– На что ты будешь жить? Деньги скоро кончатся. – Мам, я знаю. Но пока еще немного есть. Как-то так сложилось, что у меня сбережений нет. У нас вообще еще не начался раздел непосильно нажитого. От мысли, что это придется делать, на меня накатила тоска с новой силой. Честно говоря, я цеплялась за наш не случившийся развод как за ниточку. Вдруг он вернется? Первые месяцы я верила, что он вернется: раз не просит развод, значит, все еще возможно. А сейчас в глубине души я понимала, что нет, не вернется, Игорь не такой. И пусть я не понимаю, как так случилось, откуда в наших отношениях появилась она, но что по-старому уже не будет, это точно. – Да оставь ты ее, Зин, сколько можно? – это голос подал папа. Ему тоже было велено присутствовать на операции по спасению меня. Он привозил маму на машине, таскал пакеты в дом, а потом растворялся на территории моего большого дома под предлогом что-то где-то починить. Сейчас он регулировал стеклопакет на кухне, который, по мнению мамы, неплотно закрывался, и оттуда дуло. Я этого не заметила. Но мама у меня дома чувствовала себя хозяйкой и следила за всеми моими хозяйственными косяками. Боже, скорее бы они ушли. Хотя против папы я вообще ничего не имела. Он меня жалел и не приставал с инструкциями к жизни. А вот мама – это всегда пытка. Особенно сейчас, когда я на днище. Я засунула в рот очередную ложку каши и посмотрела на часы над плитой. 11.30, еще часа два, и я останусь одна. За окном выглянуло солнышко, в питерском климате это сродни чуду. Я встала, выкинула остатки каши в ведро, пока мама не видела, и убрала тарелку в посудомойку. Налив очередную кружку кофе, я подошла к окну. Чудесное апрельское утро. В других обстоятельствах я б допила кофе и пошла в свой сад готовить его к пробуждению после зимы. А сейчас я просто на него смотрела – у меня столько планов было на этот сезон, и всем им не суждено сбыться. Мы переехали сюда два года назад. А до этого три года строили наш великолепный, чудесный дом. Тут все придумано мной. Все строительные работы уже закончены, а вот сад – это моя отдушина, и работ с ним целая куча. На заднем фоне уже пошла песня из серии «я в твои годы уже двоих родила и в школу отправила». О да, у меня есть брат, и он значительно успешнее меня. Сейчас пойдет история про Витеньку… Я вышла на террасу и вдохнула свежего морозного воздуха. На градуснике было +10. Я взяла плед с кресла и, завернувшись в него, села. От кофе поднимался пар. Здесь было тихо. Ко мне пришел папа, он сел рядом и молча закурил. Мне не нужно было с ним разговаривать, чтоб почувствовать его поддержку. Мы немного помолчали, а потом я спросила: – Пап, как ты с ней живешь? – Хорошо живу, она дома тихая. Это она за тебя переживает, вот и разошлась. Папа биофизик, и если не сидит в лаборатории, то закрывается в своем кабинете, куда даже мама ни ногой. – Пап, в чем смысл жизни? Я не знаю, где взять сил пережить развод и сохранить веру, что в моей жизни будет счастье. Мне 35, и я у разбитого корыта, у меня ничего нет. – Смысл жизни заниматься любимым делом и быть счастливой. – Меня тошнит от бухгалтерии, но ничего больше я не умею. Я не знаю, сколько смогу здесь прожить, но явно недолго. А что потом? – Ты можешь приехать к нам, твоя комната в том же виде, как ты ее оставила, ты же знаешь. Мы с мамой тебе всегда рады. Поживешь у нас первое время, а там решишь, что делать. – Ну, нет. Мама меня с ума сведет своими наставлениями очень быстро. – Дочь, ты умная, если захочешь научиться чему-то новому – у тебя получится. Что такое тридцать пять? Мне в полтора раза больше, но я не считаю, что моя жизнь закончилась. Никогда не поздно начать с начала, – сказал папа и закурил, а потом продолжил: – Просто поверь мне, через год тебе твои страдания покажутся такой глупостью. Ты молодая, у тебя вся жизнь впереди. Съезди в отпуск, поищи себя, развейся, а потом возвращайся и живи дальше. Ну не стоит он того. В этот самый момент пропищала смс, я посмотрела на экран телефона и прочитала: «Мне нужен развод». А потом следующая: «Освободи дом, я выставил его на продажу. Забирай все, что тебе нужно». Первой мыслью было закричать: «Нет, не дам!» – и я убрала телефон в карман. Папа увидел, что я поменялась в лице, и спросил: – Что случилось? – Игорь хочет развод, а еще он сказал, что продает дом и что мне пора сваливать, – сказала я, и слезы потекли у меня из глаз. Мой хрупкий мир надежд рухнул и разбился на тысячу осколков. Папа обнял меня, как в детстве, и начал гладить по голове. – Все будет хорошо, – повторял он, пока я рыдала в голос у него на плече. – Ты поплачь, потом легче станет. Но когда слезы кончатся, прислушайся к моим словам. Работа и время – лучшие лекари душевных ран. Мама появилась, когда я уже перестала плакать и молча сидела, обхватив колени руками, глядя