– Тише, детка, тише, – спокойно произнес один из парней. – Если не станешь рыпаться, все будет хорошо. Будь умницей и шагай вперед. Я и не собиралась рыпаться, так как численно они на порядок превосходили меня. Из оружия у меня имелся только ствол, а они наверняка вооружены основательно. Так что вырываться из их лап пока что было рано, лучше подчиниться. Я не сомневалась, что сумею выбрать для этого более подходящий момент. Вздохнув, я позволила парням подвести себя к «Ниссану». Один из сидевших сзади типов вышел, и меня усадили внутрь, после чего парень вернулся в машину, и я оказалась зажатой с обеих сторон вооруженными амбалами. – Чего вы хотите? – спросила я. – Тебе же сказали: помалкивай, – мрачно ответил парень, сидевший слева от меня. – Слышь, Толян, надень-ка на нее шапку, – сказал мой «сосед» справа своему напарнику. – Слушать еще ее всю дорогу... «Сосед» слева быстро вынул из кармана вязаную шапочку и натянул ее мне на голову так, что она закрыла мне лицо. Я инстинктивно дернулась, пытаясь освободиться, но в тот же момент почувствовала, как холодный металл коснулся шеи. – Тебя же предупредили. – В голосе, произнесшем это, металла было не меньше. – Сиди смирно, так для тебя же лучше будет. Толян, а ну-ка свяжи ей руки на всякий случай. Я ощутила, как мои руки туго скручивают у меня за спиной и стягивают веревкой. Поняв, что сопротивляться бесполезно, я слегка приуныла. Я не могла даже посмотреть в окно, чтобы определить, куда меня везут. И сообщить никому об этом не имела возможности. Машина тронулась с места, и сидевший слева Толян быстро прошерстил мою сумку, а также и мои карманы. – Полегче, мальчик! – прошипела я, когда он – словно бы невзначай – провел ладонью по моей ноге снизу вверх. Я услышала, как Толян ухмыльнулся. «Я ведь не вечно буду такой беспомощной! – со злостью подумала я. – Так что обязательно объясню тебе, что чрезмерно длинные руки иногда укорачивают жизнь!» У меня не было никакой надежды на то, что кто-то из продавцов обратил внимание на произошедший возле их магазина инцидент и позвонил в милицию. Еще наивнее полагать, что это сделал кто-то из случайных прохожих. Рассчитывать на чью бы то ни было помощь мне не приходилось. Но я привыкла к тому, что вообще-то являюсь одиночкой и выбираться из различных коллизий мне надо уметь самой. Так что я не собиралась теряться в этой ситуации. К тому же, даже связанная, я продолжала на автомате рассуждать логически. Хотя тут и рассуждать не о чем. Пока что я жива, попыток уничтожить меня никто не предпринимает. Значит, я им для чего-то нужна. Осталось дождаться этого «чего-то», а уж там действовать по ситуации. Машина продолжала спокойно ехать куда-то. Мои спутники негромко переговаривались между собой. Разговоры их были «ни о чем»: они не упоминали никаких имен, совершенно не касались моей персоны, словно я и не сидела в машине, и можно было подумать, что они про меня вообще в упор забыли. Хотя, разумеется, я так не считала. Ехали мы примерно полчаса. Причем изначально бывшая ровной дорога вскоре пошла какими-то неровностями, словно была усыпана щебенкой. «Ниссан», конечно, двигался по ней легко, кочки и ухабы он преодолевал свободно, а отличные рессоры смягчали ход, и никакого дискомфорта не ощущалось. Хотя мне в натянутой по самый подбородок шапке, вонявшей какой-то тухлятиной, заикаться о комфорте и не стоило. Но не эти мелочи меня волновали: я пыталась по состоянию грунта хотя бы приблизительно определить, куда мы едем, хотя это было очень сложно. В Тарасове и его окрестностях – колоссальное количество дорог, и их состояние давно оставляет желать лучшего. Неизвестно, как мне предстоит выбираться. А в том, что выбираться придется, я