– И что? – не поняла Соня. – Ничего. Это плохо для них кончилось. Поубивали друг друга из-за нее. Но, врать не стану, она была красивая. А потом ее сварили в котле. Заживо. По приговору инквизиции. В Бильбао. – А покушать у вас можно? – спросила Соня, решив сменить тему. Араб величественно кивнул карлику, и через пару минуть тот вынес огромную рыбину на деревянном блюде. – Ты просила суши? – иронично поинтересовался Леша, увидев вытянувшуюся физиономию сестры. Размеры рыбины произвели на нее неизгладимое впечатление. После рома все заметно расслабились, а когда от рыбы остался один хребет, Миша достал из портмоне карточку и, повернувшись к арабу, спросил: – Принимаете? – Что это? – вытаращив глаза, спросил тот. – Что? «Голден виза», что не так? – не понял Миша. Вместо ответа араб резко помрачнел и медленно потянулся к кинжалу. Чуть кивнув, словно что-то понял, Миша достал из бумажника купюру номиналом в бакс и, протягивая ее арабу, усмехнулся: – Я тебя понял, приятель. Семнадцатый век. Только кеш. Взяв купюру и удивленно покрутив ее в руках, араб рассмеялся и, склонив голову набок, спросил: – Смешное название. Соединенные Штаты Америки. Это где такие? Решив, что это шутка, путешественники заулыбались, переглядываясь. Между тем араб, резко помрачнев, снова схватился за кинжал, угрюмо прорычав: – Ты собираешься платить мне этой смешной бумажкой? Оставшийся за стойкой карлик демонстративно выложил на столешницу два пистолета. Атмосфера в таверне сильно сгустилась. Сидевшие за соседними столами пираты поспешно сменили места, чтобы не оказаться на линии выстрела. Продолжая что-то ворчать, араб всмотрелся в купюру и, оставив в покое кинжал, повернулся к свету из окна. – Пирамида, всевидящее око, надпись на языке латинян «новус ордо секлориум»… Тайный орден вольных каменщиков, – повернулся он к Мише. – А я слышал, что вас всех сожгли. От растерянности Миша сумел только пожать плечами. Почесав в затылке чисто русским жестом, араб решительно кивнул и бросил купюру в кувшин с широким горлом. Соня успела отметить, что все деньги, полученные от гостей, летят именно туда. В общем, из таверны они выбрались сытыми, слегка пьяными и даже не по частям. 9 Джеронимо недаром с такой ненавистью отозвался о знаке, нарисованном на карете. В своей бурной жизни ныряльщик сталкивался с самыми разными людьми, и далеко не все они были порядочными. Знак глаза осьминога начал вызывать у него стойкое неприятие после мерзкой истории, случившейся в Южно-Китайском море. Ведя подводные съемки, португалец оказался объектом внимания местных наркоторговцев. О роде их деятельности парень узнал потом, когда бандиты начали откровенно угрожать ему и нанятой им команде, а до того Джеронимо принял все их нападки за обычную нелюбовь к представителям белой расы. Несмотря на все разговоры о равенстве и братстве, к белым людям в Юго-Восточной Азии всегда относились не очень хорошо. Годы интервенции и колонизации никто здесь забывать не собирался. Так что, когда их катер в открытом море вдруг догнала моторная лодка, из которой без лишних разговоров сбросили рыболовную сеть, которая тут же намоталась на винт, это было воспринято как обычное хулиганство. Надев акваланг, Джеронимо спустился под воду и, быстро разрезав сеть, вытянул ее на борт катера. Владелец судна, он же капитан, внимательно осмотрев ее, покачал головой и, вздохнув, мрачно проворчал: – Не знаю, кому ты тут уже успел оттоптать мозоль, но это подарочек тебе. – С чего ты взял? – не понял Джеронимо. – Меня в любой момент могли найти в порту или дома. Но никаких особых предупреждений или намеков я не получал, как и мои парни. Остаешься только ты. – Бред какой-то. Я тут никого, кроме тебя и еще пары ребят, не знаю и ни с кем не ссорился, – пожал плечами португалец. – Скорее всего, кто-то просто решил похулиганить. – Нет. Так делают, когда хотят показать, что в этих водах лучше не появляться. Это предупреждение, – мрачно качнул головой шкипер. – О чем? Мы же в открытом море! Кому мы тут мешаем? – Вот и я не понимаю, о чем они нас предупреждают. Разговор затих сам собой, и друзья вернулись к своим делам. Но на следующий день рядом с катером снова появилась та же самая лодка. Никто на катере не успел ничего понять, когда с моторки вдруг ударили сразу два автомата. Пули прошлись по верхнему краю борта, надстройке и лебедке, установленной на палубе. Все находившиеся на катере упали на палубу, прикрывая головы руками. Это уже было не хулиганство. Это было самое настоящее нападение. Дождавшись, когда стихнет рев мотора лодки, Джеронимо осторожно поднял голову и, оглядевшись, громко спросил: – Эй, все живы? – Все, – отозвался шкипер и, кряхтя, поднялся на ноги. – Что это было? – раздался испуганный голос, и из люка высунулась перепачканная маслом физиономия. – Тебе прямо сказать или сам поймешь? – окрысился шкипер, осматриваясь. – Нет, правда. В