— Не могу дождаться, когда ты снова это сделаешь, — мечтательно выдыхает она. Ох, слава Богу. — Ага. Готовься к следующему раунду после ужина. Она издает счастливый вздох, который заставляет меня чувствовать самые опасные вещи. — Мы можем подумать об ужине через несколько минут? — Черт возьми, да. Я подумал, что хорошо бы вздремнуть. Она сонно кивает, а затем принимает сидячее положение. — Куда ты собралась? Джана оглядывается и застенчиво смотрит на меня. — Чтобы надеть пижаму? Мне нравится, что это звучит в форме вопроса. — Ты не уверена? — Эм… Ее волосы так сексуально растрепаны, и еще этот великолепный посторгазменный румянец на ее коже. — Иди сюда. — Тяну ее обратно вниз и накрываю своим телом. — Я не сплю обнаженной. — Это изменится. Она взвизгивает, но больше не двигается. Я должен завернуть ее в свою рубашку. Но мне хочется, чтобы ее кожа была напротив моей, и ничего между нами. — Ты хорошо ощущаешься. — Я чувствую себя голой. — Это хорошо. — Скольжу рукой на ее живот, где кожа мягкая и нежная, и он дрожит под моими прикосновениями. — Тс-с-с. Я не собираюсь ничего начинать. Она стонет. — Я как бы хочу тебя. Но нет. Болит. — Решительно похлопав по моей руке, Джана переворачивается на живот и прижимается лицом в подушку. Но этим она просто обнажает пышную попку в виде сердечка. А я уже готов к четвертому раунду. Тянусь за презервативом — на случай, если что-то произойдет, мне нравится быть готовым — и натыкаюсь на тумбочку. Листки бумаги разлетаются по ковру. Я наклоняюсь, чтобы поднять один. Похоже, это один из ее эскизов. Переворачиваю его правильной стороной вверх и хмурюсь. Это рисунок водителя доставки, который выглядит ужасно знакомо. Его рубашка расстегнута, и он весь сияет. — Это… я? — Что ты? — Она поднимает голову от подушки, затем ахает и подскакивает, забираясь на меня сверху и пытаясь вырвать у меня листок. Это совершенно бесполезное усилие, потому что мои руки длиннее и сильнее ее. Я прищуриваю глаза, пытаясь понять все это прежде, чем ей удастся забраться на меня и вырвать его. — Почему я здесь? Супергерой доставки? — Это унизительно. — Она пихает меня в плечо, и я сдаюсь, передавая ей рисунок. — Это ты нарисовала? — Ага. — Она прячет его в ящике тумбочки со своей стороны кровати. У меня нет слов. — Ты… ничего себе. Это… — Я знаю, это жутко. Нисколько. — Это невероятно. Ты сделала меня похожим на парня, играющего Супермена? — Определенно нет. — Она чопорно скрещивает руки под грудью, тем самым просто выставляя соски напоказ. — Я не говорю, что выгляжу как он, но… — Ты похож на него. Немного. — Она бросает на меня косой взгляд. — Ладно, похож. Но ты сексуальнее, чем Генри Кавилл, ладно? И ты знаешь это. Если серьезно, нам не нужно говорить об этом. — Джана. — Заползаю на нее сверху, игнорируя ее надутые губы и то, что мы все еще голые. К черту все. Боже, она такая милая, когда сердится. — Ты действительно талантлива. Она бросает на меня злобный взгляд. — Да? Я киваю. — Ты рисовала меня в чем-нибудь еще? — ухмыляюсь ей. — В чем мать родила? Улыбка смягчает ее лицо. — Нет. — А хотела бы? Я надену твои кошачьи тапочки, и мы сможем воссоздать тут сцену из «Титаника». Ее руки расслабляются, а грудь покачивается, когда Джана тянется ко мне. — Думаю, что предпочла бы сразу перейти к сцене с запотевшей машиной. — Я мог бы организовать грузовик «СвифтЭкс»… — Поцелуй меня. — Джана смотрит на меня серьезным, умоляющим взглядом. Есть что-то в том, как она это говорит, что прорывается сквозь поддразнивания. Ее губы дрожат, когда я прижимаюсь к ней, призывая открыться мне. Дать мне доверие. Все ее секреты. В полдень, во время животного секса, нет места секретам. Не хочется быть чертовым занудой или кем-то еще, но мне не нравится, что она хотя бы на секунду подумала, что мне может не понравится ее рисунок. Нравится? Я люблю его. Джана нарисовала его. Даже если это странно, все равно — это идеально. Но это не странно, это потрясающе. И она скрыла его от меня. Я углубляю поцелуй, еще больше пробуя ее вкус. Исследуя каждый миллиметр ее рта. Запоминаю все реакции. Что она любит, что делает ее неутомимой и возбужденной. И мое любимое — что смягчает ее, заставляя тело подстраиваться под меня и приветствовать внутри нее. Черт побери. Пока мы целуемся, Джана разводит ноги, и мой твердый член безошибочно находит путь к ее гладкой, саднящей маленькой киске. Ей больно, ублюдок. Не превращай поцелуй в новый секс-марафон. Но, черт возьми, я хочу ее снова. Хочу, чтобы и она была такой же нуждающейся и уязвимой. Что это говорит обо мне? Раньше я никогда не испытывал подобного. Обычно эмоции пугают меня. Но сейчас мне хочется быть как можно ближе к ней. К черту презерватив. Не задумываясь, меняю свое положение, чтобы я мог скользить членом по губкам ее киски, тереться о ее клитор, вместо того чтобы глубоко входить в нее. Притворюсь, что это рыцарство, но на самом деле просто хочу, чтобы она кончила на мой непокрытый презервативом член. И я все еще целую Джану, разжигая устойчивый гул возбуждения, из-за которого она позволяет мне это сделать. Снова. Я когда-нибудь смогу насытиться ею? Она качает бедрами, ногами обхватывая мои бока, когда я нахожу ритм, заставляющий ее извиваться и хныкать, и делать более влажной. Я хочу видеть нас вместе. Касаюсь ее лба своим и смотрю вниз между нашими телами на самое эротичное зрелище, которое когда-либо видел — мой член поверх ее киски, скользкий и блестящий от ее соков. Я чертов извращенец.