в одну точку. Села с другой стороны и сказала: – Может, все-таки адвоката наймем? Тети Машин сын хотя бы? Колька вон какой толковый стал, для начала сгодится. Дурочка ты моя, он тебя с голой жопой оставит. Никому не нужны бывшие жены. Период добрости окончен. Теперь все эта новая заграбастает. – Мам, спасибо. Нам делить нечего. Ты же знаешь, что земля его мамы, двести лет назад купленная. Дом не оформлен в собственность. Мы до сих пор налоги платим как за деревянный дачный домик, который стоял тут раньше. В этот дом вбуханы все заработанные деньги, а еще и кредит взят большой. Русский бизнес – это тебе не американская корпорация, тут самое ценное связи, все остальное от налогов надежно спрятано. Делить фирму бессмысленно, она пустая. Игорь за два дня все действующие контракты на новую перекинет, если уже этого не сделал. – В кого ты у меня такая бестолковая получилась? – спросила со вздохом мама. – Ты что, считаешь меня саму виноватой в том, что Игорь меня бросил, а я еще и осталась без дома и денег? Мне что, по-твоему, нужно было делать? – Надо было думать о своем будущем и откладывать хоть что-то на всякий случай. – На всякий случай у меня был Игорь! – со злостью выпалила я и поняла, как жалко это звучит. Прикусила губу и согласилась с мамой: я бестолочь. Закрыла лицо руками и опять заплакала. Ну как можно было подготовиться к разводу в браке? Это каким человеком нужно быть, чтоб готовить себе запасной аэродром? Я за годы семейной жизни ни разу не думала, что будет, если мы разведемся. Если такая мысль и залетала мне в голову, то я отгоняла ее, как вообще нереальную. Уж больно счастливо мы жили. Вместе работали, строили дом, пытались завести детей. Мне казалось, что это может быть только у людей, которые любят друг друга и планируют жить вместе до старости. Как же я ошибалась. В один миг я осталась без мужа, работы, дома и совместных планов. До меня стало доходить, что он так долго ждал вовсе не от сомнений – он готовился к разводу. От этой мысли мне стало особенно горько. Жесткость и расчетливость – то, что помогало ему в работе, – теперь обернулось против меня. Мы еще какое-то время молча посидели на террасе, когда я перестала рыдать. А потом, после моего клятвенного обещания начать искать работу, родители уехали. Еженедельный ритуал по спасению меня закончен. Я ходила по пустому дому. Все кончено. Это больше не мой дом. А я так его люблю. Столько сил в него вложено. Я придумала здесь каждую деталь. Это мой проект, я сама подобрала все в этом доме. Он хочет развод. Я слишком хорошо знала Игоря, чтоб понимать, что за этой короткой фразой стоит принятое решение. Я взяла вазу со стола и запустила в стену, а потом все, что попадало мне в руки, летело туда же или об пол. Я с неистовой силой крушила свой идеальный дом. Мы познакомились в институте, на какой-то студенческой вечеринке. Мы учились на одном потоке и уже успели друг другу примелькаться, но вот личная встреча произошла только на пятом курсе. Он красавец и первый парень. Наш роман закрутился быстро и развивался стремительно. Мы были молоды и счастливы, и весь мир лежал у наших ног. А сейчас? Что с нами стало? Я жила в выдуманном мире? Почему я не заметила, что мой муж уже с другой женщиной? В женских журналах пишут, что не заметить измену невозможно, а я не заметила, я была счастлива ровно до той минуты, пока не услышала «Я ухожу». Эти вопросы без ответов я гоняла в своей голове, пока металась по дому из угла в угол. Что за насмешка судьбы – сначала выйти замуж за самого завидного жениха, иметь все для счастливой жизни, а потом так бездарно это потерять. Почему у любви нет гарантий? Хватит себя жалеть, в одном мама права: пора собирать себя в кучу. Мир все тот же, а я просто очередная брошенная женщина в нем, нас таких миллионы. Я достала ноутбук с мыслью посмотреть, какую работу нынче дают. Я никогда не искала работу, не писала резюме и не проходила собеседований. Сначала институт, потом аспирантура, которую я не закончила – Игорь велел бросать это мракобесие и идти работать к нему. Так начался наш семейный бизнес. Он строил дома, я после курсов бухгалтеров сводила дебет с кредитом, отчитывалась в налоговой, делала договоры. Я всегда была рядом, выполняла все его задания. Мне доставляла радость мысль, что мы работаем вместе, я гордилась этим, хоть сама работа мне не особо нравилась. Но вот Игорь строитель по призванию, он горел своей работой, у него было много идей, и он воплощал их в жизнь. Это давало результат – наш бизнес процветал. Опять я мыслями пришла к Игорю и нашей счастливой жизни. Как же я по нему скучаю. Я вообще забыла, как это – жить самой. Последние тринадцать лет просто делала, как он говорил. Зря, наверное. Он не был тираном и деспотом, просто он всегда знал, что делать, и не сомневался