– Итак, решение принято. Вот имена трех победителей – участников финальной части Солнцестоя: номер первый – Адиль Асфур! Номер второй – Дрисс Розали! Номер третий – Адетунде Диаките! Малик буквально с ног валился от изнеможения и в ответ на новые громовые приветствия трибун нашел в себе силы лишь поднять одну руку. Что касается Дрисса, то от него исходили волны ярости, ощущавшейся почти физически. Ну а Тунде умел проигрывать достойно: он бодро махал толпе, а в глазах его уже мелькали столбцы дальнейших турнирных расчетов. Вначале, поднимаясь на сцену под испытующим взором пятидесяти тысяч пар глаз, Малик, казалось, окаменел от страха. Когда же внезапная смелая идея публично поблагодарить принцессу обернулась против него, он вообще чуть не бросился бежать… Но вовремя припомнил когти Идира на Надином горле, и это придало ему сил. Юноша осмелился призвать на помощь свою магическую силу, и она откликнулась. Откликнулась, как песня, льющаяся свободно и набирающая мощь с каждым куплетом. В процессе представления он успел многое узнать о собственных возможностях – о том, как тон и тембр его голоса способны изменять формы видений, как подвластны ему все человеческие чувства, кроме вкуса и осязания… Даже создавать иллюзию личного эмоционального опыта, как после транса, Малик, оказывается, тоже мог. На какие-то несколько мгновений победитель Жизненной Сигизии позволил себе отдаться потоку восторга, изливавшегося на него от всего Зирана. Почему нет? Ведь с точки зрения огромной аудитории все, что он сделал, – просто рассказал историю. Очень, очень хорошо рассказал. Такое правилами не запрещается. Но… «Мо-ло-дец», – одними губами прошелестела Лейла со своего места, где сидела среди родных и близких победителей, и эта краткая беззвучная похвала стоила для него всех остальных, вместе взятых. Как только участники испытания вернулись в свое крыло арены, Тунде шутливо обхватил Маликову шею, согнув руку в локте, и легонько пнул его кулаком в висок. – Ну, ты даешь! Нервным прикидывался, скрытный ты, гаденыш. Да это было великолепно! В жизни такого не слыхивал! Адиль инстинктивно напрягся, но тут же заставил себя расслабиться. Они же с Тунде теперь друзья. Вот, значит, каково это – иметь друзей. – Дрисс, а Дрисс! – между тем бросил через плечо его новый товарищ. – У нормальных людей вообще-то принято поздравлять соперника, когда он честно побеждает. Взгляд Дрисса метал молнии. – Выводить на сцену посторонних не допускалось. Малик вздрогнул и отпрянул, но Тунде с жаром возразил: – А он никого и не выводил. Можешь сам сходить и проверить – Адиль не привел с собой ни души. Малик прямо-таки кожей чувствовал, как Дрисс в уме разлагает только что оконченное представление на атомы, и решил, прежде чем тот, чего доброго, придет к нежелательному и опасному заключению, сделать отчаянный ход. – Это просто магия. Два других победителя уставились на него в немом изумлении. У «смельчака» сжалось сердце. Глупость, о боги, какая глупость, как мог он выболтать правду, следовало… Тунде разразился пронзительным хохотом: – Магия! Слыхал, Дрисс? Годы твоих тренировок оказались пшиком… перед пшиком! Перед фантазией! Перед миражом! Перед магией! О небеса, Адиль, вот умора! Малик с облегчением выдохнул. Остается только радоваться, что истинная причина его успеха более нелепа для окружающих, чем любая ложь, какую он только мог бы измыслить. Не в силах больше вымолвить ни слова, Дрисс умчался прочь, а Тунде только глаза закатил. – Не обращай внимания. Он всегда бесится, если кто-то хоть на пять минут вытесняет его, так сказать, из-под лучей славы… Нет, серьезно, просто шикарно у тебя получилось. Высший класс. Малик поискал на лице товарища признаки горечи, но не нашел. Учитывая прошлую связь Тунде с Кариной, он боялся, как бы его собственные весьма явные попытки завоевать ее внимание не испортили их дружбу с победителем знака Воды, но тому, казалось, было решительно все равно. – Я рад, что все закончилось и можно хоть немного поспать, – просто сказал Малик, хотя на самом деле о сне помышлял менее всего на свете. Завтра – «день тишины», свободный от соревнований. Значит, сегодня вечером, когда все с чистой совестью завалятся в постель, надо как следует пошнырять по Ксар-Алахари. Разведать там все. – Поспа-ать? – Тунде замотал головой с притворным ужасом. – О нет, мой слабонервный друг, когда-когда, а сегодня спать никому из нас точно не придется. После второго