Она скользнула взглядом по лицу Малика, и на долю мгновения он словно воочию увидел, какая алая хлынет кровь из раны на ее перерезанном горле. Перерезанном его рукою. – Потанцуйте со мной. Малик даже ушам своим не поверил – а может, просто ему послышалось? – но не успел он и слова сказать, как принцесса за руку потянула его к понтону. Как раз в этот момент музыка сменилась. У Малика от удивления расширились глаза: – У вас здесь танцуют зафуо?![33] То был знаменитый народный танец эшранцев, исполняемый обычно в честь важнейших событий – на свадьбах, при наречении новорожденных… Двое брались за разные концы одного и того же платка и выполняли определенный набор движений, весьма замысловатых, даже рискованных – для правильного завершения танца требовалось безоговорочное доверие и понимание между партнерами. Малику в жизни приходилось танцевать зафуо только с ближайшими родственниками, и то не очень хорошо получалось. – Зиран – город торговый. Тут каждая традиция дорожку себе пробьет, – отвечала Карина. Глаза Малика сузились. Ага. Значит, эшранским традициям сюда – добро пожаловать, а вот самим эшранцам – вход воспрещен? Неизвестно откуда взявшийся служитель подал принцессе длинный платок, расшитый узором в тонах грозового неба, и та обмотала один конец вокруг запястья. Малик со своей стороны сделал то же самое. Кругом тут же собрались любопытствующие – глаза их, словно иглами, впивались юноше в затылок… но он крепко ухватился за платок, занял исходную позицию, и танец начался. С первого же такта Карина завладела инициативой и принялась буквально «водить» Малика на шарфе, как на поводке – причем в быстром темпе. Не попади парень в него – он немедленно запутался бы в собственных ногах. Два шага налево – два шага направо – пируэт – поворот – два шага назад – два шага вперед. Все это – под балладу об оскорбленной женщине, которая мстит мужу, изменявшему ей с каждой юбкой в деревне. От мощи и яростного напора в голосе певицы у Малика даже мурашки бежали по спине. А Карина просто купалась в звуках музыки, двигалась так легко и естественно, будто под нее родилась, и лицо ее излучало такой искренний восторг, что победитель знака Жизни, если б мог, с радостью провел бы остаток вечера, просто наблюдая за танцем со стороны. Не его одного захватывал с головой этот ритм, он заражал всех – вскоре рядом образовался добрый десяток кружащихся пар. Карина петлей набросила платок на шею Малику и потянула – тот нырнул носом вперед. Со всех сторон послышались смешки. Юноша стиснул зубы. Хорошо, конечно, что зафуо пользуется таким успехом в Зиране, но это его культура, его история. В чем угодно готов он с легкостью уступить – не жалко! – только не в этом. – Не хочу показаться невежливым, но осмелюсь спросить: ваше высочество привели меня сюда только ради танца? – Малик резко откинул голову назад, туго натянул платок, а затем, сплетя еще одну петлю, нырнул головой и в нее. Теперь в танце его отделяло от Карины всего несколько сантиметров. – Не совсем. Скажите, почему вы хотите выиграть Солнцестой? – Карина прищурилась. Повисла пауза. Чувствовалось, как с каждой секундой крохотный огонек доверия, установившегося между ними, угасает. Надо хоть что-то ответить. Но что? И потом… Ему необходимо выиграть Солнцестой, но хочет ли он этого? На какое-то мгновение Малик попытался представить свою жизнь в роли Карининого супруга. Каково было бы стоять бок о бок с нею на официальных церемониях? Вместе владеть всеми богатствами Ксар-Алахари, вместе опираться на мощь царской власти? Вот только замуж она вышла бы за Адиля, не за него. Победа в таком случае повлекла бы за собой жизнь под чужим именем до конца дней. Фальшивым именем называли б его дети, и… Да нет же, дело не в этом. Дело в Наде. Если он всерьез собрался ее спасти, брак с Кариной немыслим. К чему пустые фантазии? – Я… я никогда не думал, что окажусь в нынешнем положении. Но теперь, когда оказался, исход уже не кажется таким несбыточным… и пугающим. Рассчитав просвет между фигурами, Малик резко развернул Карину и прижал спиной к своей груди. Лицо девушки вспыхнуло от изумления, но тут же озарилось улыбкой. Оказавшись опять лицом к партнеру, она положила его руки к себе на талию, своими обвила его шею и, покачивая бедрами в такт музыке, подалась ими вперед, ближе к Малику. У того в глазах заплясали звездочки, и он не удержался от ответного движения навстречу… боги, хорошо, что