– Ты помнишь, почему упала? Мы уже стояли по колено в воде и готовились переплывать речку. Тишка вопросительно посмотрела на меня. – Тебя Пашка испугал, – сказала я. – Да, я знаю. Вспомнила, когда свалилась. А сначала мне показалось, что на меня труба обрушилась. Тишка хихикнула. – Не сиди больше на этой крыше, – сказала я. – Он еще что-нибудь придумает. Она беззаботно отмахнулась: – Пускай придумывает. У меня теперь есть бабушкин подарок! Я с сомнением взглянула на иконку. Если она такая действенная, что ж бабушка сама ее не носит? Та защитила бы ее от Прохора. – Не волнуйся, – попросила Тишка. – Все будет хорошо, честное слово. Я не волновалась. Просто не люблю видеть искалеченные тела на лужайке под окном. Это некрасиво. Так я ей и сказала. Тишка почему-то засмеялась. – Ты прикольная! – говорит. – Ну давай, поплыли наперегонки! Мы поплыли наперегонки, потом еще раз, еще и еще, и ни одна из нас не заметила, в какой момент Тишка потеряла оберег бабушки Раисы. 2 Когда Илюшин примчался в больницу, уже стемнело. В палате Яны не оказалось. Медсестры, заваривавшие чай, не проявили никакого любопытства после того, как он сообщил им об исчезновении пациентки. Илюшин позвонил Тишко, но трубка известила, что абонент недоступен, и некоторое время Макар предавался мрачным фантазиям, воображая, что убийца все-таки добрался до девушки и теперь ее труп остывает где-нибудь в больничном подвале. «Идиот! Увлекся ссорой двух братьев! Бросил девчонку с тремя родственниками, любой из которых мог убить Павла. Ищи теперь ее с проломленной головой!» Прийти в себя Макару помогла уборщица. Деловито отпихнув сыщика, она расплескала воду под его ногами и лихо провезла шваброй по илюшинским ботинкам. Тут Илюшин вернулся к реальности. – Простите, вы девушку из этой палаты не видели? – спросил он. – Маленькая такая, с челкой. – Пять минут назад ушла, – безразлично ответила уборщица. – Подвинься! Не видишь, грязно. – Куда ушла? – А я знаю? Но вцепившемуся в нее Илюшину удалось выяснить, что девушка была в пальто, накинутом на больничную одежду. – И в тапочках! – сказала уборщица, бросив негодующий взгляд на его ботинки. Из невидимых тапочек и пролился на Макара свет истины. – Где здесь курят? – быстро спросил он. – Нигде! Нельзя тут курить! Илюшин насмешливо поднял брови. – На площадке под лестницей, – сдалась женщина. – Только окурки не разбрасывай! Последние слова она крикнула уже ему в спину. Макар сбежал по лестнице, распахнул дверь, и с невыразимым облегчением увидел сидящую на перилах взъерошенную Яну Тишко с перебинтованной головой. Она курила и стряхивала пепел в консервную баночку. – Голова обвязана, кровь на рукаве, след кровавый стелется по сырой траве, – сказал запыхавшийся Илюшин. – У тебя почему телефон отключен, а? – Ой! – испугалась Яна и полезла в карман. – Правда, отключился. Заряд, наверное, кончился. Она виновато посмотрела на Макара: – Извини! – Извиняю. Но только потому, что ты жива и вроде бы здорова. Привет. – Привет! – запоздало согласилась Яна. – Ты что, из Москвы успел так быстро доехать? Как там мама? – Про маму мы потом поговорим, – Илюшин сел на перила рядом с ней. – Рассказывай, что с тобой произошло. Голова болит? – У меня на затылке небольшая царапина, которую зачем-то перевязали, и сотрясение мозга. Да здравствует бабушкина шапка! – Шапка? Яна слегка покраснела. – Я примеряла старую одежду Раисы, – призналась она. – Нашла в шкафу целую коллекцию головных уборов. Шляпы бабушка не носила, но у нее хранилось множество платков и шапок-кубанок. Знаешь, норковые такие… – Знаю, – кивнул Илюшин. – И ты померила кубанку? – Ага. А потом снаружи, от калитки, кто-то позвонил, и я отправилась посмотреть. Не сняв ее. – Во сколько это было? Яна затушила сигарету и подумала. – Около шести. Уже стемнело. И фонарь над дверью не работал. Я вышла на крыльцо, удивилась, что так сумрачно, и пошла к калитке. – Ты не разглядела, что там никого нет? – Разглядела. Но позвонивший мог уйти, не дождавшись, и тогда я бы догнала его на улице. – А ты кого-нибудь ждала? Может, кто-нибудь из домашних предупреждал тебя, что должен прийти сантехник или страховой инспектор? Яна покачала головой: – Нет, ничего такого. – Хорошо. Ты вышла, спустилась с крыльца… – …и меня ударили сзади по голове. Сшибли с ног. Я упала и потеряла сознание. Вот и вся история. – Ты видела, кто это сделал? – Нет. Я сразу же выключилась от удара. – А какие-то догадки у тебя есть? Подозрения? – Ни малейших. Меня нашел Лелик, и он же вызвал врачей. Я очнулась оттого, что он меня тормошил. Отвез меня в больницу, и выяснилось, что у меня сотрясение. Она подумала немного и добавила: – Еще с меня кофту пытались снять. – Что значит пытались? – насторожился Илюшин. – Тебя что, хотели… – Изнасиловать? – подсказала Яна. – Тогда логичнее было бы начать с джинсов. Но их никто не трогал. Зато я точно помню, как перед выходом из дома застегнула молнию на своей толстовке до самого горла, а когда пришла в себя, она была расстегнута. – Может, Лелик? – Точно не он. Я спрашивала.