нас что, стреляли? – не унимался механик, просидевший весь обстрел в моторном отсеке. – Ты просто Спиноза. Твою мать, они мне весь катер в решето превратили! – взвыл шкипер, разглядев дыры в бортах. – Ты как хочешь, Джеронимо, но в эти места я больше не пойду. Возвращаемся в порт. – Не спорю, – растерянно вздохнул португалец. Джеронимо действительно не понимал, что происходит. В такую передрягу он попал впервые. Да, разные неурядицы и столкновения бывали и раньше, но все они проходили, что называется, на бытовом уровне. Перебравшие в баре аборигены решали поучить пришлого или возникал спор из-за лучшего места для погружения. Но все это решалось в худшем случае кулаками. Из автоматов его обстреливали впервые. Вернувшись в порт, португалец засел за лоции, изучая глубины и атоллы, на которых можно было бы сделать самые красочные кадры. Но закончить работу ему не дали. Дверь в каюту распахнулась от могучего пинка, и на ныряльщика уставился ствол пистолета. Державшийся за рукоять этой карманной артиллерии индивид жестом велел ему выходить. Выпрямившись во весь рост, Джеронимо только зубами скрипнул. В тесной каюте катера уйти с линии выстрела было невозможно, а его нож лежал вместе со всей экипировкой для ныряния. Выйдя в коридор, португалец мрачно глянул бандиту в глаза. Оскалившись в ответ, тот стволом указал на трап. Не спеша ныряльщик поднялся на палубу, и первое, что бросилось ему в глаза, – это вставший на колени, с руками за головой экипаж катера. За спиной его друзей стояли двое с автоматами Калашникова в руках. На палубе, развалившись в хозяйском кресле, сидел средних лет азиат в отлично сшитом костюме. Охраняли его еще трое, с пистолетами в руках. – Совсем обнаглели, твари. В порту средь бела дня оружием размахивают, – со злостью подумал ныряльщик. – Это ты аквалангист? – с заметным акцентом спросил главарь, с интересом разглядывая португальца. – Я. – Хорошо ныряешь? – Мне хватает. В ту же секунду на затылок Джеронимо обрушился сильный удар. Конвоировавший его бандит ударил парня рукоятью пистолета по голове. – Сэр! Нужно говорить «сэр», когда разговариваешь с хозяином, – прорычал бандит, склоняясь над ныряльщиком. – И не мечтай, – прохрипел Джеронимо, переворачиваясь на спину. От сильного удара он упал на палубу. Прохрипев что-то нечленораздельное, бандит размахнулся, чтобы ударить его ногой в бок, и Джеронимо, пользуясь собственным ростом и реакцией, с силой выбросил поджатые ноги тому в лицо. Удар пришелся бандиту в подбородок, и невысокий азиат птичкой перемахнул через борт катера. Раздались громкий всплеск и щелчки затворов. Главарь что-то гортанно приказал и, поднявшись, с усмешкой произнес, с интересом разглядывая ныряльщика: – Ты должен сделать для меня одно дело. Сделаешь – твои друзья останутся живы, а ты получишь деньги. Нет – все умрут. Понял? – Не верю, что у вас нет своего ныряльщика. Если вам нужно просто поднять груз, то это может сделать и он. Значит, вам нужно сделать что-то, чего он сделать не может. А после такого не платят, а убивают. И зачем мне вам помогать, если вы все равно нас убьете? – Умный, – одобрительно кивнул главарь. – У нас был ныряльщик, но он умер. Акула. Ты поднимешь груз. – Опять не сходится, – упрямо покачал Джеронимо головой. – Если вы знаете, где груз, то его может поднять любой, кто умеет плавать. Даже если груз лежит глубже двадцати метров. Это несложно. – Глубина двадцать-тридцать метров. Но точного места мы не знаем. Груз сбросили быстро. Торопились. Тебе придется найти его и поднять. – А если я откажусь? – запустил Джеронимо пробный мяч. – Глупо. Тогда твои друзья будут умирать очень долго и очень плохо. Мои люди умеют делать больно. Очень больно. Но если достанешь, все будут жить. Мы бизнесмены, и лишняя кровь нам не нужна. – Угу, я уже поверил, – буркнул про себя Джеронимо, судорожно ища выход из положения. Между тем бандиты выловили из воды ушибленного им бандита, и главарь, жестом указав на экипаж катера, не спеша направился к сходням. – И еще, – неожиданно остановившись, добавил он, оглянувшись на ныряльщика, – попробуешь сбежать или пойти в полицию, твои друзья умрут, а ты сядешь в тюрьму за торговлю наркотиками. В полиции у нас тоже есть друзья. И белых они не любят. Бандиты подхватили парней из экипажа и поволокли к борту. – Эй, эти люди мне понадобятся, когда я буду нырять. У меня все оборудование здесь, на катере, – быстро сказал Джеронимо, пытаясь хоть как-то повлиять на ситуацию. – Акваланг у нас есть свой, – отмахнулся главарь. – Этого мало. Мне будут нужны эхолот, глубиномер, канаты, грузы, компрессор и много чего еще. Ты же хочешь, чтобы я сначала нашел груз? – Предлагаешь использовать этот катер? – задумчиво уточнил бандит. – Я же говорю, здесь есть все нужное. А экипаж знает, что нужно делать при долгом погружении, – принялся ковать железо португалец.