его сейчас не видит мама. – Сейчас самое время вам меня поцеловать, – прошептала принцесса. Весь мир перед глазами Малика замер, взгляд метнулся к ее округлым бедрам, которые так и мелькали, так и дразнили, так и манили… Мелодия достигла наивысшего напряжения… Карина мелко затрясла ими и, пользуясь ступором юноши, отвязала платок от его запястья – теперь в ее руках очутились оба конца. На сторонний взгляд, они продолжали танцевать зафуо как обычно и как положено, но на самом деле теперь принцесса полностью завладела инициативой. Она взглянула на Малика снова, и во взгляде ее будто что-то оборвалось. – Знаешь, ты… приятнее парней, которые обычно вокруг меня увиваются. Поэтому я тебя предостерегу. Один раз. Больше не стану. Не увлекайся мной, не дай себе мной увлечься. Гони меня прочь из всех своих фантазий. И еще… забегая вперед. Тебе стоит уже сейчас серьезно подумать, что будет, когда окончится Солнцестой. Как сложится твоя жизнь. К этому моменту они добрались до самого края понтона. Пруд пышной черной простыней пенился в метре под ними. Оба дышали тяжело, танец довел их почти до изнеможения, но все тело Малика по-прежнему гудело от прилива энергии. А сердце билось хоть и бешено, но тепло и как-то упоенно. Карина наклонилась вперед, невольно заставив Малика перегнуться спиной через парапет. Янтарные глаза принцессы сверкали так же ослепительно, как когти грифона на фамильном гербе. – Вы ведь хотели привлечь мое внимание, победитель Адиль. Вам это удалось. С этими словами она дернула запястьем, и Малик камнем полетел в ледяную воду. 22. Карина – Пардон за прямоту, но иногда ваше высочество ведет себя как настоящая задница. Взгляд, брошенный Тунде на Карину со скамейки напротив, любого другого пробрал бы до костей – но только не ее. В данный момент они катались вокруг понтона на одной из лодочек, «запряженных» гулко мычащими дингокеками. Прошло уже полчаса с тех пор, как охрана выловила из пруда насквозь промокшего, но невредимого Адиля и сопроводила его внутрь усадьбы Дар-Бенчекрун – переодеться. Вспомнив, как уморительно парень барахтался в воде, принцесса только улыбнулась. Теперь, после того позора, он наверняка снимется с соревнований добровольно. Значит, слава богам, убивать его не придется. Остается вот только с Тунде разобраться. Что бы между ними там раньше ни было, его она тоже предпочла бы оставить в живых. Когда-то, когда они еще встречались, он обмолвился, что не имеет никакого желания становиться победителем. Остается только напомнить ему теперь, почему именно. – Забавно, что в любом разговоре со мной на ум тебе сразу лезет моя задница. – «Забавно» – по-моему, не слишком подходящее выражение, но речь не об этом. Адиль такого обращения совсем не заслужил. В прежние времена хватило бы застенчивой улыбки и легкого намека на флирт, чтобы отвлечь Тунде от любого неприятного или скучного ей разговора, но теперь… теперь он глядит на нее так, словно этих «прежних времен» никогда и не было. Карина наклонилась вперед и опустила ладонь в скользящие воды. Ей вовсе и не хотелось отправляться с ним на эту лодочную прогулку, но подумалось – надо уделить время каждому из оставшихся победителей, чтобы не создавать впечатления, будто она особо выделяет Адиля. – Как-то ты слишком печешься о сопернике. – Соперники бывают у тех, кто стремится к победе, а я – не стремлюсь. Тем лучше. Если он даже не пытается выиграть Солнцестой, остаются только Дрисс с Адилем, ну а между ними выбор жертвы очевиден. Жизнь Дрисса в обмен на мамину? Это представляется вполне справедливым. Для всего Зирана возвращение великой царицы – несомненное благо. – А вообще, я не скрываю: Адиль мне нравится, – продолжал Тунде. – Он мне напоминает… заставляет представить, какими были бы мы сами, если б не выросли среди… всего этого. Он обвел жестом пространство карнавала. Карина с самого раннего детства посещала, естественно, все придворные увеселения, но даже на нее размах Полпути производил впечатление. Прямо как картинка из красочного сновидения… Впрочем, после вчерашних ужасов развлекаться от души принцесса все равно не могла. Ее маленькие руки сжались в кулачки на коленях, и она мысленно обещала себе: как только мама вернется, ответственные за варварскую облаву получат по заслугам. Все до единого. – Что ж, тем лучше для него. Наверное, – ответила Карина мягко и, снова подняв глаза, обнаружила, что Тунде