испытания на Солнцестое всегда наступает Полупуть! – Полупуть? Тунде хлопнул Малика по спине и, сам того, естественно, не желая, задел метку. Победитель Сигизии Жизни вздрогнул. – Повеселимся всласть. Тебе понравится. Как не замедлил вскоре узнать Малик, под Полупутем разумелся карнавал. Его устраивали и вели здравствующие победители прошлого Солнцестоя – всегда на четвертый день праздничной недели, отсюда и название. Целые сутки, посвященные, согласно календарю, Земле, от полуночи до полуночи весь царский двор кутил, пировал и стоял на ушах так, как ни стоял, ни пировал и ни кутил последние полвека и еще полвека потом не будет. Но приглашались только лучшие из лучших. Элита. Сливки зиранского общества. – Разрази меня Великая Мать… – округлив глаза, только и смогла прошептать Лейла, выйдя из паланкина, доставившего их с братом на ярмарочную площадку. В кои-то веки их с Маликом реакция на открывшееся перед ними зрелище оказалась одинаковой – ошеломление. В этом году Полупуть решили проводить на территории Дар-Бенчекруна, родового поместья Мвале Омара. Крученые серебряные нити ниспадали с деревьев на бурую землю, словно мед, струящийся на жареные пирожки. Беззаботная публика болтала и смеялась, тут и там сбиваясь в кучки у лотков, где можно выиграть в какую-нибудь игру приз, или у палаток, где сегодня гадалки предсказывали только удачу и благополучие. Над головами так и сновали ойинка – и из уст счастливчиков, которым выпал шанс полетать на знаменитых крылатых газелях, несся визг восторга. Разумеется, все до единого явились в костюмах – кто в традиционном народном, кто в чем-то более откровенном и смелом, кто просто в странном и причудливом. Хорошо еще на сей раз никому не пришло в голову нарядиться победителем. Но жемчужиной этого великолепного празднества стал рукотворный оазис в самом центре поместья. Тут воды пруда сверкали, как отполированный сапфир, а на специальном плавучем понтоне посередине этого водоема танцевали десятки людей. Миниатюрные лодочки шныряли туда-сюда по таким же миниатюрным волнам, влекомые забавно мычащими дингокеками[32]. Об этих «лесных моржах», как и о чипекве, Малик раньше знал лишь из сказок, и оставалось только диву даваться – как это Мвале Омару удалось доставить их сюда из естественной среды обитания в таком количестве. Стоп. Стоп. Опять он отвлекается. Полупуть, конечно, поражает воображение, и победители обязаны на нем присутствовать по статусу, но, пока тут нет Карины, все это пустая трата времени… – Скорее. Принцесса должна прибыть с минуты на минуту. – Малик устремился к большому шатру, под которым Мвале Омар приветствовал гостей. Пройти эту церемонию встречи с «хозяином карнавала» по протоколу необходимо даже принцессе – следовательно, рано или поздно она заглянет сюда. Значит, и Малику разумнее всего весь вечер держаться поближе к этому почтенному вельможе, члену Совета. Лейла едва поспевала за ним. – Да что на тебя нашло? Ты с самого утра какой-то странный. Сам не свой! Ну, не рассказывать же сестре о новой встрече с Идиром. Это ее только растревожит, опечалит лишний раз. Ну а ему собственной тревоги и печали сейчас хватит с лихвой. – Просто устал. Переутомился, – солгал он, когда они уже подошли к шатру. – Главное, сразу дай мне знать, как только заметишь Ка… принцессу. Задача одна. Убить Карину. Спасти Надю. Ничего, кроме этого. Мвале Омар восседал на огромном диване в окружении целой армии слуг, державших наготове горы яств. Принимая приветствия и поздравления Малика с Лейлой, он даже просиял: – О, добро пожаловать! Вас-то я ожидал с особым нетерпением. Тот самый несравненный победитель знака Жизни, о котором гудит весь город! Скажите честно, закатывают ли у вас в Талафри праздники хотя бы вполовину столь роскошные, как наш? Юноша покачал головой: – Гостеприимство вашего щедрого дома не имеет равных во всей Вселенной. Мвале Омар расхохотался, а вслед за ним – и все вокруг… Разве Малик сказал что-то смешное? Следует ли ему тоже засмеяться? На всякий случай он так и сделал – но, увы, лишь в тот момент, когда все остальные перестали. Как всегда, вышло только хуже. Лицо его залилось краской. В конце концов, это всего лишь карнавал. Пирушка. Гулянье. Да, широкое, да, шумное, даже ошеломляет – но всего лишь гулянье. Если уж он от Идира ушел целым, то и здесь как-нибудь продержится. – Чего вы ждете? Поднесите парню выпить! – Мвале Омар щелкнул пальцами, и кто-то из слуг сразу сунул Малику