в выборе, а я из тех, кто тысячу раз отмерит и не отрежет. Когда и где я потеряла себя и превратилась в приложение к Игорю? Мои депрессивные мысли прервал звонок в дверь. Неужели мама вернулась? Машка не вошла, а влетела, она всегда появлялась эффектно, заставляя всех вокруг обратить на себя внимание, а потом следить за каждым ее движением. Она была яркая, громкая, большая – от нее исходила бешеная энергетика. Вот и сейчас – желтый кислотный пуховик поверх розового плюшевого спортивного костюма делал ее похожей на новогодний шарик. – Какая же сегодня холодина, скорее бы настоящая весна началась, как надоел дубак, – говорила она, пока снимала пуховик одной рукой, а второй уже обнимала меня. – Плохо ты выглядишь, мать, – добавила она после пристального осмотра меня. Надо сказать, что я действительно плохо выглядела. Не знаю, кто те женщины, которые от развода худеют, меняют прическу и вообще расцветают, я не такая. Волосы немытые в кукель завернуты, их давно пора не только помыть, но и покрасить, ногти без маникюра, цвет лица серо-зеленый, с темными кругами под глазами. Давно пора навестить косметолога. А еще я потолстела, не знаю на сколько, потому что я давно ничего не надевала, кроме пижамных штанов, – я лежу и ем булки, которые всю жизнь себе запрещала. Какой смысл был следить за собой, если я не собиралась покидать территорию кровати в ближайшие сто лет? – Так, собирайся, слышать ничего не хочу. У меня для тебя есть жилье и работа, – громко рапортовала Машка, – не могу больше смотреть, как ты к дивану прирастаешь и в соплях своих тонешь. – А ты не смотри, – отвечаю я. – Ты кофе-чай будешь? Видимо, маман решила подключить тяжелую артиллерию. Ох, мама, мама, почему я на тебя так не похожа? Мы дружили с Машкой со школы. Я писала за нее сочинения, а она решала мне физику. Закончив Политех, она убрала свой диплом в шкаф и выучилась на психолога. «Какой я на фиг мостостроитель?» – заявила она. Как будто не было пяти лет сложнейшей учебы, она даже пробовать работать не стала. Легко смогла перестроиться и начать заново учиться. Сейчас она работает психологом в центре помощи трудным подросткам. Каким-то образом она умудрилась родить двоих детей, и, пока они в садике, занимается чужими трудными детьми. – Я буду кофе, с коньяком хотелось бы, но я за рулем, поэтому просто кофе. Где там мамины котлеты? – В холодильнике, достань. Значит, точно мама прислала, видимо экстренно, за котлеты. Машка любитель маминых котлет, и вообще она больше похожа на ее дочь, чем я, может, нас в роддоме перепутали? – Я серьезно, собирайся. Я без тебя не уеду. Поживешь у меня. Работа для тебя тоже нашлась. В Репино, от меня вообще недалеко. Хватит умирать в своем замке. Сидишь, ждешь его как дура, а он не придет. Ты что, Игоря не знаешь? Он упертый, ошибок своих не признает, да и вообще ему эти твои страдания по барабану. – Что за работа? – вяло спросила я. После прошедшей истерики у меня совсем не было сил спорить. Да и если не сегодня, то завтра точно надо отсюда уезжать. Я не тот человек, который закроется в доме и будет отстреливаться, защищая свое. Вот маму бы отсюда только мертвую вынесли. Она бы до последней капли крови свой дом не отдавала. А потом подожгла бы напоследок, если бы проиграла. А я из тех, кто обижается, плачет и делает, как говорят. – У Олега на работе какой-то форс-мажор. Ему нужен срочно дизайнер. Ты у нас девушка со вкусом и художественным образованием, подойдешь. Ты вон какую красоту у себя сделала. И тут справишься. Олег уже договорился. Олег – это Машкин муж. – Когда вы это успели сделать? С момента как мама узнала, что меня выселяют, прошло часов пять. А у меня уже есть работа. Мой вопрос остался без ответа. Машка была занята поеданием маминых котлет. Она отрицала мои страдания и никак не хотела признавать мою депрессию. За эти полгода она вытаскивала меня из дома своими психологическими штучками и заставляла, как могла, возвращаться к жизни. Я очень благодарна ей за старания, но можно я просто пока побуду одна? За час я была умыта, одета и собрана. Спорить с Машкой было выше моих сил. – Тебе нужно уехать из этого мавзолея семейной жизни. Потом вернешься за остальными вещами. Машка хотела меня посадить в своего красного жука, видимо, до конца не верила, что я с такой легкостью соглашусь, и боялась моего бегства, но я сказала, что поеду на своей машине. Я без машины как без ног. В салоне машины пахло счастливой жизнью – кожей и моими духами, я уже и забыла, как они пахнут. Последнее время я мало ездила, поэтому с превеликим удовольствием нажала на газ. Когда я закрывала ворота, я последний раз посмотрела на свой дом, сад, пруд и качели под яблоней и пообещала, что оставлю здесь свою грусть, печаль и тоску. Я научусь жить без Игоря и буду счастлива. Прощай, мой милый дом.