– Если Прохор заподозрит, что она что-то скрывает, он вскроет ее как протухшую устрицу. Без всякого ножа. Поэтому делаем, как договорились. Не расклеивайся! – Не могу! – Можешь! – голос ее стал жестким. – Только не сейчас. Недолго осталось, потерпи. – С чего ты взяла? – Ты плохо знаешь своего отца. Он почти наигрался. Еще пару недель и объявит призовую лошадь. Вот тогда все и выложишь. – А если… – Что – если? – Если что-нибудь пойдет не так? Тамара посмотрела на мужа, он на нее. Оба прекрасно поняли, что скрывается за этим неопределенным «что-нибудь». – Вдруг он выберет не нашего мальчика… – начал Вениамин, как будто именно это и хотел сказать с самого начала. Тамара наклонилась к нему, взяла за отворот рубашки и несильно тряхнула. – Слушай меня внимательно, Веничек… – она улыбнулась одними губами. – Он выберет нашего, поверь. У него просто не будет вариантов. 3 Последние дни Тишке все время казалось, что за ней следят. Не дома, а в лесу. Она чувствовала чужой взгляд как легкое жжение между лопаток, оборачивалась – но видела лишь подрагивающие ветки кустов. Это мог быть и ветер. Она больше не заговаривала с матерью об отъезде. Ощущение угрозы, нависшей над домом Савельева, никуда не исчезло. После драки Лелика с Пашкой оно притихло на время, а затем дало о себе знать с новой силой – точно ноющий зуб. Но Тишка твердо убедилась, что мать не уедет из дома Прохора. Что-то крепко держало ее здесь. Оставалось лишь одно: быть настороже. Не ввязываться в новые Женькины проекты. Не огрызаться на Прохора. Вести себя тише воды ниже травы. – Две недели, – повторяла про себя Тишка. – Две недели! Ей осталось вытерпеть совсем немного. Кроме того, у нее была очень веская причина задержаться. Но о ней Тишка не говорила никому, даже Лелику. Взрослые шептались, что Прохор устал от них. Он столько лет жил один – Раиса не в счет – и вдруг целая компания. Причем часть этой компании – его собственные дети, что, конечно, добавляет невыносимости бытию. Чужих вытерпеть еще можно. Но своих! И Прохор срывается. Все чаще запирается в своей лаборатории. Накричал на Раису, которая принесла ему туда чай. Дядя Юра попытался вступиться за мать, и его чуть не выгнали из дома. После драки с Пашкой дед сначала привечал Лелика. Все опасались, что мальчишке достанется, но они плохо знали деда: он расценил его нападение на более сильного брата как проявление характера. Приблизил к себе Юриного сына, захвалил. Однако вскоре Лелик ему наскучил. И теперь у Прохора новая игрушка. Тишка. Дед поет дифирамбы ее самостоятельности, ее любви к высоте, даже ее маленькому росту! То ли провоцирует остальных, то ли и в самом деле доволен Тишкой. Обсудил с ней сборник рассказов Стивена Кинга. Сошлись на том, что страшилки – ерунда, а вот «Короткая дорога миссис Тодд» – отличная вещь. В общем, мать могла бы быть довольна. Но и на ее лице Тишка замечала следы плохо скрытой тревоги. Наверное, она думала, что если дед полюбит Тишку, все у них будет хорошо. Наивная мама! Все самое плохое начинается, когда такие люди, как Прохор, выделяют кого-то своей любовью. Это как черная метка. Если ты получил ее, жди беды. Из всех, кого Прохор одарял своей милостью, пока везло только Пашке. – Куда собралась? Женька выскочила на крыльцо как раз тогда, когда Тишка решила удрать в лес незаметно от остальных. – Гулять. – Пойдем вместе? – В другой раз. Женька криво улыбается, молчит, не уходит с крыльца, пока Тишка идет к калитке. Может, это ее взгляд сверлит