почти не сомневалась: подарить так просто свою драгоценную жизнь этим уродам я не собиралась! Мне и не с такими ушлыми ребятами доводилось сражаться, опыт, слава богу, имеется!.. Пока я так размышляла, у одного из моих невольных и нежеланных спутников зазвонил сотовый телефон. – Да, – отозвался он. – Да, едем, скоро будем. Порядок, да... Звонок был явно по мою душу. Но задавать вопросы, кто это так интересуется моей персоной, сейчас неуместно. Пока что я и понятия не имела, что это за люди и чего они от меня хотят. Могла лишь кое-что предположить... Наконец, машина остановилась. Меня, не сняв с моей головы шапочку и не развязав руки, вытащили из машины и повели, похоже, через двор. Где-то вдалеке слышался собачий лай, пахло лесом и костром. Что характерно, совершенно не слышался шум автомобилей. – Ступеньки, – бросил Толян, и я вовремя подняла ногу. Поднявшись по ступенькам, я поняла, что нахожусь в пустом доме. Пол был покрыт ламинатом или чем-то наподобие него. Вряд ли тут постоянно кто-то проживал: внутри было довольно-таки прохладно, к тому же совершенно не ощущалось запахов пищи. Меня провели по коридору, затем я почувствовала, что меня подталкивают куда-то. Я снова нащупала ногой ступеньки, но на этот раз лестница вела вниз. Я спустилась и оказалась в каком-то сыром помещении. Запах сырости так и ударил в ноздри, несмотря на то что лицо мое закрывала шапка. Тут – наконец-то! – эту дурацкую шапку стянули с моей головы, и я обнаружила, что нахожусь в каком-то весьма мрачном подвале. Меня усадили на жесткий деревянный стул. В подвале этом никакой другой мебели не было: голые, обшарпанные стены, потолок с тускло мерцающей лампочкой... А еще в этом подвале находились трое амбалов, которые и привезли меня сюда. Они стояли неподвижно и молча на меня смотрели. Эх, если бы у меня были свободны руки, попортила бы я им зрение! Оглядев верзил снизу вверх, я весело спросила: – Так, мужики, первый вопрос: вы – сексуальные маньяки? Верзилы переглянулись и громко рассмеялись. – Так, уже лучше, – констатировала я, поняв, что смех их является отрицательным ответом на вопрос. – Тогда, может быть, вы развяжете мне руки? – продолжила я. Верзилы снова переглянулись. – Я же не чемпионка мира по карате, – усмехнулась я. – А всего лишь слабая хрупкая женщина. Что я могу сделать вам, троим таким здоровым мужчинам? – Толян, развяжи ее! – распорядился парень, который, видимо, был в этой троице за главного. Это был высокий брюнет в серых брюках и белой рубашке с короткими рукавами. Толян, пониже ростом, коренастый блондин в джинсах и синей футболке, подошел ко мне и, резанув ножом по узлу, освободил мои руки. Я облегченно сжала и разжала онемевшие пальцы и подула на покрасневшие запястья. – Большое спасибо. Давайте не будем отвлекаться от дела, да? – сказала я. – Одним словом, что вам от меня надо? Брюнет, который, видимо, был самым разговорчивым в этой компании, произнес: – Надо бы побазарить. От тебя требуется только одно – сиди смирно и отвечай на наши вопросы. – Ну что же это вы? – удивленно протянула я. – Не могли со мной поговорить в машине? Или хотя бы прямо на улице? – На улице так промозгло, простудиться можно, – участливо произнес блондин. – Ой, какой ты заботливый! – насмешливо отозвалась я. – Наверное, потому и шапочку мне на голову надел, да? Чтобы я себе ушки не застудила? И сам, поди, инфлюэнцу подхватить боишься? Блондин, вероятно, не знал этого термина, обозначавшего обычный грипп, но интуитивно заподозрил нечто неладное. – А ты что, заразная, что ли? – хмуро спросил он и взглянул на свои ладони. – Ага, у меня чесотка. Но проверить, инфицирован ты или нет, сможешь только дня через три. Когда инкубационный период