в руку кубок вина с приторно-сладким ароматом. От растерянности и боязни обидеть хозяина юноша осушил его целиком в два глотка. Вельможа снова раскатисто загоготал и встал на ноги. – А мальчонка выпить не дурак! Видно, что знает толк в этом деле. – Сановник взял Малика за руку и потащил за собой к ярмарочной площадке. – Пошли, пошли, вас просто необходимо кое с кем познакомить! Юноша успел бросить умоляющий взгляд на Лейлу, но ту уже увлекла в свой кружок стайка вельможных дочек и сестричек – всем хотелось расспросить об экзотических подробностях талафрийской жизни. Мвале Омар по дороге велел подать Малику еще кубок – этот тоже был осушен залпом. Затем выяснилось, что Жизненного победителя «просто необходимо познакомить» буквально со всей городской элитой. Юристы и ученые, художники и мыслители замелькали перед глазами нескончаемым хороводом. Громкие имена сыпались как из рога изобилия. Малик и не пытался запомнить их в таком количестве. Серьезность титулов и должностей вступала в нелепое противоречие с легкомысленной пестротой костюмов. Один господин отрекомендовался заведующим кафедрой идеономии в университете, при этом не имея на себе ничего, кроме пятнистой накидки «под леопардову шкуру», таких же брюк и тапочек с бубенчиками. Карины по-прежнему нигде не видно, отметил Малик, опрокидывая в себя третий кубок вина. – А ее высочество собирается почтить своим присутствием карнавал? – как бы невзначай поинтересовался он у Мвале Омара, который уже бодро вел его за собой по лоточным рядам, а добрая половина царского двора семенила за ними. Вельможа неопределенно фыркнул. – Кто знает? Естественно, ей отправлено приглашение, но предсказывать, где наша принцесса в итоге появится, где нет, – дело крайне неблагодарное. – Он одарил собеседника какой-то блудливой ухмылкой. – А также с кем. Малик густо покраснел и поспешил утопить замешательство в третьей – нет, в четвертой – или пятой? – винной чаше. – Я вовсе не пытался намекнуть… – Не нужно смущаться, мой друг. Я и сам в вашем возрасте слыл первостатейным ходоком, и, доложу вам, в Лазурном саду мое ложе никогда не оставалось холодным. Если как-нибудь между делом ощутите потребность в развлечениях… скажем так, более потайного свойства, буду рад поделиться сведениями о подходящих местах. Даже составлю компанию. Я их в Зиране знаю наперечет. И сам в некоторые до сих пор заглядываю. – Нет-нет, я хотел сказать, я… – Не прошло и получаса, как Малик почтительно раскланивался с женой этого сластолюбца, а тот, гляди-ка, уже зазывает едва знакомого юношу с собою в бордель. Впрочем, юноша этот заранее решил вести себя на карнавале смелее и раскованней, поэтому опять подавил стыдливость, промямлив что-то вроде «сами знаете, как это бывает». Вельможа пришел в восторг и чуть не застонал: – О, как же вы напоминаете мне меня в молодости! Между прочим, знаете, на прошлом Солнцестое я пришел вторым! – Он хихикнул. – По такому случаю, может, потешите старика и расскажете, как вам удаются все эти дивные фокусы? Иллюзии? Ну, как на втором испытании. И снова Малик решил воспользоваться удачно найденным приемом – сказать правду: – Я просто тку их из воздуха. С помощью магии. И снова сработало: правда была встречена взрывом хохота. Когда он утих, Мвале Омар сам пустился в довольно рискованные с точки зрения спортивных правил рассуждения о задымлении, о системах зеркал, шкивов, о прочей «обманной» амуниции – в общем, Малик был рад хоть на время выйти из фокуса всеобщего внимания. Люди склонны верить тому, чему хотят верить, согласно своему образу мыслей и воспитанию. Ни один разумный человек не пожелает оказаться уличенным в магических «предрассудках». Однако сама мысль о масштабах созданного им мира видений вдруг вызвала в Малике мощный прилив волшебной энергии… Только бы удержать ее под контролем сейчас! Только бы не сорваться… О боги, как жаль, что остальные родные, кроме Лейлы, не видели его на сцене. Мама расцвела бы от гордости. Папа… Папа, ни разу в жизни не похваливший его… Как здорово было бы доказать ему, продемонстрировать, на что способен его сын! Ну а Надя бы… Надя… Желчь подступила к горлу. Опять Малик забыл о ней, о ее спасении – на сей раз в круговороте Полупути, купаясь во внимании и лести придворных! – Прошу меня извинить. – Он наконец решительно высвободил руку из тисков Мвале Омара и торопливо, хотя и на нетвердых ногах, заковылял к самому дальнему и темному концу карнавальной зоны.