— Это точно,— согласился с ним Романов, так же изучая противника в трубу. До места они добрались за два дневных перехода. Устроили ночевку в нескольких километрах отсюда. С предрассветной дымкой выдвинулись на эту позицию, на обратном скате невысокого холма. Предварительно позаботились о дальних патрулях охранения. Так что, оставались только ближние посты. Но они не помеха. Лагерь был устроен табором. Кибитки выставлены в круг, образуя эдакий внешний периметр, внутренний составляли еще два круга юрт, каждый меньше предыдущего. В центре шатер куренного. На подходах пасется скот. Не весь, а только тот, что требует постоянного ухода и дает продукты первой необходимости. Потому как выдоить хотя бы всех кобылиц не под силу даже всему куреню без исключения. Ну и кроме обеспечения пищей, они так же выполняют сторожевую и оборонительную роль. Стойбище выглядело мирно. Хотя народу и хватает. Устроились достаточно компактно. Так проще обороняться на случай нападения. Но это смотря от кого. Если речь о всадниках пускающих стрелы, подобный подход вполне оправдан. Шкуры не больно-то и горят, и зажигательные стрелы тут больших бед не наделают. Если конечно это не емкости с горючей смесью. Да и то, сомнительно. Если только заливать из огнемета. Кстати, имеются на вооружении артиллеристов, по одному на расчет. Десятилитровая емкость, с насосом и поворотной трубой, длина которой увеличивается до двух метров с помощью насадки. В отсутствии резиновых шлангов конструкция получилась неповоротливой. Но и такая куда оборотистей того громоздкого недоразумения, что пользуют ромеи. Ну и эффективность ввиду экономного расхода куда выше. Правда, дальность все так же оставляла желать лучшего. Десть-пятнадцать метров, не больше. — Итак господа сотники, тянуть время не будем. Того и гляди нас обнаружат. Григорий, за твоими пушкарями первое слово. Приступай. — Слушаюсь. Комнин наблюдал за происходящим будучи чуть в стороне, не вмешиваясь в процесс. Кто бы ему позволил он тут всего лишь гость. Но подмечать все происходящее Михаил ему не мешает. Пусть смотрит. Конечно может статься и так, что он разберется в устройстве пушек, и сумеет воссоздать их в Царьграде. Но это не имеет значения. Во-первых, у него на это уйдет достаточно много времени. Во-вторых, ромеи не представляют угрозы для Михаила и Руси в частности. И в-третьих, они умеют хранить секреты. В-четвертых, пушки реально дорогое удовольствие, которое мало кто может себе позволить. В-пятых, оружие капризное, требующее умелого ухода и обслуживания. В-шестых, в виду сложности конструкции не столь высокая надежность, как хотелось бы, а потому нужна и ремонтная база. И еще много чего еще. Так что, пусть смотрит и воссоздает. Те же корабельные и переносные сифоны, огнеметы. Сколько их оказалось в руках врагов империи в качестве трофеев. И что толку? Пользовали их до первой поломки, что случалось скорее рано, чем поздно. — Батареям выдвинуться на боевой рубеж! – зычным голосом подал команду Григорий. У артиллеристов он так. Нет голоса, командовать не получится. Пушки конечно стреляют не порохом, а потому и не рявкают так сильно. Но и хлопки получаются вполне ощутимые. Так что, сильный голос, чтобы докричаться до пушкарей совсем не помешает. Командиры батарей продублировали команду и расчеты навалились на лафеты выкатывая орудия на взгорок. Можно конечно и с закрытой позиции лупануть, благо такая стрельба отрабатывалась. Но психологический эффект никто не отменял. А звук стрельбы по открытому пространству распространяется куда лучше. И потом, смысла в стрельбе с закрытых позиций попросту нет. На позиции выдвинулись быстро. Григорий уже успел прикинуть дистанцию и отдал приказ на установку углов возвышения. Поэтому с наводкой возились недолго. Не прошло и минуты с момента получения приказа, как посыпались доклады от командиров расчетов, десятников, и командиров батарей, полусотников. Кстати, артиллеристы практически поголовно молодняк. Причем даже не достигшие восемнадцати летнего возраста. Потому как две батареи по факту из гарнизона крепости. Ну нет у Романова в достатке людских ресурсов. А в артиллерию абы кого не поставишь. Там даже коноводы в случае нужны могут заменить обслугу, а то и не с тупым взглядом, занять и место наводчика. — Пали! – скомандовал Григорий. Вторя ему продублировали команду командиры батарей. И тут же над степью пронеслась многоголосица басовитых хлопков, вслед за которыми послышался отдаляющийся шелестящий свист умчавшихся к цели стрел. Около четырех секунд и до стойбища донесется звук залпа. Еще секунд пятнадцать, и на головы пока еще ничего не подозревающих половцев обрушится град из шестисот шестидесяти стрел. Пушкари как заведенные суетятся вокруг пушек, выполняя