закончится. Видимо, обилие медицинских терминов повлияло на него не лучшим образом, потому что блондин, поверив, что я не шучу, на всякий случай отошел подальше. Остальные посматривали на меня оценивающе. – Ладно, давайте ближе к делу. Так какого черта надо было тащить меня в эти катакомбы? – В этих катакомбах люди откровеннее становятся, – с мрачной усмешкой бросил брюнет. – И от степени твоей откровенности зависят твоя личная свобода и дальнейшее здоровье. – Я не люблю, когда со мной разговаривают в таком тоне, – четко проговорила я, глядя прямо в глаза брюнету. – Тон здесь выбираем мы! – резко перебил он меня. – Так что давай, не выпендривайся, а отвечай, на кого работаешь! – На себя, – пожав плечами, спокойно ответила я. – Слушай, ты мне мозги не пудри! – Брюнет явно был нервным типом, и я не удержалась, чтобы не прокомментировать это. – Ты у нас прямо как мотоцикл, заводишься с полоборота, – бросила я. Парень выругался, сделал шаг вперед и всей своей пятерней крепко стиснул мне лицо. Подавив отвращение, я вцепилась в нее зубами, хотя ущерб ему подобным своим действием могла причинить лишь минимальный – он не дал бы мне пути к спасению. Но уж очень он меня рассердил своими манерами! Брюнет завизжал и отскочил в сторону, тряся в воздухе кистью. На ладони выступила кровь, но ничего страшного с его лапой не случилось. Парень же взирал на нее так, словно на руке началась гангрена. – Ну-ка, покажь, – подступил к нему подельник, но брюнет отмахнулся от него. Он вынул из кармана носовой платок и обмотал его вокруг руки. – Ну все, сучка! Теперь ты нам все скажешь! – злобно дыша, сквозь зубы процедил он. – Тебе говорили, чтобы не выпендривалась? Так что пеняй на себя! Говори, какого хрена ты следила за Гулько? По чьей указке? – Я вообще-то не привыкла работать по чьей-либо указке, – проговорила я. – Я всегда работаю на себя. – Тогда зачем ты следила за Гулько? – Ах, так это вам покалечили «Мерседес»? – усмехнулась я. – Жалость какая, такая дорогая машина! – Ничего, вот мы с тебя и возьмем за ущерб! – осклабился другой. – Но это к делу не относится. Нас интересует, что понадобилось тебе от Гулько? – Вы-то мне абсолютно не нужны, – пожала плечами я. – Я следила за Гулько, с ним у меня свои дела. – Какие? – быстро спросил брюнет. – Личные! – отрезала я. – Слушай! – постепенно раздражаясь, проговорил брюнет. – Нам бы и впрямь не хотелось вытягивать из тебя информацию другими способами. Мы с тобой начали говорить нормально, так? Ты сама начала кусаться, так? Если бы не рыпалась, тебя бы не трогали! Он говорил так, что у меня сложилось впечатление, будто он придумывает оправдание своему поведению в чьих-то глазах. Он словно пытался убедить и меня, и своего неведомого оппонента в том, что действовал он исключительно по обстоятельствам, вся вина за которые полностью лежит на мне самой. Поэтому, наверное, парень и не решился ударить меня в отместку за прокушенную ладонь. «Наверное, им не было дано указаний применять физическую силу, – подумала я. – А он, проявив инициативу, лоханулся и теперь ищет отмазку». – Вообще-то первым начал ты, – возразила я, не давая ему сбить себя с толку. – Ты же первый попытался меня ударить! – А вот теперь представь, что будет, если мы возьмемся за дело все втроем! – закричал он злобно. – Ты одна и без оружия, так что сопротивляться по-любому не сможешь! А отбитые почки тебе потом за всю жизнь не восстановить. Да и личико изуродованное ты потом никакими пластическими операциями не поправишь. Тебе оно надо? Ты ж баба-то еще молодая! Просто ответь: кто тебя послал следить за Гулько, и все будет путем! Он даже повеселел от столь простого решения ситуации. Я решила не разочаровывать его и сказала: