К счастью, Джана совершенно не знает этого, потому что ее глаза в основном закрыты, и магия секса отвлекает от моего разврата. — О, Джейк. — Джана издает этот удовлетворенный, похотливый звук, который сводит меня с ума. — Кончи для меня. Тогда я оставлю тебя в покое. — Это ложь. — Я не хочу, чтобы ты… — Еще один вздох, который переходит в стон, когда я сильнее потираюсь о ее розовые складочки. — Пожалуйста, никогда не останавливайся. — Договорились. — Не знаю, смогу ли снова кончить, хотя… Это вызов. Я прикасаюсь губами к ее сладким губам. — Ты можешь. Дай мне еще один. — Ты маньяк, — выдыхает она. И тогда из меня будто вырывается извращенец — дымка похоти окружает нас, ослабляя любой контроль, который, как думал, я имею над ним. — Покрой меня своим освобождением. Сделай меня скользким и мокрым. — О мой бог. — Джана откидывает голову, ее щеки пылают, но я чувствую, что она реагирует на меня там, где это важно. Моя маленькая Джана — грязная, развратная шлюшка, когда дело доходит до плохих словечек. — И тогда я кончу на тебя, — шепчу я. Черт, это может произойти через десять секунд. — Вотру это в твою кожу. Отмечу тебя как свою. — Джейк… Ее бедра подрагивают, и это неконтролируемое подергивание перекликается с неконтролируемым желанием, бушующим во мне прямо сейчас. Беспорядочный и дикий. Два слова, которые никогда раньше меня не описывали, но прямо сейчас они отображают самую суть. Я — ее животное, неукротимое и безумное. Сиськи Джаны покачиваются между нами, соски скользят по моей груди. Обхватываю одну ее грудь, возможно, слишком сильно. Мною уже преодолена точка невозврата, когда я еще мог сдерживаться. Она такая мягкая, такая сладкая. Хочу, чтобы ее плоть была у меня во рту. Хочу облизать каждый миллиметр ее тела. Хочу ее, бесконечно. С криком она извивается подо мной, ее щелка влажная и пульсирующая, когда Джана кончает напротив моего члена, и мне нужно только два толчка, чтобы присоединиться к ней. Мое освобождение горячее и влажное на ее животе, и я падаю на нее сверху. Так чертовски грязно. Так чертовски охренительно. Она гладит меня по голове, когда я утыкаюсь лицом ей в шею. — Может быть, примем душ перед сном… Ага. * * * Когда мы просыпаемся, уже темно, и у меня урчит в животе. — Мы пропустили ужин? — спрашиваю я, когда Джана потирает рукой мой пресс. Она сонно пожимает плечами. — Назовем это модным опозданием. Хочешь кофе? — Боже, да. Я следую за ней на кухню, где она вручает мне стопку меню на вынос, прежде чем приступает к кофе. — Что ты любишь? — Они все хороши. — Джана приближается, и я обхватываю ее бедра, крепко удерживая на месте. Она просматривает их, пока не находит меню из закусочной. — Они делают все. Бургеры, гирос (Примеч.: блюдо греческой кухни, сходное с турецким донером, турецкой шаурмой или арабской шавармой), пироги. Они даже пришлют шоколадный торт или пирог, если мы захотим десерт. Как по команде приходят кошки. Возможно, разговоры о шоколадном торте — это их звоночек к ужину. Джана прогоняет меня, чтобы накормить их, а я иду искать свою сумку. Я сказал всем, что меня не будет всю ночь, но, вероятно, мне стоит проверить электронную почту. Беру планшет и устраиваюсь на диване Джаны. Котенок запрыгивает мне на грудь. Я даю ей понюхать мою руку, и когда она устраивается, поглаживаю ее спинку, а затем чешу за ушками. И кроха начинает мурлыкать. В этот момент входит Джана и начинает смеяться, когда опускает один из двух кофе передо мной. — Конечно, ты заставил ее мурлыкать. — Я ей нравлюсь. Джана садится рядом со мной и делает глоток своего кофе. Ее глаза сверкают, когда она смотрит на меня поверх чашки. — Ты смеешься надо мной? Она медленно качает головой. — Мне ты тоже нравишься. — Хорошо. — Мой планшет сигнализирует о входящем сообщении. Я поднимаю его и разблокирую, а Джана отворачивается. Она может любопытничать, мне все равно. Тоби: Ты свободен? Я прилетаю ночным рейсом. Хочешь позавтракать вместе? Джейк: Прости, я не в городе. Как долго ты будешь в Нью-Йорке? Тоби: Только один день. В следующий раз. Узнаю, что делает Бен. Я искоса смотрю на Джану. И ловлю себя на мысли, что хочу сказать Тоби, где я и почему. — В чем дело? — спрашивает она. — Мой друг Тоби. Завтра он будет в городе. — Ты хочешь вернуться? — Она спрашивает осторожно, сдержанно. — Черт возьми, нет, — смеюсь я. — Нет. Ни за что. Но я не сказал ему, где я. Она пожимает плечами. — И? И ничего. — Не важно. — Ладно. — Джана улыбается. — Так Тоби не живет в Нью-Йорке? Я рассказываю ей все о нем. Как мы были двумя неудачниками-первогодками в Массачусетском технологическом институте. Что Тоби был гением, а я достаточно умен, чтобы заставить его работать со мной над несколькими групповыми проектами, и как мы с тех пор стали лучшими друзьями, хоть он и живет сейчас в Калифорнии и является рассеянным засранцем, который никогда не предупреждает меня, что приезжает. Джана смеется, когда я называю его засранцем. — Это и есть любовь. Я фыркаю. — Наш другой друг, Бен, полный придурок. — Не могу дождаться встречи с ними, — сухо говорит она. И хотя это произносится в шутку, но да, я тоже не могу дождаться. — Бен будет приставать к тебе. Тоби захочет узнать все о твоей работе. Я немного возненавижу их обоих. — Ревнуешь? — Ее голос легкий, дразнящий.