, если я останусь в комнате, свернулась калачиком и попыталась унять нервную дрожь. Закрыв глаза, я погрузилась в свои юношеские воспоминания: тогда я верила, что обязательно выйду замуж за своего принца и проживу с ним долгую и счастливую жизнь. Мне всегда казалось, что мой муж будет меня баловать, одевать, как необыкновенно красивую куклу, и прятать меня от всех жизненных невзгод и потрясений. Мне казалось, что в браке я расцвету и похорошею, что муж надарит мне столько бриллиантов, что женщины будут мне завидовать, а мужчины — восторженно смотреть вслед. Мои юношеские представления о браке изменились сразу после того, как я встретила Валида. Благодаря ему я поняла, что в отношениях между мужчиной и женщиной самое главное — не бриллианты. Самое главное — это любовь. Я видела много женщин в норковых шубах и в дорогих бриллиантовых колье. Да, в их глазах всегда была уверенность, этого у них не отнять. Деньги всегда дают нам уверенность в завтрашнем дне. Но в глазах этих женщин не было счастья, в них была только непонятная мне усталость. Узнав, что на свете существует Валид, я вдруг подумала о том, что мечтать о принце, который подарит мне сказку и украсит ее бриллиантами, можно всю свою жизнь, до самой старости, так и не став счастливой. Я сделала ставку на любовь и… Сейчас мне кажется, что я проиграла. Хотя нет: я по‑прежнему люблю Валида, только я никогда бы раньше не смогла подумать о том, что он сможет меня ударить. Говорят, если мужчина поднял руку на женщину хотя бы раз, то придет время и, несмотря на все его многочисленные обещания и извинения, он поднимет ее во второй и в третий раз. Вот только удары будут намного сильнее. Еще эти скверные обстоятельства… Я не могла осознать весь ужас произошедшего и прислушивалась к сильному шуму, который доносился из‑за двери. Неожиданно мне показалось, что мое затворничество может быть подозрительным. Мне необходимо взять себя в руки, выйти из комнаты и посмотреть, что там творится. Собрав свою волю в кулак, я вышла из каморки и, облокотившись о дверь, посмотрела на собравшуюся у туалета семью мужа. Увидев меня, Валид жестом велел мне возвращаться обратно в комнату. — Иди. Тебе не нужно на это смотреть. — А что случилось? Что здесь происходит? Я посмотрела на рыдающую свекровь, которую успокаивали другие родственники, и от страха прижалась к двери как можно сильнее. — Мухаммед умер. — Как умер? С сердцем плохо? — На штырь в туалете упал. Я тысячу раз всем говорил, что этот штырь в туалете нужно обязательно вытащить, да только никто меня не слушал. — И что, насмерть? — Насмерть. — Вот горе‑то какое! — Иди в комнату. — Да как же я там одна‑то буду?! Мне страшно. Можно, я тут постою? — Иди в комнату, я сказал. Не став спорить со своим мужем, я вошла в комнату, закрыла дверь и села на кровать, поджав под себя ноги. Валид пришел ближе к утру, сильно расстроенный и поникший. — Ты почему не спишь? — Да как я могу спать, когда такое произошло? — Ты что, вообще спать не ложилась? — Нет, — замотала я головой. — Ну ты даешь! Валид лег на кровать и захотел, чтобы я легла рядом с ним. — Давай хоть часик поспим, а то голова так сильно болит! Я легла рядом с Валидом и произнесла взволнованным голосом: — Валид, прими, пожалуйста, мои соболезнования по поводу смерти своего брата. Мне действительно очень жаль. Скажи, а мы сегодня сможем с тобой уехать в Хургаду? — Как мы сможем вернуться в Хургаду, если у меня брат умер, — раздраженно упрекнул меня Валид. — Ты хочешь сказать, что мы остаемся? — Мне показалось, что еще немного — и у меня начнется истерика. — А как мы можем уехать в такой ситуации? Меня не поймет моя семья. Мухаммед был моим самым любимым братом. Он — мой кровный родственник, я должен быть на его похоронах. Ахмед поехал организовывать похороны, у него светлое сердце. Услышав, что Мухаммед был самым любимым братом Валида, я прикусила нижнюю губу и неожиданно для самой себя издала душераздирающий стон. — Валя, ты что? — Извини, это просто нервы. Я не думала, что твой брат погибнет в первую ночь после регистрации нашего брака. — Никто от этого не застрахован. — А кто такой Ахмед, у которого светлое сердце? — Это мой любимый дядя. — Я смотрю, у вас здесь у всех любимое выражение — «светлое сердце» или «черное сердце». Так почему ты решил, что у твоего дяди светлое сердце? — Потому, что я очень хорошо его знаю. Он добрый и порядочный человек. Валя, все дают деньги на похороны, мы тоже должны что‑нибудь дать. У тебя есть деньги? Те двадцать тысяч, которые ты мне дала, все до цента, я отдал кредиторам. Ты же говорила, что привезла деньги, для того, чтобы закупить товар. Давай выделим немного из них на похороны. Я тут же вспомнила про спрятанную в кармане тысячу долларов. Пятьсот из них я отдала Ахмеду, а пятьсот все еще лежат в кармане юбки. — Да, конечно. У меня все деньги на карте, а в наличности — только пятьсот долларов. В принципе, все же будут собирать с миру по нитке. Я думаю, что этой суммы хватит. — Вполне. Я отдам деньги матери. Встав с кровати, я взяла лежащую на табуретке юбку и полезла в большой накладной карман. — Потом достанешь, когда немного поспим. — Да я сразу достану. — А у тебя разве деньги не в сумке? — Нет, в кармане. Перерыв все карманы на юбке, я посмотрела на Валида ничего не понимающими глазами и простонала: — Валид, денег нет. — Как нет? — Я тебе клянусь, у меня в одном из карманов было пятьсот долларов. — Может, у тебя деньги в сумке? Посмотри там. Ты, наверно, что‑то путаешь. — Да ничего я не путаю! Валид, кто‑то у меня деньги украл. У меня в кармане было ровно пятьсот долларов, — упрямо повторила я еще раз. — У нас в семье никто не ворует, — жестко ответил Валид. — У нас очень хорошая семья, и чужого здесь никому не надо. — А я не обвиняю твою семью. Я всего лишь говорю тебе о том, что у меня пропали деньги. В существование домовых я не верю. Вывернув юбку наизнанку, я энергично ее потрясла, затем проверила все карманы еще раз и, убедившись, что денег в них нет, бросилась к своей сумке для того, чтобы проверить, лежит ли в потайном кармане пластиковая карта, на которой хранились оставшиеся деньги. Увидев, что карта на месте, я почувствовала значительное облегчение. — Валид, — позвала я своего мужа. — Что тебе? — раздраженно спросил он меня. — У меня деньги только на карте! — Нет проблем. Завтра пойдем и снимем пятьсот долларов. Нужно помочь моей семье — как— никак у меня брат умер. Давай спи. Или ты не хочешь помочь нашей семье? Но ведь моя семья — это твоя семья. — Я хочу помочь, но дело не в этом. — А в чем? — Ведь у меня доллары пропали!