команды командиров, с тем, чтобы еще за пять секунд до того, как первая волна достигнет стойбища, вдогонку ей ушла вторая. Окинув взглядом работу артиллеристов и удовлетворенно кивнув, Михаил вскинул к глазу подзорную трубу. Приближение вполне приличное. Панорама… Ну, не стоит о грустном. То, что уже имеется, уже прорв для этого времени. Вон, Комнин, нарадоваться не может. Кстати, ни разу не подарок Михаила. Еще чего не хватало. Тот ее сам прикупил в Царьграде. И как она там оказалась гадать не приходится. Работа князя Олега. От него, кстати, отделаться не получится. Договорится Михаил с Алексеем или нет, не важно, торговать все одно придется через Святославича. Этот проныра и гад сумел подмять под себя всю добычу и оборот нефти. А она Романову нужна. И взять ее пока неоткуда. Если только у турок. Но эти Романову скорее кишки наружу выпустят. Наконец стрелы достигли стойбища. Сами стрелы не рассмотреть. А вот то, что они наделали, очень даже. Мужчины, женщины, старики, дети… Даже когда стреляешь прицельно нельзя ничего гарантировать. А уж когда бьешь по площадям, так и подавно. Поэтому Михаил старался не думать о том, отчего валятся женские и детские фигурки. Причем, пострадавших не так чтобы и мало. Любопытство сгубило кошку. Вот и этим было интересно, что происходит на холме. Вторая волна стрел накрыла уже мечущихся людей. На этот раз пострадавших оказалось как бы еще и не больше. Или это только показалось? Еще один залп, и половцы наконец сообразили, что есть граница за которую стрелы не добивают. Поэтому они отбежали в дальний конец стойбища. Иные пытались укрыться в юртах. Сомнительно, чтобы все стрелы проникали вовнутрь. У них деревянный каркас из довольно частых реек. Стрела все же, не пуля. — Прекратить огонь! – вновь подал команду Григорий. — Прекратить огонь! – вторя ему скомандовали полусотники. — Передки на батареи! – новая команда — Передки на батарею! – опят дублируется непосредственными командирами. На рысях выдвинулись вперед метров на триста, и вновь развернули орудия ля стрельбы. Теперь уже под накрытием был весь лагерь. И спасение можно было найти только за его пределами. Когда же это произошло, орудия запустили в полет зажигательные снаряды. Они оказались эффективны далеко не только на море. Здесь огню так же было где разгуляться. Это ведь не горящая промасленная пакля. Степняки не считают зазорным отступить, перегруппироваться, заманить противника в ловушку и контратаковать. Короткие наскоки с жалящими ударами и стремительное отступление это их тактика. Но это в чистом поле. Когда под ударом не оказываются их дома, который сейчас предаются разорению. За первыми двенадцатью зажигательными снарядами, полетела еще одна дюжина. Над стойбищем начал подниматься густой и жирный бурый дым пожарищ. — Вот та-ак, мои хорошие. Давайте. Веселее, — с довольной улыбкой произнес Михаил. Воины куреня Газакопы начали скапливаться в отдалении. С каждой секундой их становилось все больше. Они вооружались и подтягивались к месту сбора, чтобы потом навалиться на противника всеми силами. Пушкари в них не стреляли. Массированная конная атака их устраивала целиком и полностью. — Кажись их поболее трех сотен будет, — вынес свое заключение Гордей, находившийся сзади и справа от Михаила. — Больше, твоя правда. — Получается, успели вернуться басурмане. — Это вряд ли. Там хватает баб, — наблюдая за противником, ответил Михаил. Наконец конная лава тронулась с места и потекла в их сторону. Без понятия, есть ли тут такое определение, но иначе он это назвать не мог. — Прицел пятнадцать! Стрелами заряжай! Продолжал командовать Григорий, и его команда исправно дублировалась по батареям и расчетам. Полный сюр. Средневековая Русь, а тут такое. Ох, что он еще тут наворотит, если только ему не свернут шею. Первый залп дали с упреждением. Пока перезаряжались, вновь внесли коррективы в угол возвышения и следующий залп дали уже по новым данным. Сделали еще один, и наконец. — Отставить стрелы! Картечь! Шевелись братцы! Щитами, прикройсь! Пушки выдвинулись вперед метров на сто, так чтобы конница не оказалась под накрытием половецких лучников. Они конечно тоже могут прикрыться щитами. Только коней это не убережет. А артиллеристам прикрыться большими пехотными прямоугольными щитами никаких проблем. Так оно по сути и вышло. Половцы пустили свои стрелы метров с двухсот. Обычное дело. Массированный обстрел с дальней дистанции по площади. Накрыть у них получилось только артиллеристов. Хитрецы закрутили карусель. Григорий решил им подыграть и приказал дать залп на такую запредельную для картечи дистанцию. Камни конечно долетели, не вопрос. Но толку от этого никакого. Только и того, что испугали лошадей по которым щебень попал уже на излете. Пока