спину? Последнее время Женька ведет себя до того дружелюбно, что ожидаешь подвоха. Женька – взрослая, высокомерная, насмешливая. Зачем ей дружба маленькой сестры? Тишка на днях случайно подслушала разговор матери и дяди Юры. «Трется возле лидера», – непонятно сказала мать. А дядя Юра подтвердил: «Качественно держать нос по ветру – великое умение». И оба неприятно рассмеялись. Кое-что стало яснее. Но не все. Нет, Женьке нечего делать в лесу. Лес – только для Тишки. Там ей никто не нужен. Была еще одна причина, почему Тишка не желала компании. У нее был почти завершен проект, который она старательно готовила последние три недели. Проект носил кличку Дымчик и жил в поленнице. Мойва бабушки Раисы сотворила чудо. Из маленького дичка, бросавшегося прочь при первом подозрительном звуке, котенок стал человеком. Ну, почти. – Ах ты мой маленький! Ах ты мой хищненький! Тишка держала котенка на коленях и ворковала, почесывая его за ухом. Три недели – и такой прогресс! Зверек, которого тщетно пытались поймать Женька с Вероникой, доверился только ей. Совсем ручным он пока не стал. Но у них впереди еще две недели! – Блох выведем, – говорила Тишка, гладя сытого котенка. Дымчик урчал и топтался по ней растопыренными лапами. – Командам тебя обучим. И покажем маме. Она тогда согласится взять тебя в город, правда? Вот почему Тишка готова была торчать в Литвиновке еще две недели. Ради котенка она вытерпела бы и дольше. «Никаких животных в доме!» Мать была категорична. Но Тишка рассудила так: она хорошо себя вела, нравилась деду и заслужила небольшую награду. Маленькую такую награду на четырех рахитичных лапках. Впрочем, на мойве котенок окреп и перестал казаться заморышем. – Пойдем прогуляемся. Тишка посадила котенка на плечо и прошлась по окрестностям. До чего упоительное чувство – ощущать себя хозяйкой живого существа! Дымчик сначала больно цеплялся когтями, но потом сообразил, что можно растянуться вокруг ее шеи. Он вырастет в огромного кота, в бархатного кота-Баюна, и будет перед сном приходить к ней в постель и мурлыкать сказки. Если бы не кот, Тишка пешком ушла бы из Литвиновки. Но из-за Дымчика все изменилось. – Ну все, до вечера! В лес тебе нельзя. Там леший. Каждому известно, что леший обращает котов в сов. Будет Дымчик ухать и летать, расправив крылья, а Тишка останется без питомца. Вокруг гнезда, устроенного в развилке старой липы, кружились пчелы. Девочка забралась наверх и проверила свои сокровища. Все здесь, в мешочке, обернутом для надежности пакетом. И рисунок Лелика, на котором смешная птичка с густой челкой, и волшебный лесной кулон, и камешек с дыркой, найденный на берегу реки, и синее перо, и гладкий корень в виде страшной физиономии с округленным ртом. Послышался шорох. Тишка вскинулась, замерла. Неужели ее выследили? Женька, больше некому. Увлеченная мыслями о котенке, Тишка прошляпила слежку. Вот балда! Девочка сгребла свои сокровища, распихала по карманам. Слетела с дерева как птица и помчалась по тропе в глубь лесной чащи. Хочешь поиграть? Сперва попробуй догони! Краем уха сквозь шум ветра она улавливала то шелест листьев, то хруст треснувшей ветки. Тишке внезапно вспомнилась мертвая старуха. Она вздрогнула и впервые подумала, что это может быть вовсе и не Женя. Но кто тогда мчится за ней? Резко остановившись, Тишка вгляделась в густую листву. – Эй! Тишина. – Выходи! Я не буду играть! Чаща молчит, настороженно смотрит на нее. Кажется Тишке, или до нее и впрямь доносится чье-то тяжелое дыхание?