так и смотрит на нее неотрывно. Она слишком хорошо знала своего старого друга, чтобы не догадаться – ему мучительно хочется задать какой-то вопрос. – Хочешь что-то сказать, говори, – отрывисто предложила принцесса. – С вами все хорошо? Вы какая-то… не такая, как обычно. Девушка поморщилась. Вот поэтому у них ничего и не вышло – Тунде вечно нужно говорить только о чувствах и прочей нуднятине, на которую у нее не хватает терпения. – Все люди меняются, Адетунде. Если не видеться и не говорить с ними по полгода, это особенно заметно. – И прежде чем тот успел перебить, она добавила: – Вернется Адиль, я его, пожалуй, еще на один танец приглашу. Он такой… шустрый, быстроногий. Я с такими еще не танцевала. Ты ведь не против, надеюсь? Принцесса склонила голову набок. Тунде вновь напялил ледяную маску: – С кем вам танцевать – не мне решать. Все жестокое и вредное в Карининой натуре даже заурчало от радости внутри. Адетунде Диаките, победитель знака Воды, известный всему Зирану и далеко за его пределами своим умением очаровывать и бойким умом, – ревнует. Ревнует ее. И она его не винит. Она его прекрасно понимает. Будь она на месте Тунде, тоже, конечно, влюбилась бы в себя. Собственно, на этом она решила прекратить беседу и остаток прогулки промучить парня молчанием. Однако случайно брошенное замечание Тунде задело ее как-то уж слишком сильно, и этот факт вызывал досаду. Близость порождает уязвимость, а уязвимость превращает человека в легкую добычу… В общем, она склонилась вперед и проговорила: – Знаешь, в чем на самом деле разница между тобой и Адилем? При всей его нервозности, при всей его возбудимости он, по крайней мере, не прячет под маской балагурства трусости. Страха даже попытаться приблизиться… Тунде отпрянул, словно получил пощечину. Интересно, мелькнуло в голове у Карины, он тоже сейчас припомнил, как еще относительно недавно они обнимались на траве, если не влюбленные, то уж точно не равнодушные друг к другу? Наконец он заговорил подчеркнуто смиренным тоном: – Знаете, я много лет с нетерпением жду дня, когда вы, наконец, решите вступить в борьбу за что-нибудь, а не против всех и вся просто удовольствия ради. Тунде отвернулся. Карина судорожно сглотнула, неожиданно испытав желание взять язвительные слова назад. Действительно, ну почему инстинкт заставляет ее нападать, жалить при любом проявлении слабости окружающих? Вечно она не успевает сдержаться. Вечно, с самого детства наносит людям раны направо и налево, так что теперь между нею и ими разверзлась пропасть, кажется, непреодолимая. Но в конце концов, разжигая в Адиле и Тунде ненависть к себе, – такую ненависть, что даже от победы на Солнцестое впору отказаться, – Карина ведь спасает их от страшной участи. Моральный ущерб стоит того, чтобы выжить, разве нет? Не в силах долее созерцать несчастную мину Тунде, принцесса устремила взор на берег. Там Адиль – в новом и явно великоватом ему костюме – успел уже вновь присоединиться с остальным гостям. Карина нахмурила брови – она-то надеялась, что он совсем уйдет. И какого ему еще предостережения надо, какого знака? Разве только выслать его из Зирана восвояси, физически? – Капитан, прошу вас. Мы возвращаемся. И лодка заскользила к пристани. По мере приближения к ней до Карины стали доноситься обрывки разговора между Адилем и Мвале Омаром. – Ну вот вы и вернулись! – прогромыхал вельможа, хлопнув победителя по спине. – Не переживайте, мой мальчик. Милые бранятся – только тешатся, уж кому-кому, а мне ли не знать. Принцесса закатила глаза. Назвать темпераментный танец, завершившийся «случайным» падением в воду, «бранью» было трудно, но люди всегда склонны верить самой интересной для них версии событий. Правда никогда никого не волнует. – Проголодались? Или, может, еще вина? Адиль, изо всех сил отказываясь, уверял радушного хозяина, что ему и так хорошо, но Мвале Омар уже остановил пробегавшего слугу могучим окликом: – Эй, ко мне! Мальчик – лет десяти от роду, не больше – с горшком, прижатым к груди, опрометью кинулся к нему. – Да, мой господин? – произнес он с сильным эшранским акцентом. Лицо Адиля внезапно исказилось таким ужасом, что у Карины легкие волоски на руках встали дыбом. Еще пару дней назад она, пожалуй, и ухом бы не повела от подобной сцены, но теперь, после облавы, не могла отвести от нее глаз. Мвале Омар обвел жестом вереницу опустевших блюд на ближайшем столе: – Тащи еще пожевать.