кочевники соображали. Пока разворачивали коней. Пока набирали скорость. Артиллеристы под прикрытием щитов, в которые продолжали молотить стрелы работали как проклятые. Огнеметчики с ранцевыми огнеметами, поджигали факелы у сопел, и еще раз проверяли накачанное в баллонах давление. Это на случай, если расчеты не успеют перезарядить орудия или залп не остановит лаву. Пушкари успели. Перекрыли все нормативы, но успели. Залп конечно получился не слитны, а какой-то заполошный. Но от того не менее убийственный. Неоспоримой преимущество газогенераторных пушек, отсутствие облаков порохового дыма, застилающих обзор. Поэтому Михаил отчетливо видел как смешались первые ряды, а следом, с незначительной задержкой послышались крики и завывания людей, ржанье и рев лошадей. Полные решимости огнеметчики выдвинулись вперед, чтобы отгородить от противника стеной огня своих товарищей и себя любимых. Романов уже привстал в стременах, чтобы отдать команду на атаку, уже готовым к движению всадникам. Но тут же опустился обратно в седло. Половцы отворачивали и нахлестывая лошадей обратились в бегство. Григорий успел еще дать им вслед залп стрелами, и на этом все закончилось. Конечно кони русичей настигли бы коней кочевников. Для этого у них хватило бы и сил, и скорости. Нов его планы входило наказать осмелившихся напасть на его людей, а не вырезать всех подряд. Тактика тотального уничтожения ни к чему хорошему не приведет. Тем более, что этот курень уже заплатил дорогую цену. И на этом их несчастья еще не законились. — Почему ты не отдал приказ на атаку? – поинтересовался приблизившийся Кирилл Комнин. — Потому что, они сейчас запросят переговоры и пощады. — Их все еще больше. — Это не имеет значения. Одно дело когда они сражаются в степи, вдали от своих домов. И совсем другое, когда их стойбище может быть разгромлено. Наконец, они понятия не имеют, что можно противопоставить моим баллистам, и что у меня есть в запасе еще. Они ведь видели воинов вышедших вперед с факелами. — Думаешь они запросят переговоры? — Уже, — ответил он, указывая рукой на приближающихся всадников в вздетой на копье белой овечьей шкурой. Глава 29 Подходи не бойся… — Здравия, тебе отче, — откладывая в сторону топор, поздоровался Михаил. По лицу отца Нестора пробежала уже привычная тень недовольства. Ничего. Привыкай. Тут земля русская. Тот же митрополит Ефрем уж все просчитал. Вон как вцепился в новые архитектурные решения. А главное, в купола-луковицы. Чувствует и верит в особенную стать русского православия. Не насаждает веру, а прививает ее. А как без веры. Природа не терпит вакуума. Религия в любом случае должна быть. Даже если это идеология, чем православие по сути и является. Коммунисты отрицали религию, но насаждали веру в светлое коммунистическое будущее. Отобрав у людей одну цель существования, они тут же предоставили другую. Чего не сказать о демократах разваливших СССР. — И ты здрав будь, сын мой. Вижу не успел вернуться и уже весь в трудах и заботах, — кивая на ладью, которую сейчас спешно переоборудовали, произнес священник. — Ну так, припожалуют гости дорогие, нужно будет встретить. — Понятно. А скажи-ка, Михаил, отчего ты из похода вернулся с детьми басурманскими? Когда твои купцы из Херсонеса и Тмутаракани везут детей русичей, тут твои устремления понятны. Ты определяешь их в семьи где их растят как своих детей. И так как ты их учишь, это уже дает свои плоды. Большая часть мастеровых из подростков будут. Но к чему тебе басурмане? Когда половцы запросили переговоры, Михаил выдвинул условие, что ему должны будут передать две сотни мальчиков, возрастом от пяти до десяти лет и две тысячи лошадей. В случае отказа обещал продолжить битву. Как результат уничтожит полностью стойбище, уничтожит стадо при нем, а потом доберется и до основного, что пасется в стороне. И никто ему в том не помешает. Всадники может и легки на подъем. Но сдвинуть с места такую махину как поселение и скот, не так-то просто. А уж уйти от преследования и вовсе нереально. Поэтому, как ни тяжко далось им это решение, но старейшины куреня покойного Газакопы пошли на это. Михаил понимал, что его будут преследовать. Мало взять добычу, нужно ее еще и унести. Потому и остановил свой выбор только на лошадях. Ресурс не только дорогой, но и нужный. Хотя конечно, степные лошадки ему не больно-то нравились. Но ничего, найдется на них покупатель. Он не ошибся. Оправившиеся половцы на второй день попытались уничтожить его отряд. Очень похоже на то, что в нападении принимали участие вернувшиеся домой воины. Зря они это. Курень и без того понес серьезные потери, а после этого наскока пожалуй и вовсе уйдет на самые задворки. Если вообще не прекратит свое существование влившись в другие куреня.