Неизвестных нам народов, Надвигавшихся на Запад, Переполнивших все страны. Разны были их наречья, Но одно в них билось сердце, И кипела неустанно Их веселая работа: Топоры в лесах звенели, Города в лугах дымились, На реках и на озерах Плыли с молнией и громом Окрыленные пироги. А потом уже иное Предо мной прошло виденье, — Смутно, словно за туманом: Видел я, что гибнут наши Племена в борьбе кровавой, Восставая друг на друга, Позабыв мои советы; Видел с грустью их остатки, Отступавшие на Запад, Убегавшие в смятенье, Как рассеянные тучи, Как сухие листья в бурю!» Эпилог На прибрежье Гитчи-Гюми, Светлых вод Большого Моря, Тихим, ясным летним утром Гайавата в ожиданье У дверей стоял вигвама. Воздух полон был прохлады, Вся земля дышала счастьем, А над нею, в блеске солнца, На закат, к соседней роще, Золотистыми роями Пролетали пчелы, Амо, Пели в ярком блеске солнца. Ясно глубь небес сияла, Тихо было Гитчи-Гюми; У прибрежья прыгал Нама, Искрясь в брызгах, в блеске солнца; На прибрежье лес зеленый Возвышался над водою, Созерцал свои вершины, Отраженные водою. Светел взор был Гайаваты: Скорбь с лица его исчезла, Как туман с восходом солнца, Как ночная мгла с рассветом; С торжествующей улыбкой, Полный радости и счастья, Словно тот, кто видит в грезах То, что скоро совершится, Гайавата в ожиданье У дверей стоял вигвама. К солнцу руки протянул он, Обратил к нему ладони, И меж пальцев свет и тени, По лицу его играли, По плечам его открытым; Так лучи, скользя меж листьев, Освещают дуб могучий.